Блейд успел позабыть, насколько этот дракон огромен. Он занял полдолины. Дракон лежал на берегу ручья. Голова и огромные когти находились неподалеку от Блейда. А в когтях дракон держал одну из коров мэра и мирно жевал. За ручьем на плоском камешке были аккуратно разложены обрывок цепи и погнутая корона. Крылья дракона уходили куда-то ввысь, словно два пика, — зеленые, как окрестные холмы. За крыльями Блейд увидел часть огромного тела и усеянный шипами хвост. Хвост сужался и уходил куда-то в сторону перепуганного мэрского стада. Поголовье стада сильно поубавилось.

Но более всего Блейда поразило не это, а то, насколько изменился дракон с их первой встречи. Теперь он сделался ярко-зеленым и блестящим, а чешуя из потрепанной и изодранной стала ровной и сплошной. Нездоровый белый оттенок брюха исчез, сменившись приятным светло-зеленым цветом. Крылья больше не болтались лохмотьями — Блейд разглядел на них нормально пульсирующие темно-зеленые вены, — а когти, сжимавшие мэрскую корову, были аккуратно подрезаны и заточены. Да, мама была права. Этот дракон был жутко болен, когда появился у них.

Дракон поднял голову и увидел Блейда. С глаз его исчезла туманная пленка. Теперь глаза дракона сделались золотисто-зелеными и яркими. И огромными. Блейду показалось, что он мог бы в них утонуть. Завидев Блейда, дракон тут же накрыл одной лапой останки коровы, а другой подтянул поближе к себе цепь и корону и засунул для пущей сохранности себе под брюхо.

— А тебе чего надо? — спросил дракон. От раскатов его голоса у Блейда под ногами дрогнула земля, а уцелевшие коровы испуганно замычали. — Я вам что, балаган на ярмарке?

— Простите, вы о чем? — переспросил Блейд. Как ни странно, но страх его куда-то улетучился.

Блейд не забыл, что этот дракон — самое опасное существо на свете (не считая, естественно, синего демона и мистера Чесни), но сейчас он думал лишь о том, как бы получше сказать все, что нужно.

— Да о том, что сюда постоянно кто-то шляется — поглазеть на меня, — пророкотал дракон. — Тут уже побывали два маленьких желтых птицекота, один коричневый, покрупнее, тощий мужчина, тощая женщина, маленькая женщина с желтыми волосами — и вот теперь ты. Вы что, дракона не видали, что ли?

— Я пришел с вами поговорить, а не глазеть на вас, — сказал Блейд.

— Они все так говорили, — прогудел дракон. — А потом принимались ругать меня за то, что я поджарил того волшебника. Если ты тоже явился ругаться, можешь считать, что ты свой долг уже исполнил.

— Что вы, вовсе нет! Я пришел просить вас о помощи, мистер... э-э... Чешуй, — храбро произнес Блейд.

— Пускай будет Чешуй, — сказал дракон. — Что значит — о помощи?

— Вы передо мной в долгу. Вы обожгли моего отца, — сказал Блейд.

— Ну вот, видишь? Ты ругаешься, — проворчал дракон.

— Нет-нет! Я просто объясняю.

Блейд собрался с духом и взглянул в огромные глаза дракона. Несмотря на все россказни Фран и Старины Джорджа, это казалось совершенно правильным и естественным. И подтверждало точку зрения Мары.

— Видите ли, поскольку вы обожгли моего отца, нам теперь приходится выполнять за него работу Темного Властелина. Мы взяли его армию — на самом деле это шесть сотен убийц, которых нарядили солдатами, — и теперь застряли с ней посреди чиста поля. Нам полагается привести их в основной лагерь в стране Амру и разместить их там, пока мы будем изображать Дикую Охоту и все такое прочее. Но они не хотят идти. Они просто уселись и отказались выходить из купола.

— Ну и бросьте их там, — посоветовал дракон.

— Мы не можем! — сказал Блейд. — У нас расписание — там целая куча сражений, в которых они должны участвовать. А кроме того, если мы их оставим, они разбегутся и начнут убивать всех, кого только встретят.

— Мне всегда казалось, что солдаты и битвы как раз и созданы для убийств, — сказал дракон. — Почему же они должны идти убивать кого-то непременно в определенном месте и в определенное время?

— Потому что мистер Чесни так составил маршруты туров, чтобы каждый турист поучаствовал в битве, — терпеливо объяснил Блейд.

Воцарилась тишина. Блейд даже слышал журчание ручья по камням. Дракон застыл. Из огромной пасти вырвалась струйка дыма и затерялась в шерсти коровьей туши. В огромном глазу — том, который был лучше виден Блейду, — проступили красные сполохи. Крылья вдруг приобрели более резкие и жестокие очертания, и Блейду показалось, что огромное тело дракона напряглось — все, до последней мышцы. Блейд понимал, что прежде дракон с ним шутил — на свой, драконий лад. Но точно так же он видел, что дракон не настроен более шутить, и что он в ярости. Блейд приготовился к перемещению .

— Когда-нибудь, — проникновенно произнес дракон, — мне непременно нужно будет повидаться с этим вашим мистером Чесни. Должен же я засвидетельствовать свое почтение тому, кто в этом мире правит драконами, верно? Что ж, ладно. Завтра утром я явлюсь и заплачу свой долг.

Блейд расслабился.

— А не могли бы вы прибыть сегодня? — умоляюще, спросил он.

— Сегодня я еще не готов к путешествию, — сказал дракон. — Я пока лечусь. Ждите меня завтра, после восхода солнца. Вас с этой вашей бандой убийц нетрудно найти?

— Ой, куда легче, чем хотелось бы, — сказал Блейд. — За нами остается вытоптанный след чуть ли не в милю шириной. Большое вам спасибо за то, что вы согласились помочь... э-э... мистер... Чешуй.

Дракон фыркнул, и из ноздрей его вырвались клубы синего дыма.

— Не скажу, что делаю это с радостью. Работенка, похоже, предстоит тяжелая и неприятная. И я даже не согласен с тем, что я перед тобой в долгу. Просто это, похоже, самый простой способ добиться, чтобы меня оставили в покое. А теперь почему бы тебе не уйти? Я хочу спокойно доесть свой завтрак.

— Да-да, конечно, — поспешно согласился Блейд.

Он поймал себя на том, что его так и подмывает обратиться к дракону «сэр» — он привык обращаться так к своему деду. Отец Мары, старый волшебник, тоже был вспыльчив, норовист и очень старомоден. Этот дракон напоминал Блейду деда — даже, можно сказать, слишком сильно напоминал.

Блейд вышел из долинки. Теперь, когда у него появилось время подумать, он здорово удивился: как же так получилось, что дракон так легко согласился им помочь? Блейд надеялся, что дракон и в этом похож на его деда. Дедушка всегда говорил: «Слово волшебника свято, дитя. Волшебник скорее умрет, чем нарушит свое слово». Хотя... А вдруг дракону просто хотелось поскорее от него избавиться? Дедушка тоже терпеть не может, когда его беспокоят.

Дерк проснулся на пятый день: ему показалось, будто кто-то зовет его по имени. Он уселся на кровати, не понимая, откуда эта слабость во всем теле и почему ему так трудно дышать. Лицо отчего-то болело. Дотронувшись до него, Дерк обнаружил там изрядно отросшую щетину — можно сказать, бороду — и большой мокнущий ожог на скуле. Тут-то он все и вспомнил.