– Вот именно, – не согласился Виктор. – Такая же. Как-то не клеится.

– Этот Станислав имеет алиби только на один случай, – все же неохотно уточнил Серый. – И еще… У него вроде как роман с Аллой. Или они просто часто совпадают по сменам. Но по-любому общаются.

– И его отпечатки пальцев есть в ее кабинете, – посмотрев свои записи, сказал Витя. – Что все равно не удивляет.

– Эта девочка, – задумчиво спросил Олег. – Ее не было в списке Мышки?

– Изначально была. – Старший детектив полез в свои записи. – В первом списке. Когда Надюха только начала общаться с девочками, на кого могли напасть. Но потом… А! Так вот это кто! Тут у Мышки стояла пометка напротив имени этой Инны. Агорафобия.

– Боязнь открытых пространств? – удивилась Алиса. – А к чему это?

Глаз только пожал плечами.

– Страх выходить из дома. – Валька уже успела залезть в Интернет со смартфона. – Это тоже агорафобия. Думаю, Мышка ее вычеркнула из списка по этой причине. Девушка никуда не ходит, поэтому на нее не нападут.

– Но подождите. – Глаз перелистывал страницы в своем блокноте. – Да! Вообще, потом Надюха о ней вспоминала. Снова почему-то внесла в список, но под знаком вопроса.

– Когда это было? – Олег не знал, что все это значит, но почему-то эта деталь его смущала. К счастью, без болезненных ощущений мертвых объятий на плечах.

– Я уточню. – Глаз, конечно, не мог все помнить наизусть.

– Давай, – согласился его начальник. – Ладно. Похоже, пока поедем работать голодными. Проставляться мне не за что. Пока давайте хоть этих медиков отработаем. Я к бабнику с Витькой вместе, Глаз – к престарелому бабнику. Серый присмотрит за мужем с непонятными родственниками.

– А мы прокатимся до этой Инны, – решила Хель. Тон почти безмятежный, вот только было понятно, что спорить с ней не стоит.

Валька радостно закивала, поддерживая подругу.

– Витя, – Олег посмотрел на коллегу, – этот брательник сегодня в клинике?

Детектив тут же кивнул.

– Попробуйте, – сдался Олег. – Не буду учить быть с девочкой тактичнее. Вы обе сами все знаете. И все же постарайтесь без приключений.

– Вообще, я умею за себя постоять, – с обидой напомнила Валька. – А Хель… Тут вообще страшно подумать, что она может… если захочет.

– А мы ищем маньяка, кто избивает и насилует девушек, – непривычно серьезно заметил Глаз. – И тут не до шуток. Обе будьте крайне осторожными. И самое разумное, что вам обеим надо будет делать в случае опасности – это бежать. Хорошо?

Тон у него был как у сердитого и строгого отца семейства. Очень непривычный. Валька сразу растеряла свой пыл и только могла кивать. Алиса мило улыбнулась детективу и послала ему воздушный поцелуй.

– Наконец-то! – ликующе улыбалась Валька. – Я с новой стрижкой, в классном прикиде, да за рулем твоей крутейшей тачки! Хоть что-то хорошее за эти дни. Хель? Тебе пора менять прозвище. Ты милая, белая и пушистая. Просто ангел. И плевать, что крылышки у тебя черные и перепончатые. Главное, добрая.

– Как и любая Королева Мертвых, я по должности обязана быть доброй, – усмехнулась Алиса.

Валька только довольно фыркнула в ответ.

– И я останусь доброй, – продолжала Хель. – Даже если ты разобьешь мою машину, я не убью тебя. Просто будешь выплачивать мне ее стоимость до самой пенсии.

– Тебе стоит начать отрабатывать зловещий оскал, – рассудила оперативница. – А кстати, с чего такой приступ доброты?

– Мне нужно, чтобы мы ехали к дому Инны, – язвительно ответила писательница. – И ты следила за дорогой. Молча. Тогда я смогу нормально поговорить по телефону. То есть мне просто катастрофически не хватало личного водителя.

– Стерва! – почти ласково отозвалась Валька и с прежней блаженной улыбкой увеличила скорость.

Алиса набрала номер Людмилы Владимировны Плуговой.

– Алло? – приняв вызов, удивленно отозвалась хозяйка «Феникса».

– Добрый день, – ровно и спокойно поздоровалась Хель. – Меня зовут Алиса Вертинская.

– Вы Хель! – обрадованно поспешила сказать Плугова. – Я знаю о вас. Надя рассказывала.

– Да, – рассеянно проговорила писательница. – А еще я сейчас являюсь консультантом полиции по делу о смерти Надюши и о нападениях на пациенток вашего центра.

– Есть новости? – занервничала хозяйка «Феникса».

– Надеюсь, будут. – Хель старалась как можно быстрее перейти к интересной ей теме. – Но пока мне нужна ваша помощь. Информация. Об Инне Прохоровой.

– О господи… – убито прозвучало в трубку. – Она следующая?

– Не уверена, – возразила Хель. – Так по поводу Инны. Мы знаем ее историю, которая случилась полтора года назад. Как проходила ее реабилитация? В каком состоянии девушка сейчас?

– В плохом, – коротко и сухо ответила Плугова. – Реабилитация во многом не удалась. Девчушка совсем молодая. И еще она его любила. Та самая первая любовь. И тут такое… У Инны не было суицидальных наклонностей после того, как она попала к нам. Не было апатии или других привычных реакций. Все хуже. Девочка все время повторяла, что она испачкана. Вернее, она – грязная. Испорченная.

– Плохо, – признала Алиса. – И оттуда у нее агорафобия? Она не просто боится выходить из дома, думает, что не имеет права общаться с другими людьми, потому что они увидят в ней эту мифическую грязь?

– Верно, – подтвердила психотерапевт. – Мы долго с ней работали. Даже пробовали гипноз и НЛП. Но… результат не настолько хорош, как хотелось бы. Инна признает брата, общается с психологом на личных встречах. Я знаю, что она активна в Сети, даже работает на удаленке. В целом это могло бы в результате подействовать, но…

Она сделала паузу.

– У девочки маниакальная тяга к чистоте, – продолжала она после тяжелого вздоха. – Она постоянно моется, протирает руки какими-то дезинфицирующими средствами. При людях надевает перчатки и медицинскую маску.

– Как давно у нее был психолог? – задала писательница следующий вопрос.

– С месяц назад, – подумав, сообщила Плугова. – И встреча моей коллеге не понравилась. Боюсь, девушка стала принимать какие-то препараты. Только она этого не признает. Уверяет, что не может этого делать. Она должна быть всегда внимательной… настороже.

Алиса начала хмуриться. Этот момент ей совсем не понравился.

– А ее брат? – задала она следующий вопрос. – Он работает у вашего мужа. Вы не включили его в благотворительную программу. Я понимаю, почему. Но… с ним работали специалисты? Ведь сестру изнасиловал его же друг. Ситуация так себе.

– Психолог тестирует их обоих, – признала Людмила Владимировна. – На Станислава это подействовало удручающе. Он замкнулся, хотя на его работе и обращении с пациентами это не сказывается. Но… он просто зациклен на сестре. Все свое внимание и время уделяет ей. Инна полностью на его попечении. И он ее единственный контакт. Хотя в данном случае это вполне нормальная реакция. Но в клинике мужа говорят: Станислав сблизился с одной из коллег. Это прогресс для всех. Если для Инны брат пока единственная ниточка, связывающая ее с социумом, то через него она сможет понемногу вернуться к нормальной жизни.