пролетело мимо моего внимания стремительно и неосознанно. Мне кажется, что я видела картинки из будущего. Но всё это надо проверить. Вот возьми какой-нибудь блокнот или тетрадь. Я сейчас расскажу тебе кое-что из того, что смогу вспомнить. А ты попробуешь потом сравнить с тем, что произойдёт после на самом деле. Если что-то сойдётся, значит, я действительно видела будущее. А если нет, то значит, это был просто бред, вызванный ограничением кровоснабжения головного мозга. Будешь записывать?

— Позже. Ещё успею… А пока ответь, почему ты ведёшь себя не так, как ведут себя обычные девочки твоего возраста?

— Вадим! А что ты знаешь о девочках моего возраста и их обычном поведении?

— Ну, во-первых, они хотят побыстрее повзрослеть.

— Я уже повзрослела. Даже слишком быстро. И я не хотела этого быстрого и болезненного взросления. Так что мне уже некуда торопиться…

— А ещё они любят красивые платья, и вообще, наряжаться, краситься, украшать себя. А ты?

— А все эти твои девочки потеряли родителей в шестилетнем возрасте? Они тоже попали в автомобильную аварию, и будучи зажатыми в покорёженной машине, на морозе, замерзая, больше часа смотрели в глаза своей мёртвой матери, и видя, что у отца больше нет половины головы? Если ты забыл, то моих родителей смяло в автомобиле от удара железнодорожного состава, а я тоже находилась в той же машине. На минимальном расстоянии от смерти? А этих твоих девочек били сразу пятнадцать человек, накинув на голову одеяло, чтобы она не видела тех, кто её бьёт? Этих твоих легкомысленных девочек бандиты заставляли по верёвкам спускаться с крыши и красть одежду с балконов, чтобы заработать немного денег? Эти твои девочки были изнасилованы сразу тремя малолетними подонками? Эти гады сначала меня избили, потом связали, а после изнасиловали, а некоторые и не по одному разу… После того, как я пообещала никому об этом не рассказывать, меня развязали. Но когда я врезала кирпичом их главному, меня снова избили и сбросили с крыши девятиэтажного дома. Посмотри в окно, Вадим! Ты живёшь на пятом этаже. Высоко? А там было в два раза выше… Я выжила только потому, что упала на дерево, и ветка этого дерева пробила меня насквозь. У меня удалили всё, что было во мне женское. Какие к чёрту платья? Какие украшения? У меня уже никогда не будет детей. А ведь я должна была в будущем стать настоящей женщиной, женой, матерью. Ничего этого у меня не будет. У меня даже не будет месячных, потому что им неоткуда взяться… Если я не начну принимать лекарства и специальные гормональные препараты, то, возможно, умру лет через несколько. Скажи мне, Вадик! Все эти твои обычные девочки тоже пережили нечто подобное в таком же объёме?

Я выдыхаю после такой длинного и продолжительного эмоционального диалога, но снова продолжаю:

— Я несколько месяцев жила только одной местью. Да. Я убила всех троих подонков, которые меня изнасиловали год назад и планировали убить. Мне снилось, как я их убиваю. И для этого, начиная с больницы, я усиленно тренировалась. Мои родители, если ты помнишь, были воздушные гимнасты. Я с детства занималась рядом с ними. Я всегда была гибкая, крепкая и сильная. Но я ни разу не была воином или бойцом… Раньше я такой не была… Но я уходила в дальний коридор больницы, и била в стену ногами и кулаками, разбивая руки в кровь, воображая, что бью и убиваю врага. Я на самой себе пробовала, куда надо бить, чтобы сделать больно, чтобы убить… Теперь я могу ударить человека один раз и он умрёт. Теперь я знаю куда надо бить. В больнице я прочитала все книги про войну, про разведчиков, про милицию и бандитов… Всё что там нашлось… Я брала шариковую ручку, линейку, всё, что попадало под руку. Это был мои тренировочные ножи. Я мысленно поражала врага ножом. Я резала, колола и била. А потом, через некоторое время, мне показалось мало одного врага. И я устраивала воображаемый бой с двумя или тремя противниками. Это оказалось сложнее, но не на столько. Ты просто представляешь, что один стоит прямо перед тобой, другой слева, третий справа. И начинаешь работать ножом или кулаками, ногами… Но они тоже ведь не будут стоять на месте. Я мысленно заставляла их двигаться, и мысленно убивала. Убивала много, много, много раз… И у меня получалось. Сначала получалось с воображаемыми противниками, а потом получилось и с настоящими.

Я попросил дать воды, а отпив большой глоток снова начал:

— Но потом я поняла, что мои полтора метра роста и сорок килограмм веса — это критически мало, для боя со взрослым и подготовленным врагом, который меня может одной рукой поднять и выбросить в окно. Тогда я выкопала землянку недалеко от воинской части, и забравшись на дерево, следила за тем, как охраняют оружейный склад. Долго следила. Но потом нашла слабое место в охране. Я уже была готова проникнуть на склад, просто ждала когда появится удобный для этого день. Но поехав за продуктами в маленький городок, попала в неприятную ситуацию. Выйдя из магазина, я села на скамейку, перекусить. Но я не успела даже булочку съесть… Доесть мне не дали. Ко мне ни с того, ни с сего докопались местные гопники. Трое. Им, каждому из них, было лет по семнадцать-восемнадцать. Здоровые парни. Они захотели меня ограбить, решили избить и отнять деньги… Где была милиция, которая должна охранять маленьких девочек от таких вот бандитов? Милиции рядом не было. И я справилась с ними сама. При этом я никого из них не убила. Я просто вырубила, сначала одного, потом второго, а после и третьего. Это было трудно, но я справилась. И тут как раз и появилась наша доблестная милиция. Сержант и капитан.

Большая пауза. Мне просто надо отдышаться чуток, собраться с мыслями:

— Один из бандитов был сыном этого сержанта. Парня давно бы посадили, но папа его всегда отмазывал, прикрывал, решал все вопросы. Простой сержант… Он меня ударил. Большой сильный сотрудник милиции ударил маленькую тринадцатилетнюю девочку так, что она потеряла сознание. Я упала на лавочку. Там стоял мой рюкзак. А в рюкзаке, только что купленная мною, трёхлитровая банка с соком. Когда он меня ударил, я упала на рюкзак, банка разбилась, осколком банки мне исполосовало спину. У меня там и так были шрамы. И вот появился ещё один. Я потеряла сознание. А что сделал капитан милиции? Он же всё видел…