— Пожалуйста, не сердитесь на нее. Она так тревожилась за вас.

— Я же сказал ей, что сам все улажу.

— Милорд, лучше поручите дело мне. Вид у меня не такой приметный, как у вас, и у меня везде есть свои люди. Я уже провел кое-какие расследования и узнал, что мистер Джарвис спасся при кораблекрушении. За ним наблюдают мои люди. И если я буду продолжать расследование еще некоторое время, я выясню, кто пытался вас разорить

Джон обдумывал предложение Скибнера, как вдруг заметил, что зеваки глазеют теперь на них. Он понизил голос:

— Пожалуй, вы правы, вы действительно не так заметны, но я не смогу сейчас заплатить вам.

— Мисс Кемпбелл уже позаботилась об оплате.

— Где же она достала такие деньги?

— Лучше спросите у нее самой. — Здесь Скибнер явно не собирался отступать.

После долгого тяжелого молчания Джон наконец произнес:

— Я хочу, чтобы ко мне поступали сведения каждый день. И у меня есть для вас еще одно поручение.

Мистер Скибнер кивнул:

— К вашим услугам.

— Я хочу, чтобы вы занялись прошлым мисс Кемпбелл. Она из Ричмонда, штат Виргиния, и из дома она уехала в страшной спешке. Я хочу знать почему.

— Хорошо, сделаю, — ответил мистер Скибнер, не испытывая никаких угрызений совести из-за того, что предает одного клиента ради другого. Глаза его просияли. — Но чтобы узнать, потребуется не одна неделя, а может, и месяц.

— Мне не к спеху. Мисс Кемпбелл никуда не собирается уезжать. Просто добудьте мне все сведения. А теперь прошу прощения, одно важное дело требует моего внимания.

— Что за дело, милорд? — спросил Скибнер.

— Мне нужно срочно поговорить с мисс Кемпбелл. — Джон перешел улицу, исполненный намерения не ограничиться одними разговорами.

В то же самое время за сорок миль от Лондона Холли стояла на табуретке, наклонившись над кустом остролиста. Острые кончики листьев покалывали ей шею. Перед глазами У нее неизвестно почему появилось лицо Джона, выглядевшее мрачнее, чем всегда. Вскоре видение рассеялось. Холли пожала плечами, потом отвела в сторону колючую ветку и отрезала садовыми ножницами. Она намерева-лась набрать зелени для рождественских украшений, еще не решив, где их разместить.

Повернувшись, Холли бросила отрезанную ветку на землю. Ветка упала поверх кучки самшита и сосновых лап, которые Холли собирала вот уже два часа. Она посмотрела на небо. По краю горизонта наползала мгла, рисуя на облаках темно-розовые, пурпурные и фиолетовые полосы. До захода солнца оставалось всего полчаса. Пальцы рук и ног заледенели от холода. Она надеялась, что мальчиков заинтересует, чем она занимается, и они появятся, но так их и не увидела. Мисс Уайтерс все еще искала их, и Холли предполагала, что они будут прятаться по крайней мере до ужина.

Она снова подняла ножницы, но тут услышала за спиной тяжелый смешок. Потом вдруг табурет полетел у нее из-под ног. Размахивая руками, Холли упала на куст, колючие ветки царапали ей лицо и жалили руки и ноги. Затрещала рвущаяся ткань.

Она упала навзничь. Лежа на земле с закрытыми глазами, с заостренными листьями в волосах, она услышала голоса:

— Смотри, что ты наделал, Драйден. Ты же ее убил.

— Может, я ее и толкнул, а ты смотрел. — У Драйдена голос был ниже, чем у Брока.

— Я не хотел, ты меня заставил. — Казалось, Брок вот-вот расплачется. — Что нам теперь делать? Ведь нас повесят.

Холли, которой было одновременно и забавно и интересно слушать их разговор, лежала, закрыв глаза и притворяясь мертвой. Шаги раздавались все ближе и ближе.

— Мы не знаем, взаправду ли она умерла. Пойди посмотри, — велел Драйден.

— Нет, я не стану к ней прикасаться. Все сделал ты. Ты выбил из-под нее табуретку, — повторял Брок.

— Я не один убил ее. Ты помогал. Может, лучше давай оставим ее здесь? Даже если она не умерла, она за-162 мерзнет от холода, а потом вороны будут клевать ее тело, и если кто-то и найдет ее, будет казаться, что она просто упала с табуретки. Никто не узнает, что убили мы.

— А что, если начнется расследование?

— Ты слышал, как миссис Прингл орала на нее. Даже если наша новая няня никогда не найдется, она не станет волноваться.

— Мне она вроде бы уже начала нравиться больше, чем остальные, — пробормотал Брок. — Ни одна из наших нянь в жизни не показывала нам язык, ведь верно?

— Она не знает своего места, — провозгласил Драйден, и в голосе его послышался оттенок превосходства.

— А я думаю, что с ней было бы весело. С тех пор как мама умерла, на Рождество нам никогда не было весело.

— Вечно ты скулишь. Ты что, ни о чем не можешь думать, кроме как о Рождестве и о маминой смерти? Терпеть не могу Рождество1 Какой-то дурацкий праздник.

— А мне хочется праздновать Рождество, и все тут, — прохныкал Брок обиженно.

— Вот и ной. А лучше бы ты выбросил все из головы. Папа возьмет нас в церковь, как в прошлом году. Ты же знаешь, что он сказал. У него нет денег, чтобы праздновать Рождество как полагается, и раз он не может сделать подарки слугам и арендаторам, то ему хочется вообще избежать празднования. Я его не виню. Если бы ты любил маму, тебе не хотелось бы праздновать тот день, когда она умерла.

— Я только подумал…

— Да нет, ты никогда не думаешь.

— Иногда я тебя ненавижу, Драйден. — Брок замолчал, л воцарилось молчание.

Тоска и печаль, прозвучавшие в голосе Брока, проникли в самое сердце Холли. Бедные дети! Она найдет способ устроить им Рождество по всем правилам. Им нужна исцеляющая любовь, которую приносит Рождество, просто необходима.

Молчание нарушил Брок:

— А что мы будем делать с телом? Нас повесят, если кто-то узнает, что мы натворили.

— Ничего мы не будем делать. Никто не узнает, что мы ее убили, не распускай сопли.

— Я ее не убивал.

— Ну ладно, я убил, но ты-то смотрел. Впрочем, все равно она мне не понравилась.

— Тебе вообще никто не нравится, — отозвался Брок.

— Верно. Ну так что, ты хочешь пойти донести или будешь человеком чести, который держит рот на замке?

Последовало молчание, Брок обдумывал, что сделать.

— Ладно, но мне осточертело прятаться от Уайтерс. Я пойду и покажусь. Не стоило мне тебя слушать, когда ты придумал связать ее. Из-за тебя меня еще больше побьют.

— Хватит скулить, а?

— Я не скулю.

— Скулишь, да еще как.

— Я не…

Холли подождала, пока их голоса стихнут, и открыла глаза. Она проверила, все ли у нее цело, встала и со стоном принялась растирать поясницу. В голове у нее уже начал вырисовываться план мести. Забавно будет дать им хороший урок. Пожалуй, они не один раз подумают, прежде чем выбивать из-под кого-то табуретку!