Монголо-татарские луки, как нам уже известно, были весьма мощными (силой натяжения до восьмидесяти килограммов и более). О пробивной силе стрел, выпущенных из этих луков, мы уже упоминали выше. Стрелы монголо-татары хранили в узких колчанах из бересты (остриями вверх) либо в кожаных сумках (оперением вверх).

Однако, несмотря на всю важность конных лучников, нет никаких оснований исключать из состава монголо-татарского контингента десантного корпуса каана Хубилая тяжеловооруженных конных копейщиков.

Выпустив в противника свой запас стрел (благодаря большой убойной силе стрел и отменной меткости стрелков от монголо-татарских стрел всегда было много убитых и раненых), конные лучники Империи Юань (как, впрочем, и лучники войск «Железного Хромца» Тамерлана, египетских мамелюков и турок-османов) предоставляли возможность довершить разгром противника тяжело и средне вооруженным конным копейщикам. До атаки копья висели у этих монголо-татарских «рыцарей» за правым плечом, закрепленные кожаными петлями у плеча и ступни. Копья имели либо узкие граненые «бронебойные», либо более широкие уплощенные наконечники, иногда с расположенным под клинком крючком (чтобы стаскивать неприятельских всадников с коня, как багром). Под наконечником копья были украшены бунчуками из конских волос и узкими флажками с треугольными косицами.

Оружием ближнего боя монголо-татарам служили не только сабли (отнюдь не серповидные, как часто считают, а достаточно слабо изогнутые), но и мечи, а также булавы, шестоперы, боевые топорики и боевые ножи (которыми добивали раненых). Кроме того, на вооружении «несущих смерть Чингисхана сынов» имелись также арканы.

В то время как легкие монголо-татарские конники имели, в качестве защитного вооружения, отнюдь не «кожухи» или «овчины» (как иногда неправильно пишут и думают), а, главным образом, длинные, скроенные наподобие халатов, стеганые панцири-«тегелеи» (нередко с подбоем из металлических пластин), тяжелая монголотатарская конница имела в своем составе отряды, защищенные заимствованными у покоренных монголами мусульманских народов Средней Азии ламеллярными доспехами-«куяками» (порою надевавшимися поверх металлической кольчуги), и кольчато-пластинчатой стальной броней, с металлическими наручами и поножами, щитами с металлическими умбонами и шлемами различных типов с кольчужными бармицами, наносниками и забралом (порой в форме личины, то есть стилизованного человеческого лица, зловеще улыбавшегося противнику в бою – впечатление, производимое подобными личинами в натуре – во время фестивалей военно-исторической «железной» реконструкции гораздо менее приятно, чем при рассматривании их на картинках – уж поверьте, уважаемый читатель, личному опыту автора).

Нередко монголо-татарские конные копейщики были вооружены, наряду с древковым и клинковых оружием ближнего боя, вдобавок еще и луком со стрелами. Их кони часто были, как и всадники, надежно защищены полными кольчужно-пластинчатыми доспехами (а не только стальными налобниками).

Единственное, в чем «сыны Ямато» не уступали юаньцам, была их личная доблесть. Самураи бились упорно, отчаянно, и, если бы исход сражения зависел только от отваги, юаньская армия вторжения, вполне возможно, потерпела бы поражение еще до того, как налетевший, по молитвам Тэнно, «Божественный Ветер» – «Камикадзе» – уничтожил флот «варварского» каана Хубилая.

4 ноября монголо-татаро-китайско-корейские интервенты высадились на береговой полосе и, сломив ожесточенное сопротивление бесстрашно атаковавшего их, несравненно меньшего по численности самурайского отряда, перебили всех защитников острова, забрали в плен жителей и двинулись по морю дальше. Следующий рейд они совершили 13 ноября, захватили остров Ики, самурайским гарнизоном которого также командовал отпрыск рода Тайра – Саэмон-но Кагэтака. С Ики произошло то же, что и с Цусимой. Его отважные защитники-«буси» были уничтожены все до единого. Японское сказание (записанное на страницах исторической хроники, донесшей до нас свидетельства титанической борьбы, наряду с уже упоминавшимися нами выше «Свитками Вторжения» – набором рисунков, иллюстрирующих подвиги отважного «боевого холопа» Такэдзаки Суэнаги из области Хиго, совершенные им при отражении юаньского нашествия) говорит, что юаньские генералы Ким и Хун возвратились на корабли, неся с собой, в качестве трофеев, тысячу отрубленных голов японских «боевых холопов».

От Ики «Непобедимая Армада» каана Хубилая повернула на юговосток, к острову Кюсю. Остров Кюсю – один из пяти больших японских островов, название которого буквально переводится как «девять провинций». Одной из этих провинций была провинция Тикудзэн, расположенная на севере острова, ближе всего к островам Цусима и Ики; ее географическое положение делала захват этой провинции особенно важным с точки зрения любого потенциального агрессора. Ровное и протяженное побережье Тикудзэн омывается морем, которое называется «Гэнкай». Дадзайфу находится в юго-западной части северного Кюсю. В политическом отношении остров Кюсю также находился под контролем пребывавшего в Камакуре «бакуфу», однако местные правители из самурайских кланов Отомо, Мацуура, Кикути, Харада, Ояно, Кодама и др. традиционно обладали большим влиянием на дела всей державы Ямато и пользовались заслуженной репутацией могущественныых князей и военных предводителей.

Со времен Императора Тэнки (то есть с 668–671 годов) в северной части острова Кюсю сохранились береговые укрепления, носившие название Мидзусиро («водная крепость»), построенные специально для отражения атак с моря. Однако с VII века эти укрепления почти никогда не использовались, и потому ко времени возникновения монголо-татаро-китайско-корейской угрозы с моря пришли в ветхость и местами обвалились. Как только нападение юаньцев стало реальной перспективой, энергичный молодой «сиккэн» Ходзё Токимунэ приказал заново отстроить их и усилить системой новых брустверов и бастионов высотой от двух до пяти метров, выстроенных из камня или песчаника. Серия оборонительных валов тянулась по побережью Кюсю примерно на протяжении примерно сорока километров. Реконструкция укреплений Мидзусиро велась силами самих местных владетельных князей. Строительные работы были закончены как раз накануне «необъявленного визита» юаньских незваных гостей.

«Непобедимая Армада» каана Хубилая вошла в воды японской провинции Тикудзэн 18 ноября. Отдельные части монголо-татаро-китайско-корейских захватчиков отправились на кораблях занимать пункты на побережье пролива – Имадзу, Сахара, Хирадо, Мономиси, Акасака и другие, а остальные бросили якорь в проливе Хакодзаки («море Гэнкай»). На следующий день юаньский флот вторжения подошел к Хаката – порту в начале залива, укрытому отмелью Сига.

Сразу же после захвата юаньцами Цусимы, администрация Дадзайфу объявила тревогу, разослав депеши начальникам всех крупных соединений Кюсю. В день появления «Непобедимой Армады» каана Хубилая на рейде Хаката спешно разосланные депеши уже достигли почти всех крупных провинций Кюсю, и на север острова были столь же спешно посланы самурайские контингенты. Через реку Тикуго сразу же навели понтонные мосты, чтобы войска, двигавшиеся на север из южных провинций (Сацума, Лсуми и Хюга), смогли переправиться в Хаката без промедления. В описываемое время руководителем всей подотчетной территорией Дадзайфу был Сёни Цунэцугу, а оборона Хакодзаки была поручена Симадзу Хисацунэ из области Сацума.