Она не хотела детей, потому что они не умеют всплывать на поверхность воды в ванной, как пластмассовые пупсики. Дети не будут, есть фрукты из полимерной глины. Живые дети плохо пахнут, а куклы всегда пахнут тем, чем их побрызгаешь и головы у детей не вращаются на 360 градусов. У детей не гнуться ручки и ножки во все стороны как резина.

Девочка не общалась с соседями, но была очень вежливой и всегда здоровалась с бабушками на лавочках, сидевших возле подъезда. Соседи, знали ее как очень скромную и тихую девочку.

Девочка не хотела друзей, потому что друзья уже давно не играют в куклы. Девочка не любила котов и собак, потому что они могли бы погрызть кукол, сделать им больно. Девочка не делала ремонт в квартире, потому что не могла представить, как она сможет собрать всех кукол в тесные коробки, одну на другую? Это могло бы их оскорбить!

Девочка не хотела отдавать кукол в детские дома или садики. Девочке была противна мысль о том, что кто-то другой, может прикоснуться к ее куклам.

Девочка не могла отнести кукол на помойку, иначе бы они кричали и плакали. Девочка не могла вынести слезы и жалобные крики кукол.

Однажды, старшая сестра, предложила избавиться от кукол, потому что их стало очень много. Сестра сказала, что нужно оставить только самых новых и самых красивых. Одноглазых, безруких и безногих, корявых и кривых, сестра предложила положить в пакет и выбросить в мусоропровод.

Девочка обиделась и ударила сестру большим ножом в живот, когда та принимала ванную. Потом, Девочка взяла топор, и сделала из сестры заготовки.

Каждый пакетик, девочка аккуратно складывала в холодильник. Девочке не нужно было покупать еду, еды было много. Сестра хоть и была старшая, но ростом намного меньше Девочки и очень худенькая.

«Крак-крак», издавали звук косточки, суставчики, хрящики, позвоночки. Вот и набор инструментов пригодился и дрель, и молотки, и пласкогубцы и прочее, названия чего, Девочка не знала, но использовала очень ловко.

— Какже плохо пахнет сестричка. — Жаловалась Девочка куколкам.

Большие кости, Девочка дробила и отвозила в лес, там закапывала под деревьями. Ямки выкапывала игрушечными совочками. Земельку засыпала в игрушечные ведерки.

Некоторые куклы были без волос, но Девочка сделала для них чудесные шеньйоны и парики. Сестре, волосы уже были не нужны, а куклам очень даже. Куклы были рады и улыбались Девочке.

Старшую сестру так и не нашли. Ее уже и не ищут. Старшая сестра, пропала без вести. А Девочка хлопала в ладоши и прыгала по комнате на носочках, потому что теперь, стало больше места для кукол. Комната сестры освободилась.

***

Куклы одной массой, слились между собой. Друг на друге, в несколько слоев, этажей, сплошным потоком ручек, ножек, головок, глазиков и ротиков, носиков и щечек. Куклы лезли в рот, путались в волосах, давили глазные яблоки, старались пробраться в другие отверстия в теле.

— Мои куколки. — Еле слышно, с трудом пошевелив бледными губами, прошептала Девочка и закрыла глаза.

Девочку нашли тогда, когда по подъезду начала распространяться невыносимая вонь. Дверь не выбили, дверь была открыта. С трудом вошли в квартиру, множество кукол вокруг, на полочках, на диване, на шкафах, итажерках, на балконе и даже на холодильнике.

Куклы молчали, куклы знали, что в присутствии чужих людей, нужно вести себя хорошо, нужно молчать и быть предельно вежливыми, ни одним звуком нельзя себя выдать!

На кровате, обнаружили тело, точнее разлагающийся труп …

Девочке было тридцать.

13 «Кофеек из праха Ок»

— Так это ж, ещо Петя Первый, постановил указом, обязал, всех бояр да знатный люд, кофей по утрам откушивать! Вона, у Алексия Толстого, в рОмане «Россия молодая» про Петра, так и записано!

Громко сказал дед и смачно сербнул из малюсенькой чашки, крепко сваренный кофе.

А вот Я как — то, не любил этот напиток. Не понимал, чего это так люди его пить любят и особенно по утрам?

Дед отсербнул еще, издал знатное довольное кряхтение:

— Эххх ой-аа. — И повел носом, высказывая всем своим видом, что получает истинное удовольствие от напитка.

— Ой, дед, ну и что? Вот не люблю Я кофе никакое, разве, что с молоком и сладкое.

Тут дед громко стукнул кулаком по столу, что маленькая чашечка звучно подпрыгнула на блюдце.

— Цыц! — Дед сдвинул сурово брови и начал читать свою вечную мораль с грамматическим подтекстом.

— И не «оно» — кофе, а «он»! Оно это…

Я оборвал деда и продолжил его заежженную фразу из бородатого анекдота:

— Да-да, дед, знаю. Оно — это говно и Министерство образования, а также правительство и НЛО. — Монотонно проговорил Я скороговоркой, закатив глаза под лоб.

— А коли знаешь, внучеку, так и не нервируй деда. А уваж лучше, сядь да откушай кофейку со мною, старым. Не ровен час, не станет деда и ага, с кем еще так душевно посидишь?

Дед снова отпил глоточек и продолжил:

— Этот особенный, друг мой, лет армейских из Вьетнама привез. Не забывает, помнииит меня, старый хрен. — Дед растянулся в улыбке и снова прильнул к чашке.

Пил хоть и со звуковыми сопровождениями, то что бабуля называла «сербанье», а вот чашку держал грациозно, оттопырив в сторону мизинец, на котором красовался старинный перстень с изумрудом.

— Вот угодил с гостинцем! — Продолжал нахваливать кофе и друга дед. — А коли уж, хорош, будет кофей для покупателей, так поставку оттуда и наладим.

Дед покрутил чашку и внимательно посмотрел на пар, который поднимался над ней. А дальше, шло дедово традиционное и понятное только ему причитание.

— Всеж добро, всеж деньги, да все в дом, все в семью. Парок как дымок, к верху поднимается, а денежка в доме прибавляется! Уте-те! — Между подсербываниями, причитал дед и раскачивал кресло — качалку, в котором любил сидеть по утрам.

Это была его излюбленная утренняя мантра, без нее ритуал кофепития не представлялся.

Меня кстати, Гавриил зовут, да- да, вот дед так шутканул. И не Гаврила, а именно Гавриил.

Поликарпом бы еще назвал, чудак старый, а то, что уж так по — скромному? Издеваться так по-полной, нечего мелочиться.

Но Вы не думайте, дед у меня хороший. Шутит просто по своему, специфически, своеобразным старческим юмором. Иногда это до невозможности доходит, прямо бесит, но как говорит отец, а ты откуда знаешь, каким в старости станешь, может, еще хуже будешь внуков раздражать? И эти слова меня успокаивали. Даже совестно становилось на время. А имя