После связи с Лизой Ренуар лишь однажды пережил любовное приключение, сладостное и трагическое, — с юной натурщицей Маргерит Легран, прозванной на Монмартре Малышкой Марго. Эта развязная уличная девчонка была далеко не ангелочек и водила знакомство с подозрительными личностями, что приводило Ренуара в отчаяние. Но ему нравились безудержная веселость и свежая прелесть девушки… Она позировала для «Бала в «Мулен де ла Галетт»», где он изобразил ее танцующей с кубинским художником Педро Видалем де Соларесом-и-Карденас; отсюда следует, что близкие отношения Ренуара и его модели возникли примерно в 1876 году. В конце 1878-го Малышка Марго заболела, ее самочувствие быстро ухудшалось. В январе 1879-го обеспокоенный Ренуар написал доктору Гаше, ранее лечившему ее, письмо с просьбой осмотреть больную как можно скорее. Болезнь — оспа — быстро прогрессировала, и Ренуар все чаще обращался к Гаше. Когда после травмы, полученной в результате несчастного случая на железной дороге, доктор-гомеопат обездвижел, Ренуар в отчаянии бросился к доктору Беллио. Но румынский врач уже ничем не мог помочь, спасти Марго было невозможно. Она умерла в конце февраля, оставив Ренуара в полной растерянности.

Алина на всю жизнь

Богатый любовный опыт привел Ренуара к тому, что в конце жизни он создал оригинальную собственную концепцию любви. «Глупости следует совершать в молодости, — объяснял он сыну. — Тогда это еще не так серьезно, так как ты еще не несешь за них ответственности. Став старше, ты будешь просто дураком, если, вместо того чтобы развлекаться живописью, отправишься скучать с проститутками. Конечно, есть еще сифилис, но от него есть и лекарства… Провести ночь с «лягушкой» вовсе не так забавно, как кажется на первый взгляд. Лучше заниматься этим пораньше. Позже это становится бедствием».[79] Напрасные советы!

Его связь с Алиной была длительной и завершилась браком, который стал стержнем его существования на всю оставшуюся жизнь, хотя она умерла на четыре года раньше его. В конце 1879 года Ренуар повстречал в кафе-молочной девушку; кафе «У Камиллы» находилось как раз напротив его дома, на улице Сен-Жорж, он часто там обедал, когда бывал в Париже. Это было довольно скромное заведение, в задней комнате стояло несколько столов для постоянных клиентов, которым подавали дежурные блюда: отварную телятину, баранье рагу, говядину, — десерта не было, правда, его можно было заменить кусочком сыра, выбранного из имевшегося в лавке. Вино приносили из соседнего бистро.

Алина часто бывала здесь с матерью. Им нравилась молочная, хозяйкой была их землячка, дородная уроженка Бургундии. Мать и дочь работали в ателье мод у подножия Монмартра, где одевались жившие в этом квартале коммерсанты и некоторые проститутки. Швеи неплохо зарабатывали. Госпожа Шариго была превосходной портнихой, хотя стала заниматься этим ремеслом довольно поздно. Ее муж, винодел из Эссуа, что неподалеку от Бар-сюр-Сена, как-то вечером, не сказав ни слова, вышел прогуляться. Больше его не видели. Измученный маниакальной чистоплотностью жены, заставлявшей его разуваться, перед тем как войти в комнаты с навощенным паркетом, он сбежал в Америку, поселился в Северной Дакоте, где обзавелся новой семьей. Ренуар, не любивший тещу, питал особую симпатию к этому незнакомцу, имевшему мужество сбежать от зануды жены.

«Деревенский танец»

Алина была очень аппетитной девицей, уже тогда несколько полноватой, очаровательной болтушкой со смазливой мордашкой, вздернутым носиком и прелестным ртом: настоящий ренуаровский типаж! Он смотрел на нее с обожанием; случалось, пригласив ее позировать, как рассказывает Жорж Ривьер, он откладывал кисти в сторону и просто смотрел — вместо того чтобы писать ее портрет. Свое поведение он объяснял следующим образом: «К чему мучиться?» То, что ему хотелось написать, уже существовало в реальности! Однако, увы, очень недолго. Алине было едва за тридцать, когда из милой толстушки она превратилась в жирную пулярку, отяжелевшую от материнства. К тому же она была большой лакомкой: сын сохранил несколько составленных ею рецептов вкуснейших блюд. Никогда Алине не удавалось устоять перед искушением поесть красной фасоли с жареным сальцем. В старости она совершенно заплыла жиром и едва могла двигаться.[80]

Но в эпоху написания «Завтрака гребцов» Алина была настоящим лакомым кусочком, и Ренуар находил ее восхитительной среди вергилиевских декораций берегов Сены, поэтому довольно часто брал с собой в ресторан «Фурнез». Она была подобна цветку среди зеленых лугов острова Шату. Она позировала ему. В промежутках между поцелуями он изображал ее то в центре «Завтрака гребцов», то в объятиях своего друга Поля Лота в «Деревенском танце». Потом он пригласил ее с матерью в свою мастерскую. Однажды, когда госпожа Шариго не без задней мысли оставила их наедине, произошло то, что должно было произойти.

Разница в возрасте заставила Ренуара призадуматься. Не желая поддаваться влечению, возможно, основанному лишь на чувственности, он решил дать себе время подумать, прежде чем идти в мэрию. Алина снова пошла работать в ателье, а Ренуар отправился в путешествие, сначала в Алжир, потом в Италию. Лишь по возвращении, в 1882 году, он решил жениться на Алине. Она встречала его на Лионском вокзале. С этого момента они больше не расставались.

Сердечные признания

Жизнь Ренуара коренным образом изменилась. Хотя Алина не делала ни малейших усилий, чтобы удержать его, Ренуар совсем перестал по вечерам выходить из дома, бывать в свете, посещать кафе. «Моя мать многое дала отцу, — писал Жан Ренуар, — душевный покой, детей, которых он мог писать, и хороший предлог оставаться дома». «Она помогала мне размышлять, — говорил Ренуар-старший, — она умела найти себе такое занятие, чтобы быть рядом со мной и при этом не мешать мне делать то, что я задумал».

Хочется вспомнить еще один отзыв о ней: Алина снискала милостивое отношение женоненавистника Дега. Заметив ее как-то на выставке среди огромного скопления дам, он сказал Ренуару: «Ваша жена выглядит как королева в обществе циркачек».

Ренуар всегда делил свою жизнь поровну между семьей и живописью. Часто они сливались воедино. Художник не только продолжал писать свою жену, но стал приглашать позировать нанятых ею служанок, чаще других — знаменитую Габриэлу; десятки раз Ренуар изображал ее на своих полотнах, говоря, что ее кожа «прекрасно впитывала свет». Эта девушка, одна из кузин Алины, тоже уроженка Эссуа, была приглашена в качестве няни для Жана, второго сына Ренуара.

Нежно и ненавязчиво заботясь о муже, Алина сама посоветовала ему снять помещение для мастерской поблизости, чтобы детские крики не мешали ему во время работы; она же сумела создать вокруг него теплый, почти замкнутый мирок, делавший Ренуара вполне счастливым. Благодаря жене он познакомился с Эссуа, ее родной бургундской деревней, куда впоследствии часто возвращался и где даже оборудовал огромное помещение риги под мастерскую; он полюбил общество деревенских жителей и многочисленных родственников своей жены, занимавшихся виноделием.