– Новостей нет? – спросил звонивший. – Особый режим сохраняется?

– Если бы что-то изменилось, я бы немедленно сообщил, герр Смит.

Буркнул что-то, бросил трубку.

– Что это с ним? С чего он разнервничался? – проворчал Карл-Фридрих. Была у него такая привычка – разговаривать с собой.

Герр Смит никогда не терял хладнокровия и очень редко рявкал на своего заместителя.

Ну да, произошел инцидент, но что в этом такого уж экстраординарного? Организация большая. То там, то сям вечно случаются какие-то сбои. Люди, упорядочивающие Хаос и укрощающие огонь, бывает, обжигаются и даже гибнут. Кому положено – разберутся и починят поломку.

Господин генералдиректор в своем кабинете появлялся редко – только для сверхважных встреч. Обычно там сидел Карл-Фридрих Зальцарт, заместитель. Решал все текущие проблемы, а если возникали вопросы, которые выходили за его компетенцию, звонил Вниз.

Герр Смит человек особенный. Может быть, даже и не совсем человек. Во всяком случае у него имелось свойство мистическое, сверхъестественное: обычно он откуда-то заранее знал, с чем звонит заместитель, и давал ответ сразу. Это был гений из гениев, державший в своей светлой голове всю сложнейшую структуру Организации, да еще изобретающий новые усложнения.

Самое поразительное, что светлая голова обитала в кромешной темноте. Там, Внизу, никогда не загорался свет. Он даже не был туда проведен.

Карл-Фридрих ни разу не спускался Вниз, но про отсутствие освещения знал точно, потому что лично подписывал все счета на обеспечение подземной резиденции. Туда даже свечей не закупали.

Конечно, генералдиректор слепой, ему лампы и свечи ни к чему, а всё же странно и жутко представить, как это он там живет, в вечной тьме, вдвоем с незрячим слугой. Бородатый Янашек тоже нечасто поднимается в контору, потому что почта путешествует вверх-вниз по пневмопроводу, а покупки и прочие объемные предметы просто ставятся в лифт.

С перепиской так: вся поступающая корреспонденция перепечатывается для герра Смита на брайлевских «ремингтонах» – три специально обученных машинистки набивают выпуклые буквы. А отвечает генералдиректор рукописно. Почерк у него заглядение, все строчки ровнехонькие – нипочем не догадаешься, что начертаны во мраке.

Дверь в лифт, ведущий Вниз, находилась прямо в кабинете. Снаружи ничего особенного, можно подумать, за неприметной створкой ватер-клозет или кладовка. А отпереть из кабинета нельзя. Внизу должны нажать кнопку, и тогда дверь уезжает в стену, открывается кабина. Очень простая – ни красного дерева, ни позолоты, ничего. Зачем слепым вся эта красота? А зеркало есть. Установлено для красоток, которых мюнхенский поезд по пятницам привозит из Кюлунга, а по субботам увозит обратно. Женщины не могут без зеркала.

Вот тоже интересный вопрос: какая слепому разница, красива любовница или нет. Хотя в Кюлунге, наверное, некрасивых не держат. Гостьи бывают надменные и милые, веселые и меланхоличные, но все чудо как хороши. Некоторые болтливы, но о том, что происходит Внизу, никогда ни словом не заикаются. Видно, такое условие. А может быть, просто хорошая выучка.

Только раз одна, поднявшись утром, мечтательно сказала: «Будто побывала внутри музыкальной шкатулки», – и тут же прикусила язык. Что имела в виду – бог весть. Иногда, когда приходил лифт, Карлу-Фридриху казалось, что откуда-то еле слышно доносится звук флейты, или скрипки, или фортепиано.

Очень любопытно, конечно, было бы хоть разок побывать Внизу. Но если бы предложили, Карл-Фридрих скорее всего отказался бы. Жутко.

Минуты не прошло после звонка – вдруг распахнулась дверь, будто от толчка.

Зальцарт несказанно удивился. К нему никто не входил без стука, а уж чтобы вот так вламываться – это вообще было что-то невероятное.

На пороге возникла невысокая, но довольно широкая фигура. Человек с коротко стриженными, торчащими ежиком волосами уставился на Карла-Фридриха свирепо сощуренными глазами. Оторопевший вице-генералдиректор не сразу сообразил, что глаза не сощуренные, а азиатские. Изумление сменилось страхом.

Это был он! Тот самый японец, из-за которого со вчерашнего дня во всех легальных подразделениях Организации ввели особый режим! Как проник в контору – загадка. Особняк висит прямо над обрывом, откуда открывается чудесный вид на Карлсбад. С той стороны забраться невозможно. Фасад выходит в огороженный сад, где обычно дежурят трое охранников, а со вчерашнего дня охрана усилена, и их стало пятеро. При этом у входа только один, изображает швейцара, остальные прячутся в боскетах, прикидывающихся кустами. По виду обычное учреждение, а на самом деле неприступная крепость. Никто подозрительный, в особенности разыскиваемый повсюду японец, внутрь попасть никак не может. Как это они его прошляпили?

Зальцарт выбежал из-за стола, кинулся к окну, закричал:

– Охрана! Сюда!

Снаружи никто не отозвался.

– Они накинурись на меня и хочери убичь, – сказал за спиной сердитый голос. – Я нитего не сдерар, торько восёр во двор. Но я сам их убир. Всех пячерых. Есё есчь?

– Что? – пролепетал Карл-Фридрих, обернувшись.

Японец недовольно рассматривал манжет. На нем алели пятна.

– Я спрашивать, в доме еще охранники есть?

Акцент был сильный, но понять можно.

Зальцарт помотал головой – не только в смысле «нет», но и в надежде, что ему снится кошмар и поскорее бы проснуться.

– Как вы сюда попали? – спросил он дрожащим голосом. – Ведь еще вчера вы были в Берлине.

Страшный азиат смотрел на графики, на стопки бумаг.

– Был телеграмма из Карлсбад. Подпись «генералдиректор Смит». Я приехать сюда на поезд. На вокзале в адресной книге смотреть, какие в городе фирмы и учреждения, кто там начальники. Увидеть компания «Gnom GMBH. Персонал для тоннельных работ», генералдиректор Джон Ф. Смит. Вспомнить, что строительство парижский метро тоже делать какой-то «Гном». Вы и берлинский U-Bahn строить, герр Смит? Мне очень, очень нужно вежливо задать вам кое-какие вопросы. Надеюсь, вы вежливо на них отвечать.

Говорил японец учтиво, в конце даже поклонился, но кроме забрызганного кровью манжета у него еще торчала из кармана рукоятка чего-то нехорошего, и у Карла-Фридриха задрожали колени.

– Я не Смит. Я заместитель. И я ничего… почти ничего не знаю о неофициальной деятельности компании. Моя функция – сугубо легальная сфера. Финансы, техническое обеспечение, рекрутирование бригад – настоящих, строительных. Есть и другие бригады, я знаю, но этим занимается Будапешт, управление полковника Хентеша, которого… которого вы уже видели.

– Ничего не понял и ничему не верю. – Японец насупил брови. – На дверь написано «Генералдиректор», ты сидеть за столом важный, а сам не генералдиректор? Кто тогда генералдиректор? Где он?

– Внизу, – прошептал Карл-Фридрих. Переход с «вы» на «ты» не сулил ничего хорошего. – За той дверью лифт.

Японец подошел, подергал ручку.

– Ее так не откроешь. Там электрический замок. Он отпирается только из подземелья.