Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Устремленные вниз зеленые глаза волка заискрились, когда луна вышла из тени земли. Прошла минута, затем другая, потом еще час, но в небе не было ни малейшего следа хагсмаров. А затем сияние полной луны прогнало гнетущую тревогу. Волки радостно завыли — но в их песне не было голосов глодателей из священной Стражи.
Хаймиш насторожился. Его остроконечные уши слегка наклонились вперед, к чему-то прислушиваясь. Потом он вновь посмотрел в небо, залитое лунным сиянием. В нем по-прежнему не было ни единого хагсмара.
— Кто предатель? — внезапно раздался снизу чей-то громкий вопль. В тот же миг в ущелье ворвался клан Макнамара. Сама Намара волочила за горло безжизненное тело Като Макхита. Остановившись, она отшвырнула труп волка прочь и прорычала:
— Они идут! Чистые. Геката показала им тропу карибу, ведущую в обход вышин, в тыл нашей армии. Скоро враг будет здесь.
— Но хагсмаров с ними не будет? — спросил Корин, опускаясь на землю рядом с волчицей.
— Нет! — воскликнула Намара, униженно распластавшись на земле перед королем. — Хагсмаров больше нет. И не будет. Яйца уничтожены. Миссия выполнена, ваше величество.
Рядом с ней опустились еще две совы — Брайти, пятнистая совка из Амбалы, и его подруга Фиона. Брайти выступил вперед и доложил:
— Волки Намары превосходно сражались, ваше величество.
На какой-то миг весь мир растворился в бархатной ночной тьме. Ветрила стихли, превратившись в отдаленный шепот, и в наступившей тишине слышно было лишь бульканье лавы в кратерах высоких вулканов. А потом вновь послышалось хлопанье крыльев. Дикий визг Ниры прорезал ночь.
— Теперь нас две тысячи! Отдайте нам уголь, и мы уйдем с миром.
— Никогда! — прокричал в ответ Корин.
«Почему он не скажет ей, что угля больше нет? Почему не крикнет, чтобы она искала его в кратере вулкана? — подумал Хаймиш. — Что он задумал?»
А потом он все понял. Корин решил использовать уголь в качестве приманки! Пусть уголь Хуула вновь покоится в вулканической лаве, но у Корина осталось еще одно незавершенное дело. В каком-то смысле, это был последний отсвет угля. Только теперь Хаймиш понял самое главное — пока жива Нира, Корин не будет знать покоя.
— Отдай уголь! — завизжала Нира.
И Корин вновь ответил:
— Приди и возьми.
С этими словами он быстро схватил в клюв уголь-живец. Хаймиш даже не успел понять, откуда Корин его взял. Возможно, нес с собой все это время. Хаймиш обвел взглядом остальных волков священной Стражи. «Они знают, — понял он. — Они все знают». Корин мог одурачить Ниру и всех животных, собравшихся под вышинами, но обмануть волков-глодателей было невозможно. Они знали, что уголь, зажатый в клюве короля, не был углем Хуула.
— Луна вновь засияла. Хагсмаров нет, и не будет. Приведите ледяную фалангу в состояние боевой готовности, — шепотом приказал Корин. В тот же миг послышался могучий вздох ветра — это бойцы первого Даньярского легиона, дружно выдохнув смертоносное Дыхание цюй, начали наступление на войска Чистых.
Затем в воздухе мелькнула маленькая молния, и Гильфи стремительно заняла свою позицию в воздухе.
— Ловим лунный свет! — прокричала она. Бойцы ледяной фаланги встретили ее слова одобрительным уханьем. Они поднялись в воздух, и в тот же миг ночь засверкала ослепительными вспышками — это ледяные щиты, поймав лунный свет, направили его прямо в глаза наступающим полчищам врага.
Ледяные снаряды засвистели в темноте, а чайки под командованием Дока Яроклюва атаковали Чистых, осыпая их щедрыми порциями помета. В считаные секунды враг был приведен в смятение и ослеплен ярким светом и метким градом главного оружия чаек. Чистым приходилось втроем сражаться против каждой Хуульской совы. Тем временем Бубо, занявший место погибшего квартирмейстера, быстро раздавал совам ледяные черные очки, чтобы защитить их глаза от яркого света. Фритта руководила поджигательным пунктом, выдавая свежее оружие совам, сражавшимся горящими ветками. А потом началась гроза. Кривые деревья молний раскидывали сверкающие ветви по черному небу, и громовые раскаты сотрясали тьму.
Корин все ближе и ближе заманивал Ниру. Сумрак и Сорен пытались защитить его с флангов, но Корин был настолько проворен, что им было трудно поспевать за ним, не говоря уже о том, чтобы предугадать его следующее движение. Сейчас он был поистине страшен — с горящим углем, зажатым в клюве, с пылающей веткой в одной лапе и ледяным ятаганом в другой. Но Нира была намного ужаснее.
Даже у храброго Сумрака похолодело в желудке, когда он увидел желтый свет, заструившийся из черных глаз Ниры.
— Великий Глаукс… — прошептал он. — Неужели она…? — Он не решился договорить свой вопрос до конца.
Да. Прямо у них на глазах Нира превращалась в хагсмару. Желтый свет становился все сильнее. Сорен увидел, как Корин слегка пошатнулся в полете.
— Это фингрот!
Кто это крикнул? Сорен или кто-то другой?
Корин тоже понял, что произошло. Никогда в жизни он не испытывал такого страха. Он ощущал в клюве желчный привкус своего ужаса. Он чувствовал, как мышцы его оцепенели, и он начал падать. Но когда страх достиг своего предела, Корин заглушил все мысли, заглянул в глубь самого себя, на самое дно своего мускульного желудка, и извлек оттуда «руду» животного ужаса. «Я переплавлю страх в отвагу. Если потребуется, я буду сражаться с закрытыми глазами».
В этот самый миг Корин понял еще кое-что: несмотря на то, что уголь надежно спрятан от когтей Ниры и мир стал безопаснее, он все еще не сделал все, что ему предназначено было сделать. И если ему не суждено жить в этом новом, безопасном мире… что ж, разве его жизнь — такая уж большая цена за мир? Корин знал, что смотрит в лицо своей смерти. И это лицо было лицом его матери. Она наконец обрела свою истинную природу. И хотя кровь Ниры текла в жилах Корина, он знал, что не унаследовал ее души. В этой войне Углей он наконец обрел самого себя.
Страх исчез. Корин был готов лететь в крылья смерти. Ничто не привязывало его к жизни, у него не было ни жены, ни птенцов. У него была только собственная жизнь, и он был готов с радостью отдать ее ради того, чтобы Нира больше никогда не угрожала совиному миру. Корин знал, что, пока она жива, совы не будут знать покоя. Она никогда не сдастся. Никогда не успокоится. Она будет вечной угрозой. Нет, сегодняшняя битва должна стать последней. «Все должно закончиться здесь», — подумал Корин. Желудок его снова задрожал, но уже не от страха или боли, а от радостного волнения. Теперь он был уже над самым кратером Хратгара, откуда когда-то достал таинственный уголь Хуула.
Сорен только глазами захлопал, когда Корин, только что бывший рядом с ним, стремительно развернулся. «Что он делает?» — испуганно подумал Сорен, когда Корин изо всех сил помчался к кратеру вулкана. При этом он размахивал углем, заманивая Ниру. Края кратера были смертельно опасны для любой птицы. Вокруг них все время бушевали свирепые ветрила, потому что холодный внешний воздух, сталкиваясь с жаром вулкана, порождал опасные сдвиги ветра и стремительные нисходящие потоки. Неужели Корин задумал сразиться с матерью на самом краю кратера, в буйстве ветрил? Сорен видел, что Нира мчится к Корину. Молодой король остался совершенно один. Сумрак бросился на помощь братьям, которых одолевали превосходящие силы врага. Возле Корина не осталось никого. Что ж, у Сорена не было выхода. Он бросился к Корину, следом за Нирой. Если бы ему только удалось догнать эту чудовищную сову и разделаться с ней! Но Нира уже подлетела к краю вулкана. И тут произошло нечто невероятное. На глазах у Сорена король увернулся от матери и нырнул прямо в пламя вулкана. Сорен даже зажмурился от изумления. Это был смертельно опасный маневр, однако он позволил Сорену приблизиться к племяннику и занять свое место возле его правого крыла.