В то же время он понимал, что действовать нужно очень осторожно. Узнав, что шевалье д’Альби оказался на одном из кораблей эскадры, адмирал сделает все возможное, чтобы избавиться от него. Причем прибегнет к этому самым жестоким образом. Да и что тут долго гадать? Чтобы вздернуть его на рее, достаточно будет того факта, что на корабль эскадры, снаряжение которой длительное время держалось под большим королевским секретом, он проник под чужим именем. Тут уж арест и содержание в кандалах до прибытия в Новую Францию будет самым мягким наказанием, которое можно себе вообразить.

И все же Рой решился: он не станет ждать прибытия в Канаду. Надо было лишь изобрести какой-то план, выбрать момент, договориться с нужными людьми, способными помочь ему и Маргрет встретиться. Но, прежде всего, нужно дать герцогине знать о себе. И тут, как всегда, на помощь должна будет прийти Бастианна. Виктор ведь говорил, что герцогиня не одна, а с гувернанткой. А гувернанткой этой, наверняка, является корсиканка Бастианна…

– А я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Парижанин, – незамеченным предстал перед ним все тот же Виктор. – Составляешь хитроумный план того, как проникнуть сначала на «Франциск», а затем уж и в каюту герцогини. Причем сделать все это незаметно.

– Можно подумать, что ты мечтаешь не о том же, – огрызнулся Рой.

– Ну, мне-то, положим, рассчитывать не на что. Не мой же отец служил у герцога мельником. И не я страдал по юной герцогине, когда она приходила с мешочком зерна, чтобы смолоть себе на лепешки, – уже откровенно издевался над ним Виктор.

– Скажи, я могу считать тебя своим другом?

– Можешь и не считать. Но тогда до самой Новой Франции дойдешь, не имея ни одного друга.

– Значит, могу.

– Кроме меня, разве что боцмана Кашалота. До тех пор, пока он не загоняет тебя до исступления.

– Тогда признаюсь тебе: я действительно был немного влюблен в Маргрет.

– Так ее зовут Маргрет?

– Только обещай, что все останется между нами.

– Значит, и на корабль ты поступил только потому, что знал: путешествовать придется вместе с герцогиней?

– В том-то и дело, что для меня это оказалось полнейшей неожиданностью.

Виктор недоверчиво помолчал… Он пытался понять, каким же образом судьба свела этих двух людей посреди океана, и не мог. Что-то во всей этой истории не увязывалось.

– То есть ты нанялся на корабль, не зная, что эскадрой будет командовать дядя герцогини.

– Нет, это я знал. Но мне и в голову не приходило, что он возьмет в океан свою племянницу. Я ведь нанялся только для того, чтобы немного подзаработать.

Виктор недоверчиво взглянул на Роя и покачал головой.

– Считай, что почти верю. А то я уж подумал было, что, узнав от меня о герцогине, ты просто взял и притворился, будто впервые слышишь о ней и ее путешествии.

– Но теперь-то ты убедился, что о путешествии действительно слышу впервые?

– Да как тебе сказать?.. Почему ты считаешь, что сумел убедить меня в этом?

5

Сколько погибло в этом бою, пока никто не знал, но раненых было четверо. Армейский врач, исполнявший теперь и роль судового врача, осматривал их прямо на палубе, где трое из них были уложены на подстилку из парусины. Четвертый сидел, прислонившись затылком к надстройке и резко покачивая головой, что-то мычал себе под нос: то ли напевал, то ли бормотал молитвы и проклятия.

Он был ранен в предплечье и еще мог подождать, поэтому доктор Ожерон пока что не обращал на него внимания.

Но и тому солдату, которого он решил осмотреть первым, помочь доктор тоже уже не мог. По крайней мере, здесь, на корабле. Удар мечом или абордажным тесаком пришелся на низ живота, как раз туда, где заканчивается панцирь. Несчастный еще проявлял признаки жизни, но пребывал без сознания и, судя по всему, потерял много крови. Неподалеку, опершись рукой о мачту, стоял его товарищ и земляк сержант Герне, который не оставил его не палубе гибнущего пиратского судна, а сумел перетащить на борт «Нормандца». На судне уже знали об этом и смотрели на него с уважением. Он принялся было умолять доктора, чтобы тот спас его друга, но Ожерон жестко потребовал, чтобы он умолк и удалился. Он вообще требовал, чтобы никто не смел стоять у него над душой, превращая палубный лазарет в «площадное зрелище». И, конечно же, был прав. Тем не менее Рой д’Альби не удержался, и присев рядом с доктором, когда тот раздвинул края раны, произнес:

– В госпитале доминиканцев доктор Аренс, возможно, и попытался бы спасти его. Но понадобилась бы операция и промывка брюшины. У него, очевидно, поврежден мочевой пузырь.

– Доктор Аренс… – хмыкнул Ожерон. – Доктор Аренс – конечно; тем более – в госпитале доминиканцев. Опыт лекарей рыцарского ордена госпитальеров в Палестине, их инструменты и методы операции… Но у нас с вами ничего этого нет. Зажимы, игла для швов и ложечки для прижиганий… Э, позвольте, – вдруг прервал ход своих размышлений, – а вы откуда знаете о докторе Аренсе, госпитале доминиканцев и ране в мочевом пузыре?!

– Жил там неподалеку, ну, возле госпиталя. Иногда, из любопытства и сострадания, помогал санитарам. Мечтал стать доктором.

– Лучше помечтай о чем-нибудь другом, парень, – проворчал Ожерон, переходя к следующему раненому. – И боже тебя упаси от судьбы лекаря.

Этот лежал на животе. Левое плечо его было рассечено, в спине все еще торчал короткий охотничий нож с рукояткой, в виде козьей ножки.

– Почему так: «Боже упаси от судьбы лекаря?»

– Лучше уж сразу в гробовщики. И греха меньше и душевных мучений.

– Прислушаюсь к совету лучшего лекаря Вермского полка.

– «Лучшего лекаря», – вновь проворчал Ожерон. Сегодня он явно был не в духе. – Лично я знал только одного истинного армейского лекаря Жоржа д’Альби.

– Да, вы знали его? – вырвалось у Роя. И ему еще очень повезло, что Ожерон не расслышал его.

– Этого мы тоже вряд ли спасем, – все так же мрачно изрек он.

– Почему же, нож в межреберье, но засел-то он чуть ниже легкого. Крови внутри вышло немало… и все же, давайте попытаемся. Приготовьте обеззараживающее и тампон, а я вытащу нож.

Не ожидая согласия доктора, Рой ножом вспорол рубаху, затем взял из чемоданчика Ожерона скальпель и в мгновенье ока сделал глубокий надрез рядом с лезвием. Разжав большим и средним пальцем края раны, он, не обращая внимания на стоны раненого, осторожно, но в тоже время решительно извлек оттуда нож пирата.

– Быстро, тампон! – прикрикнул он на зазевавшегося доктора, который, вместо того чтобы помогать ему, заколдованно наблюдал за его действиями. Когда рана была обработана и закрыта тампоном, Рой попросил чуть приподнять раненого и сам быстро перевязал его.

– Странно, странно… – глазам своим не верил доктор. – Кажется я чего-то не понимаю…