Он выдержал театральную паузу, ухмыльнулся и заявил:

– Есть две новости: плохая и хорошая. С какой начинать?

– С хорошей, – ответили хором подружки.

– Вася жив, находится в больнице, состояние средней тяжести. В данный момент в операционной. Горло ему зашивают. Артерии не задеты. На твое счастье, Отелла, ты только кожу ему поранила.

До плохой новости добрались не сразу, потому что несколько минут подруги выражали бурную радость. Лариса – громкими возгласами, Ирина – тихим счастливым верещанием.

– Рано веселитесь, – злорадно заметил Леша. – Дело подсудное. В милицию уже сообщили. На тебя, Ирочка, уголовное дело заведут. Попытка убийства как-никак.

– Согласна! – Ирка молитвенно сложила руки, словно суд уже вынес ей приговор. – Я на все согласна! Только бы он, мой голубчик, жив остался! – И разразилась рыданиями, теперь уже счастливыми.

Леша махнул рукой и ушел в другую комнату смотреть ночной телевизионный канал. Лариса утешала подругу. Никакой химии – только гладила по руке и произносила ласковые сочувственные слова. Очевидно, какая-то часть лекарственного коктейля все-таки задержалась в организме Ирины. Она довольно быстро от рыданий перешла к плачу, затем к всхлипыванию, потом к мирному сопению.

Леша и Лариса отправились домой. На всякий случай забрали с собой печальное напоминание о случившемся – подушку со следами крови.

Ударил морозец, асфальт на тротуаре схватился ледяной корочкой. Одеты они были легко, быстро трусили, постоянно поскальзывались, теряли равновесие, поддерживали друг друга.

– Слушай, – вдруг проклацал зубами Леша, – а почему ты меня никогда вот так, по-мавритански, понимаешь, не ревновала?

– А был повод? – ахнула Лариса, затормозила, и ноги ее разъехались на полушпагат.

– Повод не важен, – попенял Леша, возвращая жену в исходное положение, – важно чувство!

– Я тебе покажу чувство! – заорала Лариса. – Все вы! Резать вас не перерезать! – И ударила Лешу подушкой по голове.

Пока он мелко, как полотер, шаркал вперед-назад ногами, чтобы не упасть, Лариса гордо зашагала вперед. И чуть не свалилась. Потому что в спину ей врезалась подушка, пущенная со словами:

– Свет не карает заблуждений, но тайны требует от них.

– Тайны? – возмутилась Лариса, подняла подушку с земли и отправила точно в мужа. – Вот тебе за тайны!

– Это не я! – вопил Леша. – Это Пушкин сказал!

За Пушкина ему тоже досталось. Несколько раз они падали, поодиночке и вместе, подушка трижды улетала мимо цели, наволочка из белой превратилась в серую. Они не замечали, что в голос хохочут, весело кричат на сонной улице. Пока не распахнулось какое-то окно и старческий голос не прокричал:

– Черти! Чтоб вы все переженились!

Леша и Лариса не могли последовать совету, так как были женаты десять лет; и столько же времени не целовались в подъезде. А тут вдруг, не дойдя двух лестничных пролетов до своей квартиры, обнялись и, как в юности, не могли ни оторваться друг от друга, ни шагу сделать. Вот до чего стресс доводит!

Диктанты 6-го «Г» Лариса проверяла на следующий день в спешке – на перемене между уроками. Поставила подозрительно много хороших оценок.

Ирина, конечно, дни и ночи пропадала в больнице. Но не в палате – туда ей путь был заказан, а в коридоре на обозрении всего медперсонала, который быстро вошел в курс дела и постепенно проникся к жене-ревнивице соболезнованиями и принимал горячее участие в примирении супругов.

Вася, лежащий на койке с перебинтованной шеей, разговаривать с Иркой не желал. Вернее, он произносил только два слова, но с упорной настойчивостью:

– Пошла вон!

Ирка чего только не говорила, как только не каялась, а он знай шипел:

– Пошла вон!

Так она и сидела на стульчике, принесенном сердобольной сестричкой, у дверей палаты. Точно кающаяся грешница. Народ с любопытством ожидал развития событий, которые упрямый Вася не желал развивать. Только один раз, после визита к нему следователя, Вася отступил от ритуального «Пошла вон!» и процедил:

– Пусть Лариса придет.

К визиту Лариса готовилась, то есть мысленно репетировала речь. Мол, Вася, тебя понять можно, но и Ирку пожалей, она осознала, неделю уже сидит под дверью и плачет горючими слезами, у вас дети, квартира и дачный участок, прости ее, дурочку, вот и мой Леша мавританской страсти твоей жены завидует.

Но все слова застряли у Ларисы в глотке, когда она увидела несчастную жертву пылкой ревности с забинтованной шеей. Вместо того чтобы убеждать Васю простить жену, Лариса кусала губы, удерживая смех.

– Насмехаешься? Весело? – процедил Вася. – Давай, давай! Когда твою подружку в тюрьму поведут, животик надорвешь!

– Вася! Мы же не допустим? – Лариса мгновенно посерьезнела, принялась лебезить. – Вася! Что ты, Ирку не знаешь?

– Знаю, – вздохнул он горько. – Слушай меня внимательно. Следователь нормальный мужик. Я ему версию выдал: будто брился и нечаянно порезался. Представляешь, каким идиотом по милости твоей подружки выгляжу? В полночь бреюсь и полосую себя по горлу! Ладно, проехали. В общем, скажешь ей так: она ничего не знает, ничего не делала, за нож не хваталась, кровь увидела, испугалась и бросилась к тебе. Понятно?

– Версия шита белыми нитками.

– Ясен пень! Все же знают, как было дело! Все! Милиция, соседи, врачи, мои сослуживцы! Думаешь, Ирке хватило ума язык за зубами держать?

– Она очень раскаивается! – заверила Лариса.

Вася скривился:

– Эта дурочка ничего не может толком сделать! Даже зарезать! Что может быть смешнее недорезанного мужа? Не знаешь? То-то! Все потешаются! Только глянут на меня – рот до ушей, а то и в голос ржут. Думаешь, приятно?

– Вася, а ты ее быстренько извини! Вы сольетесь в безбрежной любви, народ обольется слезами умиления, а?

– Нет! – отрезал он. – Не прощу! Я ей не клоун и не попка в клетке! Сколько лет терпел! Ладно, думал, ревность – это у нее внутренний недостаток, вроде косоглазия. Нехорошо обижаться на человека за то, что у него глаза в разные стороны смотрят. Но после того, как она меня перед всем миром идиотом выставила? Не прощу!

Странное дело, но Вася действительно не столько был обижен попыткой убийства, сколько тем, что превратился в объект насмешек и косых взглядов.

– Вася, – не сдержала любопытства Лариса, – а ты безвинно пострадал или все-таки у тебя с кем-то было?

Вася залился краской, раздулся от возмущения так, что швы могли лопнуть, приподнялся и заорал:

– Пошла вон!

Лариса пулей вылетела из палаты. За дверью Ирина набросилась с вопросами. Но что могла сказать Лариса? Только провести подробный инструктаж, как обмануть милицию и следствие.