“Виноватых” в провале назначили, когда партийной верхушке стало понятно, что киркой не раздробить скалу. В конце 1952 года спецслужбы раскрыли антигосударственный заговор, в организации которого обвинили два десятка инженеров и рабочих. Троих после скорого суда расстреляли, еще троих приговорили к пожизненному заключению, остальные получили длительные тюремные сроки – за шпионаж, саботаж, пропаганду сионизма, космополитизм и измену Родине. Показательный судебный процесс проходил на фоне острой борьбы за власть в румынском руководстве и, вероятнее всего, стал ее частью и отражением. Бравурные отчеты в газетах о достижениях передовиков, с легкостью перевыполнявших планы по выемке грунта и заливке бетона, становились все скромнее. Получалось, что писатель Петру Думитриу зря создал роман “Путь без пыли”, а композитор Леон Клеппер напрасно сочинил симфоническую поэму “Дунай течет к морю”. В моей скромной филателистической коллекции есть подарок друзей – выпущенная в 1951 году румынская почтовая марка “Пятилетний план” с изображением еще не построенного канала. План не выполнили. Очевидно, и кое-кто из почтовиков положил на стол партийный билет. В 1953 году прокладку канала прекратили.

Компартия сдалась, но не навсегда. Вскоре после крушения в Румынии диктаторского режима, весной 1990 года, мне довелось встретиться в Бухаресте с одним из “дунайских узников”. Активист Крестьянской партии и участник антифашистского Сопротивления Корнелиу Копосу после прихода к власти коммунистов провел в заключении семнадцать лет. Выйдя на свободу, Копосу еще четверть века трудился разнорабочим на стройобъектах, поскольку власти и не собирались снимать с “врага народа” запрет на профессию. Драматическая кончина румынского социализма стала для Копосу моментом личного торжества: пусть и на склоне лет, но жизнь подтвердила смысл и ценность его борьбы. Я до сих пор хорошо помню удивление от нашей беседы: в характере этого 75-летнего старца мудрость брала верх над ненавистью к режиму, сломавшему Копосу судьбу и лишившему молодости. Как будто люди, преследовавшие его, вообще не были людьми, а потому не подлежали оценке по той шкале моральных ценностей, которые для человека считаются естественными.

Экскаваторы вновь зарычали на каменистой равнине у Чернаводэ летом 1973 года. Почти вся тяжелая строительная техника на сей раз была румынского производства (пусть и выпущенная по лицензиям западных стран), потому что Чаушеску созидал “национальный социализм”, с опорой на собственные силы, во многом в пику Советскому Союзу, в послевоенный период снова взявшему главное судоходное гирло Дуная под свой надежный контроль. Права на второе поражение румынские власти себе не давали. Проект трассы начертили заново, в местечке Поарта-Албэ канал разделялся на два русла, в порт Констанца вело основное, южное. “Голубую магистраль” полностью открыли для судоходства через полтора десятилетия, после долгих проволочек и неоднократных переносов сроков ввода в эксплуатацию. Рассчитывали, что гигантские, истощившие и без того небогатую страну затраты на строительство – около двух миллиардов долларов – окупятся за полвека. Реальность оказывается разочаровывающей: в середине 2000-х ежегодный доход от функционирования относительно мелководного (пять – семь метров) канала, в котором проводка судов осуществляется только в одну сторону и только в светлое время суток, составлял менее четырех миллионов долларов.

Чаушеску реанимировал дунайский проект в Добрудже в пору политической оттепели. Осужденных на судебном процессе 1952 года рабочих и инженеров – по новому приказу партии – оправдали. Последний генеральный секретарь ЦК РКП пережил свою “стройку века” всего на два года. Суд, который антикоммунистическая революция свершила над Чаушеску, оказался столь же поспешным и таким же суровым, каким был процесс над “саботажниками и вредителями”. А дунайско-черноморский канал при всей своей экономической пользе и при том, что он на четыреста километров сокращает водный путь от Чернаводэ до Констанцы, остается зловещим памятником репрессиям и непомерным амбициям коммунистических вождей. Но не засыпать же его обратно? Конечно, не засыпать. Просто, любуясь виноградниками Мурфатлара и степными пейзажами Добруджи, нужно помнить о том, в какую цену обошлось это, выражаясь словами Андрея Платонова, “великое рытьё”:

Противоречивого опыта строительства дунайско-черноморского канала румынским властям оказалось недостаточно. В 1986 году одна из самых бедных стран Совета экономической взаимопомощи приступила к реализации еще одного грандиозного водного проекта: 73-километровая “голубая магистраль” с каскадом гидроэлектростанций должна была связать Дунай с Бухарестом (через реку Арджеш) в районе города Олтеница. Идея тоже не нова, и ей больше века: первые планы составил еще в 1880 году инженер Николае Куку; в 1927 году румынский парламент принял закон о строительстве канала Б.-Д. и столичного речного порта, но дальше голосования дело не пошло. При жизни Чаушеску смогли проложить чуть более половины трассы, а вот после расстрела вождя коммунистов не продвинулись ни на метр: у новой Румынии хватило других забот. Сейчас действуют только небольшая ГЭС и плотина у местечка Михэйлешть. Для завершения работ помимо административной воли требуется полмиллиарда долларов и пять лет упорного труда.