Но самое ужасное заключалось в том, что Идальго был еще жив. При приближении Сэма с Джеком пилот дважды моргнул и что-то промычал. В его глазах была мольба.

– Все уже позади, Идальго! – успокоительно сказал Сэм Дакота, и автомат в его руках коротко прогрохотал.

Пули ударили в грудь пилота, тот дернул головой, и отрубленный член выпал из его рта. Потом голова свесилась набок, и с губ Идальго потекла струйка крови.

– Э-э! – бросился в сторону Джек Мейер.

Его внутренности на этот раз все разом подступили к горлу. Мейера вырвало так, что он плюхнулся на колени. Спазмы были чудовищными, но быстро прошли. Сплюнув, он вытащил платок и быстро вытерся.

– Ты зря сюда прилетел, Джек, – сочувственно сказал Сэм Дакота. – У тебя слишком слабый желудок. Сидел бы себе в Лэнгли и командовал оттуда…

– Да я сам не хотел сюда лететь! – раздраженно проговорил Мейер, поднимаясь на дрожащих ногах. – Это все из-за старперов из Конгресса…

Около двухсот метров, отделявшие Виктора от поворота ущелья, за которым скрылся джип с Рохесом, он одолел чуть меньше чем за минуту. Результат был на уровне паралимпийских, однако инвалиды гоняли на своих колясках по гаревым дорожкам, Логинову же приходилось бежать по укрытому разъезжающейся под ногами галькой и сорвавшимися со стен камнями дну ущелья.

Приблизившись к повороту, он сильно сбросил скорость, поскольку Рохес вполне мог использовать его для засады. Держа винтовку наготове, Виктор метнулся к левой стенке ущелья, осторожно прокрался вдоль нее и резко высунулся.

Джип он увидел метрах в двухстах впереди. Там ущелье расходилось в ширину метров на двадцать, а то и больше. Автомобиль, а это был такой же стандартный американский армейский джип, как и у Чампи, стоял под правой стенкой ущелья наискосок. Это было довольно странно, поэтому Виктор, хоть и побежал к нему, но при этом держал винтовку наготове и пытался понять, куда подевался Рохес.

Долго над этим ломать голову не пришлось, поскольку между стенкой ущелья и брошенным джипом вдруг на миг возник еще один – побольше и закрытый. Логинов нажал на спуск, но джип практически мгновенно ушел с директрисы, снова скрывшись за стеной ущелья.

Виктор опустил винтовку и рванулся вперед. На этот раз двести метров он пробежал значительно быстрее, но джипа, на который пересел Рохес, уже и след простыл. О нем напоминала только вставшая пыль. Виктор повернулся к армейскому джипу.

Рохес даже не стал тратить патроны на то, чтобы вывести его из строя.

Двигатель джипа работал, поэтому Виктор сел за руль, развернулся и направился к месту завала. Пробитое заднее колесо жалобно повизгивало, но Логинов не обращал на это внимания. Он ехал на самой большой скорости, которую только мог развить, потому что у завала, неподалеку от трупа Фаби, лежал профессор Кринецкий. Именно его собирались добить Рохес с Раулем…

– Сид сказал, что Идальго лучше похоронить здесь, – сообщил Сэм, отняв от уха телефон. – Родственников в Штатах у него все равно нет, а с властями проблем не оберешься…

Сэм быстро отдал команду, чтобы его парни разведали обстановку вверх и вниз по берегу Томо, после чего они с Джеком закурили, присев на траву.

– Они что, со всеми так?.. – спросил Мейер, старавшийся не смотреть на тело Идальго.

– Что?.. А, в принципе, да, – кивнул Дакота. – Просто тут специфика такая. Страна бедная, а наркотики приносят бешеные деньги. И это здесь единственный стабильный бизнес. Так что конкуренция очень высокая. Поэтому выживают только самые плохие парни. Поначалу жутковато, но потом привыкаешь. Если ты хороший парень, в Колумбии тебе делать нечего. Если недостаточно плохой, тоже долго не протянешь… Так зачем ты приехал, Джек?

– Мудаки из Совбеза отказались утвердить наш план!

– Что?! Ты хочешь сказать, что прилетел, чтобы сказать, что все отменяется?..

– Нет, – махнул головой Джек. – План остается в силе… Только реализуется в строжайшем секрете. Поэтому меня турнули в отпуск, чтобы, в случае расследования Конгресса, сказать, что никто ничего не знал. Так что, Сэм, если мы ошибемся, официальный Вашингтон от нас открестится…

– Да тут от него все равно толку мало, – пожал плечами Дакота. – Да и не собираюсь я ошибаться. Я тут слишком давно, Джек. А вот от затеи со второй группой я бы на твоем месте отказался. Ее DISIP выловит, не успеет она перейти границу… Слышишь, Джек?

Мейер затянулся и покачал головой:

– На этот раз нужно сработать наверняка, Сэм. Достать Чавеса по-любому, потому что другого такого случая нам не представится. Это страховка, на случай…

– Да не страховка это! А чепуха! Знаешь, Джек, почему друг Чавеса Кастро до сих пор жив?

– Почему? – с интересом посмотрел на него Мейер.

– Потому что его все время пытались убить, то отравив сигары, то еще как-то по-идиотски! Но все эти штуки хороши только для Голливуда! А Латинская Америка, Джек, не Голливуд. Тут, конечно, хватает экзотики, но действенны только самые простые методы – «Томпсон», взрывчатка, мачете… Троцкого в Мексике вон обычным ледорубом зарубили!

Мейер, глядя на Дакоту, кивнул:

– Насчет Троцкого ты прав, Сэм. Но лобовые методы не всегда работают даже в Латинской Америке…

Заднее колесо уже не повизгивало, а отчаянно молотило о джип, взывая о пощаде. Логинов не без труда повернул и наконец оказался перед завалом. Остановив джип метрах в пяти от него, он выскочил и по дороге к профессору Кринецкому на всякий случай огляделся по сторонам.

Ничего подозрительного не было, и Виктор, опустившись на колени и положив винтовку, тронул профессора за шею. Тот лежал на животе, лицом вниз, с неловко подвернутой левой рукой. Пульс на его сонной артерии Логинов нащупал, но с трудом. Взяв за плечо, он осторожно перевернул профессора на спину и едва не вздрогнул.

Левую сторону лица Кринецкого в районе виска укрывала огромная гематома. Судя по всему, череп был проломлен. Логинов понимал, что профессор на грани жизни и смерти. Его могла спасти только срочная трепанация. Для этого нужен был вертолет, но сначала следовало как можно скорее сделать хотя бы пару уколов.

Виктор уже хотел было вскочить на ноги, как вдруг веки профессора Кринецкого вздрогнули и он открыл глаза – правый полностью, а левый, заплывший, едва-едва. Логинов наклонился и, сжав руку Кринецкого, быстро сказал:

– Держитесь, профессор, я сейчас!

Запекшиеся губы профессора шевельнулись, как будто он хотел что-то сказать. Виктор сжал его руку покрепче и наклонился к самому лицу:

– Что?..