Делани встал с кровати и машинально поправил одеяло. «Ну, скажи же хоть что-нибудь, кретин!»

— Чонси, вы не хотели бы покататься со мной в карете, если, конечно, Сент позволит?

— Да, — согласилась она после небольшой паузы. — Это было бы замечательно.

Она лежала в полной темноте, уставившись в закрытую дверь и прислушиваясь к его гулким шагам где-то над лестницей. Он спустился вниз, но не остановился у своей спальни, а вышел из дома. «Куда он пошел?» — подумала она, слегка нахмурившись.

Оставшиеся три часа этой ночи Делани провел у Мари, избавляя свое тело от накопившегося напряжения. Но ему так и не удалось избавиться от надоедливых мыслей. Даже когда он на Брутусе возвращался домой по пустынным улицам Сан-Франциско, его мысли были полностью поглощены женщиной, которая находилась в его доме.

— Да, разумеется, — сказал Сент, радуясь энтузиазму своей пациентки, — но имейте в виду, что гонки недопустимы. Дел, не гони своих бешеных лошадей! Сегодня превосходный день. Абсолютно никакого тумана. Ты можешь показать ей океан, но ни в коем случае не переутомляй ее.

«Как прекрасно себя чувствуешь в платье без корсета, — думала Чонси, радостно подставляя лицо теплым лучам солнца. — А ведь мужчины всегда так себя чувствуют». Она слегка повернула голову и посмотрела на сидевшего рядом с ней Делани.

— Я благодарна вам за эту прогулку, — сказала она, устраиваясь поудобнее. — Мне всегда нравились ландо. Я словно испорченный и избалованный ребенок.

— Это ландо предоставили нам Стивенсоны, — заявил он и хитро подмигнул ей.

Она задержала дыхание, а потом мило улыбнулась и посмотрела на него.

— Я не позволю вам испортить мне сегодня настроение!

— Не холодно, Чонси?

— Если вы набросите на меня еще одно одеяло, то я просто поджарюсь.

Делани пристально посмотрел на нее и подумал, что он точно поджарил бы ее, но не одеялом, а своим собственным телом.

Люкас уверенно управлял экипажем, лавируя между многочисленными фургонами, повозками, торговыми лавками и пешеходами вниз по Маркет-стрит.

— Здесь сплошь и рядом совершенно новые дома, — заметила Чонси и неожиданно охнула, когда их ландо чуть не наскочило на какого-то китайца, нагруженного тяжелыми лотками.

— Да, они бесконечны. Люкас, давай проедем мимо миссии Долорес. Когда вы совсем поправитесь, Чонси, мы непременно нанесем визит в «Русс-Гарденс». Вы уже слышали об этом месте, не так ли?

— Да, — весело ответила она. — Мне рассказывал милый Тони.

— А это, моя дорогая Чонси, мощеная дорога, которая была построена еще в 1851 году, чтобы связать центр Сан-Франциско с миссией Долорес. Там у нас сейчас находится ипподром. Как видите, здесь есть все признаки цивилизации.

— Я еще никогда не была на бегах, — сказала она с тоской в глазах.

— Что? Даже на скачках в Аскоте? Чонси покачала головой и плотно сжала губы.

— Нет. Мой отец считал, что это не совсем подходящее занятие для молодой леди.

— А сейчас, когда вы уже вполне взрослая женщина, считаете, что это допустимо?

— Возможно. — Она слабо улыбнулась и посмотрела на него. — Но только в сопровождении надежного человека.

— Ну что ж, я попрошу Тони, чтобы он составил вам компанию, если, конечно, у него будет время.

— Вы…

— А вам известно, дорогая, что город Сан-Франциско получил свое нынешнее название только шесть лет назад? Раньше город назывался Иерба-Буэна. Мэром тогда был Вашингтон Барлетт. Именно он приказал изменить название города. Оно и было опубликовано в нашей первой городской газете «Калифорния стар».

— Йерба что?

— Йерба-Буэна, что в переводе с испанского означает «хорошая трава». Можно предположить, что первые поселенцы нашли здесь много лекарственных растений, обильно произраставших на склоне холмов. Знаете, на эту землю претендовали очень многие страны — Россия, Франция и даже англичане. Но победу, в конце концов одержали мы, американцы. Испанцы уступили нам Калифорнию в 1848 году, то есть пять лет назад, когда мы выиграли войну с ними.

— А когда же здесь было обнаружено золото?

— О, это ирония судьбы! Мирный договор был подписан в начале 1848 года, а за девять дней до этого Маршалл нашел первый самородок золота на лесопилке Саттера. Вскоре здесь стало твориться черт знает что.

— И вы стали одним из… как вы себя называете… аргонавтов?

Его лицо на мгновение омрачилось грустью.

— Да, совершенно верно, — спокойно ответил он. — Я с трудом добрался сюда из Бостона. Тогда это был ужасный путь, да и сейчас тоже не из легких.

— Вы приехали в Калифорнию только из-за золота?

— Как любит рассказывать всем желающим его слушать мой брат Алекс, я всегда отличался дерзким характером и был непослушным ребенком, который ни за что на свете не хотел идти по стопам своего отца и деда. Меня влекло сюда золото, но больше всего — желание быть свободным, встать на ноги и обеспечить свое собственное существование своими собственными руками.

— Должно быть, это было… нелегко… — осторожно сказала она, пристально глядя ему в глаза.

— Да уж, это точно. Похоже на авантюрный роман. В основе всего лежал тяжкий труд. Конечно, мне здорово повезло в отличие от сотен и тысяч других золотоискателей, которые приехали сюда вместе со мной.

— Думаю, что все дело не в везении, а в кропотливом и упорном труде, — сухо сказала она. — Ведь мужчины всегда стараются доказать свою силу и ловкость и хотят быть непобедимыми. Это правда?

Делани весело рассмеялся.

— На вас произведет впечатление, если я расскажу, как мерзкие москиты пили мою кровь? Или как я стоял по пояс в холодной воде, вымывая крупинки золота?

— Посмотрите! — неожиданно воскликнула Чонси, показывая рукой вдаль. — Здесь нет ни единой души! Только песчаные дюны!

— Я не могу подъехать ближе, мистер Сэкстон, — предупредил Люкас, повернувшись к ним. — Колеса увязнут в песке, и мы застрянем здесь надолго.

— Хорошо, Люк, остановись на следующем подъеме. Я помогу мисс Джеймс спуститься к берегу.

Узкая тропинка была покрыта шуршащим под ногами песком, а по обеим ее сторонам росли колючие кусты, заботливо посаженные здесь кем-то из местных жителей. Воздух стал прохладнее, и Чонси неожиданно почувствовала запах океана.

— Какой прекрасный вид! — Она с удовольствием глубоко вдохнула и приветливо помахала рукой чайкам. — Никого поблизости! Весь океан принадлежит нам!

— Да, вы правы. Мы остановимся здесь, Люк. Люкас остановил лошадь на вершине невысокого холма. Перед ними раскинулся Тихий океан, сверкая в ярких лучах полуденного солнца всеми цветами радуги. Оглушающая тишина океана нарушалась лишь отдаленным гулом морских волн да пронзительными криками чаек.