Покопавшись таким образом в собственной душе, большеносые начинают чувствовать себя больными — еще одна нелепость, не лучше прочих. Кто долго ищет у себя болезнь, найдет ее. Сочтя свою душу больной, большеносые ощущают неуверенность. От этой неуверенности они принимают лекарства — маленькие розовые или желтые пилюли (цвет пилюль не зависит от времени года, как я полагал вначале, а выбирается произвольно), отчего у них портится желудок. Это я тоже, к сожалению, слишком часто наблюдаю у госпожи Кай-кун. Но она предпочитает иметь боли в желудке, чем дать себе труд задуматься над взаимосвязью вещей. Я порекомендовал ей прочесть бессмертный трактат «Ли-цзи» — он тоже имеется в переводе на язык большеносых. Для этого я побывал в одной из их огромных книжных лавок и осторожно — боясь, чтобы меня не высмеяли, — осведомился о нем. Там была одна дама, отвечавшая на вопросы посетителей. К ней-то я и обратился, и она действительно вскоре принесла мне не только «Ли-цзи», но и «Лунь Юй», и «И Цзин», и даже «Дао Дэ-цзин», и все на языке большеносых! Сейчас я настолько свободно читаю на этом языке, что вполне могу определить, хороши ли переводы; они хороши. Смысл наших мудрых книг передан верно. Купив указанный трактат, я с поклоном преподнес его госпоже Кай-кун, попросив непременно прочесть его. Она его так и не прочла до сих пор. У нее для этого «нет времени». Хотя на самом деле, я думаю, она просто боится приобщения к истинному знанию, предпочитая глотать свои пилюли.

Об этой так называемой науке, копающейся в человеческой душе, я узнал благодаря госпоже Кай-кун. Как-то раз, это было уже давно, она сообщила, что со мной хочет познакомиться одна ее подруга. Я не имел ничего против, ибо всегда рад возможности узнать новое, а потому согласился, не подозревая, что меня ожидает. И вот несколько дней назад, вскоре после того, как я отправил тебе последнее письмо, госпожа Кай-кун предупредила меня, что вечером мы пойдем к этой подруге.

Я понимаю, что эти мои слова о госпоже Кай-кун весьма походят на упреки, а потому прошу тебя не думать, будто при близком знакомстве мои чувства к ней изменились настолько, что она кажется мне теперь безмозглой курицей. Нет, я по-прежнему сильно к ней привязан, и те радости любви, которыми она меня дарит, очень меня ободряют. Недостатки же, столь осуждаемые мною, присущи не ей лично, а всему племени большеносых, тому окружению, влияния которого она избежать не может — и, очевидно, не сможет, не прочитав «Ли-цзи». Госпожа Кай-кун все так же трогательно обо мне заботится, зовет меня своим Ки Тайчонком и делает все возможное, чтобы скрасить мое пребывание здесь. Так, она специально ради меня купила себе очаровательную красно-коричневую ночную рубашку из ткани, похожей на тонкую сетку… Впрочем, об этом я, собственно, рассказывать не намеревался. Она печется обо всех моих нуждах и даже заранее предупредила подругу, чтобы та ни в коем случае не готовила блюд, содержащих коровье молоко, и запаслась достаточным количеством бутылок Шан-пань, не забыв хорошенько охладить их к нашему приходу. И вот настал вечер; мы уселись в маленькую Ma-шин госпожи Кай-кун и долго ехали по улицам города, пока наконец не достигли предместья, где уже растут деревья. Однако дома там большие, а некоторые почти так же велики, как и городские. В одном из таких домов и живет означенная подруга. Зовут ее госпожа Да Х'мань, и ростом она немного выше меня.

Как я узнал, госпожа Да Х'мань замужем, но муж ее далеко, так что свои приказы он отдает ей по Тэ Лэй-фаню. Детей у госпожи Да Х'мань нет. Это, кстати, тоже одна из особенностей мира большеносых, требующая пояснения. Ты знаешь, что я не люблю разговоров о вещах интимных, однако здесь дело и с этим обстоит столь необычно, что придется сделать исключение. После того как я достаточно долго делил ложе с моей прекрасной возлюбленной, госпожой Кай-кун, при этом нисколько себя не сдерживая и вверяя ее лону всю свою мужскую силу, я задумался о последствиях: ведь если я не ошибаюсь, то спустя время после моего отъезда госпожа Кай-кун должна будет произвести на свет ребенка. Если это будет сын, подумал я, он получит имя Гао-кун.

И вот однажды я заговорил об этом с госпожой Кай-кун, предложив ей взять золотые чашечки, мой неприкосновенный запас, чтобы было на что воспитывать ребенка. Однако она рассмеялась и сказала, что об этом я могу не беспокоиться. Решив, что мы каким-то образом не поняли друг друга, я объяснил, что, на мой взгляд, дети могут беспокоить родителей лишь в том случае, если они не поддаются воспитанию и не признают порядка. А в остальном — какое же тут беспокойство? У меня — пусть даже, с точки зрения большеносых, в далеком прошлом — было четверо сыновей от старшей жены и восьмеро — от наложниц, а кроме того, еще около тридцати дочерей, и все же я каждый раз радовался рождению ребенка, тем более сына. Немного странно, конечно, что ребенок родится от семени, которому, так сказать, тысяча лет: это нарушает естественную последовательность поколений. Однако если даже из-за того хаоса, который я застал в мире большеносых, небо не обрушилось людям на голову, то оно тем более не обрушится из-за одного маленького ребенка — по крайней мере я на это надеюсь.

Но госпожа Кай-кун заверила меня, что ребенка быть не может. Неужели она бесплодна? — огорчился я. Нет, она не бесплодна, успокоила она меня: она просто принимает пилюли.

Да-да, так оно и есть. Большеносые принимают пилюли не только от душевных мук, но и для того, чтобы не рождались дети. Я, разумеется, попросил показать мне такую пилюлю. Она маленькая, белого цвета, и принимают ее не так, как вполне естественно было бы предположить, а просто кладут в рот.

Поскольку роды, насколько я слышал, вещь для женщин довольно мучительная, можно было бы ожидать, что, обладая такими удобными пилюлями, женщины у большеносых вообще рожать перестанут.

Однако это явно не так, ибо детей здесь довольно много. Об этом я тоже спросил госпожу Кай-кун. Она объяснила, что эта проблема приняла у них иную форму. Не иметь детей предпочитают, во-первых, женщины знатные и образованные — или просто легкомысленные, но желающие сохранить свою свободу (вот еще одно странное представление, понять которое нам с тобой очень трудно); во-вторых, наложницы, раздевающиеся танцовщицы и иные подобные им дамы; если у них и появляются дети, то очень, очень редко, да и то чаще всего по ошибке, когда они забудут вовремя принять маленькую белую пилюлю. Много детей бывает у женщин из простонародья. Есть, конечно, исключения: так, она сама знакома с одной семьей, где муж — известный ученый, да и жена отличается большим умом, и у них много детей, кажется, семь или даже девять. Она никогда не расспрашивает их об этом, но полагает, что мужу, прославившему свое имя на поприще не только науки, но и музыки, просто очень нравится быть отцом. Такое бывает, хотя и не часто. Кроме того, здесь играют роль и религиозные взгляды — госпожа Кай-кун объяснила мне и это, но подробный пересказ ее слов завел бы меня слишком далеко. Вообще же, продолжала госпожа Кай-кун, в стране Ба Вай и соседних с ней государствах детей с каждым годом рождается все меньше, потому что люди здесь живут богато, у них есть магнитные световые картинки и другие развлечения. Однако имеется много стран, где ничего подобного нет — эти страны, по словам госпожи Кай-кун, носят нелепое и на первый взгляд необъяснимое название «третий мир», — там детей рождается очень много, даже слишком, так что на всех не хватает места, но в первую очередь не хватает еды.