— А медкомиссия что сказала? Оставили вас годным к семейной жизни?

Она тут же пожалела о своем вопросе. Ну зачем ляпнула? Хэнк сгорбился.

— Вы в самом деле думаете, что для меня это еще актуально? — желчно произнес он. — Моя семейная жизнь кончена, второго шанса не будет.

Квадратный подбородок задрожал. Хэнк, конечно — закаленный вояка, привыкший терять боевых товарищей, но одно дело товарищи, а другое — жена и сын. Тереза чертыхнулась, быстро накапала в рюмку травяной настойки. Он выпил одним глотком, даже не спросив, что это.

— Я потерял ее, — глухо проговорил он. — Как я без нее теперь? Она всегда была рядом, она занималась детьми, тащила на себе дом, пока я в рейдах. А я не ценил. Считал, что так и надо. Раздражался из-за ее рассеянности, медлительности, из-за ее глупых страхов и нытья. Зохенов идиот! Она была добрая, мягкая, заботливая, терпеливая… Не то, что я. Почему она должна была умереть, чтобы я понял, как… — Он замялся.

— Как вы ее любили? — предположила Тереза.

Он хрустнул кулаком, глядя в сторону.

— Как мне ее не хватает.

«Я старый солдат, донна Роза, и не знаю слов любви». Тереза грустно хмыкнула.

— Я все еще годен для брака, комиссия подтвердила. Никаких важных органов не потерял, хроническими хворями не обзавелся, лечение эффективно, почка восстановит свою функцию, через несколько декад буду как новенький. А смысл? Лики больше нет.

Тереза, почувствовав близость срыва, подсунула ему еще одну рюмку. Только бы не спился!

— Я хотел извиниться перед господином Ильтеном, — сказал Хэнк, осушив рюмку. — Н-ну, и перед вами тоже. Я был в состоянии аффекта, плохо соображал, что делаю и говорю. Мне не следовало впутывать женщину в свои разборки. Сам не знаю, почему я обратился к вам, попросил идти со мной. Затмение нашло.

Хоть смейся, хоть плачь.

— Бросьте, Хэнк. — Тереза накрыла его руку своей. Получилось не очень: его ладонь была вдвое шире. — Вы тогда пришли по адресу. Безошибочно сделали то единственное, что было разумно.

— Боюсь, это очень неразумно. — Он покачал головой. — И боюсь, что господин Ильтен на меня в обиде. Я позвал вас с собой на опасное дело, да еще через его голову.

— Рино переживет. — В этом Тереза не сомневалась. Ее долгое сотрудничество с безопасниками приучило Ильтена смиряться с грозящей ей опасностью. — Он отлично понимает, что у вас не было другого выхода. Кого из мужчин вы могли бы попросить о помощи? Господина Генина, запершегося с перепугу в подвале? Аннори, который умеет только роли играть? Альву, для которого разбить оконное стекло — и то проблема? Или моего мужа, слегшего с сердечным приступом? Не надо думать и говорить лишнего. В Риаведи только двое знают, что такое война — вы и я.

— Я мог бы пойти один.

— И погибли бы.

— Да. — Он тяжело вздохнул. Неловко сознавать это, но да. — Даже если бы я успел перестрелять упившуюся орду, с тем татуированным уродом не справился бы. В сущности, еще немного, и он бы меня убил.

— Почему вы сразу не засадили ему кинжал в мозг? — поинтересовалась Тереза.

Не самая подходящая тема для обсуждения с дамой. С другой стороны, госпожа Ильтен права: она знает, что такое война. Он пожал плечами.

— Мне казалось, что и в спину — достаточно. Как я мог предугадать, что этот сморчок нечувствителен к ранам, которые любого здоровяка валят с ног? А потом было поздно. И хотел бы ударить поглубже, но он вцепился в меня когтями, и я не сумел бы так извернуться, чтобы достать его с гарантией. А вас он не видел. Либо видел, но не счел опасной. Женщина же. — Хэнк издал горький смешок. — Вы его убили?

— Хотела вам оставить, в подарок к выздоровлению, — честно ответила Тереза. — Но не удержалась. Надеюсь, вас утешит, что подыхал он страшно.

Хэнк молча кивнул. Ни слова не сказал об отнятой мести. Возможно, ему и не хотелось бы снова встречаться с Шаманом.

— И вот еще. — Тереза выложила перед Хэнком несколько крупных денежных купюр. — Это от лесника. Он купил вашу драконью шкуру. Мясо мы, уж простите, без вас съели.

— Вы же утверждали, что дракон ваш? — недоверчиво посмотрел на нее Хэнк.

— Мало ли что я говорила. Это вы ему в башку попали. Эксперт подтвердил, — соврала она. — Так что деньги ваши, пользуйтесь.

Он поколебался.

— Может, возьмете себе? За содержание детей.

— Их содержание мне ничего не стоит. Еду они добывают сами: то зверька подстрелят, то плоды соберут.

Это тоже было не совсем правдой: ели и консервы, и запасенные крупы, опять же муку покупали в городе. Стирка белья и одежды, ликвидация последствий шалостей… Но не мелочиться же.

— И Вере с ними нескучно, — добавила Тереза.

Уж на следующий-то год я добуду себе шкуру дракона, подумала Тереза, вешая замок на новую, крепкую дверь дома номер 12. И сделаю себе… А что вообще можно из нее сделать? Перчатки? Не так уж холодно на Т5 даже глубокой зимой, чтобы беспокоиться о перчатках. Сапоги? В городе они не нужны, в дождливое время достаточно закрытых туфель, а таскаться в такой нарядной обуви по лесам и всякой грязи — жалко. Плащ? Разве что на малого ребенка, а на взрослого одной шкуры не хватит, нужны две, к тому же одинаковые, чтобы не выглядеть в двухцветной одежке клоуном. Лесник развеял опасения Терезы: никаких ограничений на отстрел драконов не существовало. Но подстрелить их — чересчур сложная задача, а выцелить определенного дракона требуемой масти — вовсе нерешаемая.

Конечно, шкуру всегда можно продать. Но в данный момент Ильтены в деньгах не нуждались. После сумки Альву и Йорры сумма, вырученная у лесника за шкуру, не слишком впечатляла. И Тереза охладела к охоте за драконами. Фиг с ними, пусть летают пока.

В Нокккэм ехали маленькой автоколонной: серая машина Хэнка, а за ней — синий автомобиль Терезы. Тереза не хотела оставлять больного соседа с двумя детьми одного на трассе. Мало ли — пульс скакнет, в глазах помутится… Но она хорошо понимала: откажется. Гордость не позволит принять заботу о себе. Он сам в ответе за свою семью, за все, что от нее осталось, и уступить эту ответственность для него очень болезненно. Тереза схитрила. Сказала, что он, как мужчина, обязан сопроводить ее до города. Прокатило: съел и не подавился. Тереза проследила, чтобы ехали с остановками — мол, детям надо отдохнуть, размять ноги и перекусить. К счастью, вопрос, почему в прошлые поездки им это