Крик Джулы заставил Нону кувыркнуться с Пути. Набрав ужасную скорость, она упала обратно в свою плоть. Какое-то мгновение Нона стояла, дрожа от силы, свет, истекающий из ее кожи, наполнял хранилище малиновым светом и тенями. В следующее мгновение инерция Пути подхватила ее и швырнула в стену, как камень из пращи.

Нона лежала, растянувшись, от нее шел дым. Со стоном она встала, все еще закованная в силу Пути, наполовину оглушенная, стряхивая грязь и камни, куски которых все еще падали позади нее. Через заполненный пылью туннель, который она проделала, она могла видеть свет фонаря Джулы.

— Пошли... — Ее голос сорвался на хриплый шепот. — Быстрее! — На этот раз громче.

Джула вбежала, опустив голову, Маркус последовал за ней, низко пригнувшись, спотыкаясь о камни. Из хранилища донесся еще один удар, за которым последовал звук упавшей на землю железной двери.

Нона огляделась, когда свет Джулы начал освещать пространство вокруг нее. Они оказались в выложенном кирпичом туннеле с низким сводчатым потолком. Прямоугольные углубления усеивали стены, места, куда гробы могли быть помещены на вечный покой. Но собор закрылся, и для них подыскали другое место.

— Быстрее. — Джула прошла мимо Ноны.

— Пошли! — Маркус тоже подтолкнул ее к действию.

Стряхнув с себя остатки дезориентации, Нона бросилась в погоню. Крики эхом отдавались в склепе, когда солдаты начали вливаться внутрь, готовые к битве.

Туннель встретился со вторым, и они повернули налево. Этот туннель встречался с другим и еще одним. Налево, направо, их выбор увеличивался, пока они спешили в том, что оказалось чем-то вроде лабиринта.

— Мы никогда не найдем выхода! — Маркус побледнел и обернулся.

Впереди него по щиколотку в воде шлепала Джула.

— Мы найдем, — сказала Нона. — И это хорошо. Мы сможем сбросить их со следа здесь.

— Я не могу оставаться здесь, внизу. — Маркус казался более испуганным, чем тогда, когда их могли схватить через несколько минут. Нона чувствовала, как из него истекает страх, заражая ее, как может делать только эмпат-марджал, наполняя ее разум образами ловушки, крепко зажатой в непроницаемой тьме глубоко под землей.

Она тряхнула его:

— Ты же монах. Имей хоть немного веры.

— Я монах, ворующий у Церкви. Я не уверен, что Предок захочет помочь мне, — прошептал Маркус, но тень улыбки появилась вместе с ним.

— Здесь решетка, — крикнула Джула. — Она слишком высоко, чтобы дотянуться, но я вижу звезды.

— Ну вот. — Нона попыталась скрыть свое облегчение. — Предок одобряет.

Три года назад

Спасение

ТУННЕЛЬ В ЧЕРНОМ льду было трудно разглядеть. Однако они легко нашли его — о нем сообщил огромный веер чернильно-темных обломков, разбросанных перед его устьем.

— Его выкопали? — Нона с ужасом посмотрела на отверстие высотой чуть больше шести футов. Злоба, уколовшая ее, вызвала желание содрать кожу с рук. Даже без рассказа Зоул она бы поняла, что черные глубины льда полны дьяволов. Она чувствовала их, бесчисленных, голодных, гораздо худших, чем Кеот, и жаждущих очутиться в плоти. — Его действительно выкопали люди?

Зоул только кивнула и вошла. Нона последовала за ней, пытаясь представить себе, как это подействовало на тех, кто орудовал здесь кирками, а на них таял черный иней.

— Я ничего не вижу... — Через двадцать ярдов Ноне показалось, что ее глаза просто перестали работать. Обернувшись, она увидела круг дневного света позади себя, просто яркое пятно, ничего не освещающее, не имеющее смысла.

Зоул хмыкнула, и мгновение спустя корабль-сердце ной-гуин пролило между ними фиолетовый свет. Теперь Нона видела себя и Зоул, но больше ничего. То, что окружало их, поглотило сияние и ничего не вернуло. Зоул шла впереди, осторожно ступая по разбитому льду.

Они прошли около четырехсот ярдов, когда их проход соединился с естественным туннелем, прорезанным потоком талой воды, который уже давно нашел лучшее русло. Они спустились из пролома по пандусу, образованному из обломков прохода, теперь замерзших в неровную, твердую массу. Прорезанный водой туннель пересекал их под прямым углом, что делало выбор направления неясным. Зоул присела на корточки, размышляя.

— Наверх? — предложила Нона.

Зоул молча разглядывала лед минуту, потом другую. Нона обхватила себя руками. Пальцы на ногах, находившиеся внутри плохо сидящих башмаков, онемели, холод начал просачиваться в кости.

— Или вниз. — Ноне просто хотелось двигаться. Тысячи глаз следили за ними, ледяной воздух был пронзен их ненавистью.

— Наверх. — Зоул встала и пошла по едва заметному склону. Здесь она двигалась медленнее, лед скользил под ногами.

Нона мгновение помедлила. Там, где сидела и ждала Зоул, лед побледнел до полупрозрачно-серого. В глубине под ними древние трещины мерцали фиолетовым светом корабль-сердца.

— Оно отталкивает их! — Нона догнала Зоул, едва не потеряв при этом равновесие. — Корабль-сердце.

— Да, — кивнула Зоул. — Оно освобождает от них от наш разум, а затем, если мы сильны, изгоняет их из нашей плоти.

После этого Нона держалась поближе к Зоул. Сияние корабль-сердца было трудно переносить, но оно защищало от злобы дьяволов; из двух невыносимых вариантов оно оказалось меньшим злом.

Туннель провел их на неисчислимое расстояние. Это могли быть мили, змеящиеся сквозь толщу ледяного покрова; исчезнувший поток поворачивал то в одну сторону, то в другую, давление превратило лед во что-то более близкое по консистенции к железу. В тех местах, где один древний ледник поглощал другой или сталкивал его со своего пути, совместный груз камней и скал лежал на льду полосами во много ярдов глубиной.

Несколько раз уклон становился круче, и ни одна из послушниц не могла продолжать путь, не упав на колени и не используя ножи как опору. Сначала Нона попробовала свои дефект-клинки, но они едва царапали черный лед; точно так же они оказались бессильны против кожи Раймела Таксиса, одержимого дьяволами.

Набрав высоту, они обнаружили лед, пронизанный каналами талой воды — вода с поверхности сочилась вниз после прохождения фокуса луны. Постоянный звук текущей воды проникал сквозь лед, и очень часто раздавалось глубокое горловое бульканье, когда камеры подо льдом заполнялись и опустошались через естественные воздушные шлюзы.

В нескольких местах вентиляционные отверстия в стенах туннеля возникали без предупреждения и с огромной скоростью выбрасывали наполненный брызгами воздух. Нона смутно помнила о подобных явлениях из рассказов отца, но именно Зоул нырнула и вытащила ее на пол пещеры, когда Нона шла перед одной трещиной как раз тогда, когда она начала взрываться.

Брызги черного тумана причиняли боль там, где они касались кожи, хотя они не обжигали, не замораживали и не жгли, как кислота, но почему-то хуже, чем все три, как будто неправильность была превращена в жидкость.