Андрей предложил ему выпить, но Кузьмич отказался и довольствовался лишь чашкой кофе, пояснив, что уже позавтракал. Посидел за столом минут десять, бросая на Геннадия изучающий взгляд, и лишь когда Андрей сказал, что это свой человек, доложил:

— Звонил босс. Обещал приехать к шести. Стол приготовить на шестерых, не считая охраны. Истопить баньку.

— Охрана обычная, не прибавилась? — поинтересовался Андрей.

Кузьмич пожал плечами:

— Вряд ли. И эта троица десятерых стоит. Так что на лёгкую победу вы не рассчитывайте. Продумайте все до мельчайших подробностей.

— А ты как будто нам не собираешься помогать, — с усмешкой пожурил старика Андрей.

— Почему не собираюсь, — обиделся Кузьмич. — Свое дело я сделаю.

— Не беспокойся, Кузьмич. Все продумано. Вот сейчас подкрепимся и отправимся с тобой. Ты рассуешь нас по закуткам, а когда, как говорил герой известного кинофильма, клиент созреет до нужной кондиции, мы и сделаем своё дело.

— А как решили поступить с девицами?

— Что ты предлагаешь?

Кузьмич пожал плечами.

— Свидетели нам ни к чему.

— Вот именно, — согласился Андрей. Подумал: — Они молодые, красивые?

— Георгий Оскарович дурнушек не привозит.

— Жаль. Пусть живут. Наденем маски. Потом ты ими займёшься. Мне вот с ним, — кивнул он на Геннадия, — найди захоронку в бассейне, Константин и Михалыч берут на себя внутреннюю охрану, ты — наружную.

— Ума не приложу, где вас можно спрятать в бассейне. Там голые стены. Если только в шкафах для белья… А вдруг кто-то сунется туда раньше?

— Значят; раньше начнется операция.

— Выдержите там, пока они будут париться, трахаться?

— Выдержим. Мы потом наверстаем. Жаль, что девиц трое, — нас-то пятеро. Жребий будем тянуть или «ромашку» устроим?

Шутка Кузьмичу не понравилась.

— Не надо делить шкуру неубитого медведя.

— Извини, старик, — настроение хорошее. Значит, всё будет о'кей.

Они закончили завтрак, проверили и зарядили оружие. Андрей вручил Геннадию пистолет Макарова. Раздал маски.

— Как, летун, не разучился стрелять? А то, говорят, в армии денег и на патроны не хватает, не тренируетесь.

— Могу на спор продемонстрировать.

— В бассейне продемонстрируешь, если хочешь остаться в живых…

Вилла Курдюмова поразила Геннадия своими размерами и роскошью. Это был настоящий дворец, какой могут себе позволить только сказочно богатые люди: стены из красного дерева увешаны дорогими картинами, на полу мягкие ковры, в которых нога утопает, как в густой траве, в дверях меж комнат — роскошные витражи; итальянская мебель с инкрустированной отделкой и позолоченными ручками, хрустальные люстры…

Кузьмич провел их по этажам, показывая все закутки, где можно было спрятаться и где хранились всевозможные дорогостоящие вещи, непонятно для чего и для кого предназначенные; видимо, про запас.

На третьем этаже под одной из картин Кузьмич указал Андрею на вмонтированный в стену сейф с наборным замком.

— Только хозяин знает, как его открыть, — пояснил сторож.

Андрей покрутил ручку, издающую щелчки, и поставил стрелку на прежнее место.

— Разберёмся, — сказал уверенно.

Потом спустились на первый этаж, в небольшую комнату сразу за прихожей. Здесь было просторнее и скромнее: полированный стол без скатерти, тяжелые кресла с толстыми спинками, напоминающие бронеспинки в пилотских кабинах, диван, обтянутый кожей. Окно узкое, с решеткой, как и в других комнатах первого этажа.

«Сторожка телохранителей», — догадался Геннадий.

Чтобы попасть в дом, надо было пройти через нее, открыв две стальные двери.

— Один телохранитель дежурит на улице вместе с Джоем, — продолжал Кузьмич вводить в курс дела прибывших. — Собака куплена у пограничников и отлично обучена. Знает только хозяина, меня и телохранителей.

В этом Геннадий убедился, когда только вошли на территорию особняка: громадный бультерьер выскочил из будки и рванулся им навстречу, гремя цепью. Но едва Кузьмич скомандовал: «На место, свои», кобель остановился, в знак повиновения вильнул обрубком хвоста и полез в будку, недовольно урча.

Дворец был громадный, со всевозможными подсобками и закутками, Андрей с Кузьмичом потратили немало времени, чтобы осмотреть все, где могло прятаться оружие, и найти для себя надежное укрытие. Константин и Леонид Михайлович спрятались в бильярдной, в подсобке, где хранились кии и прочие запасные принадлежности, Андрею и Геннадию пришлось рассчитывать только на бельевые шкафы.

Время до прибытия Курдюмова с гостями тянулось мучительно долго, и Геннадий чувствовал, как с каждой минутой напрягаются нервы. Чтобы как-то отвлечься, он, расхаживая с Андреем вокруг бассейна, старался представить себе картину предстоящей схватки, продумать свое поведение (хотя Андрей довольно подробно определил каждому задачу). На его долю выпал Абрек. Как ни удивительно, тот самый Абрек-Шарипов, с которым однажды уже скрещивались их пути, чуть не окончившиеся для Геннадия трагически. Кузьмич так красочно его описал, что не оставалось сомнения — это он. Да и «почерк» его бандитских дел уже после отсидки подтверждал догадку. Тогда, пять лет назад, когда удалось обезоружить Абрека и его сообщника, Геннадий и Вячеслав так были озлоблены, что чуть не прикончили бандитов. И, наверное, прикончили бы, если были бы уверены, что это не милиционеры. Но время притупило злость, и Геннадий с замиранием сердца думал о том, что придется убить человека. Хотя вряд ли таких, как Абрек и Курдюмов, можно считать людьми. Настоящие люди трудятся до пота, чтобы прокормить семью, некоторые голодают, бедствуют, а эти грабят, жируют за чужой счёт. Они заслуживают суровой кары. Но убивать… Геннадий содрогался от одной мысли, что придется целиться в человека и нажимать на курок.

Курдюмов был по-военному точен: едва стрелка часов, висевших на стене в бассейне, остановилась на шестерке, как сигнал машины возвестил о прибытии босса с гостями. Кузьмич нажал кнопку в прихожей, железные ворота открылись, и на территорию особняка вкатили два чёрных лимузина. «Патриоты» и Геннадий заняли определенные ранее места.

Геннадию частенько приходилось сидеть в самолете почти без движения по нескольку часов. Но стоять… И в самолете можно было поговорить с экипажем, встать и пройтись по салону, чтобы размяться. А здесь, в бельевом ящике, пропахшем стиральным порошком «Тайд», он почти задыхался. И не пошевелиться, не чихнуть. Время, пока Курдюмов со своими друзьями и подругами выпивали, парились и занимались любовью, показалось ему вечностью. Злость Геннадия разрасталась, и он уже без прежних угрызений совести сжимал в руке пистолет.

Наконец-то прелюбодеи пожаловали в бассейн. В узенькую щелку Геннадий увидел, как все они, голые, хохоча и дурачась, подошли к краю и дружно шлепнулись в воду. Не успели доплыть до середины, как из-за стены донесся негромкий треск, словно кто-то забавлялся трещоткой — стреляли из автомата с глушителем. Геннадий и Андрей, натянув на головы маски, выскочили из своих укрытий. Ошеломленные мужчины и девицы замерли на месте. У Курдюмова глаза чуть не вылезали из орбит, челюсть отвисла, и он лишь шевелил ею, пытаясь закрыть рот.