Краснея от смущения, Сент-Андре назвал себя; в ответ он услышал, что красавицу зовут леди Сиблис и она вдова. Покончив к обоюдному удовольствию со светскими церемониями, они направились к сумрачному с виду дому – одному из тех немногих, которые не пострадали во время пожара на этой улице. Дом был добротный, каменный, с толстыми решетками на окнах первого этажа.

– Мой дом выглядит не слишком веселым, – заметила Молли Сиблис, – но он служил мне прекрасной защитой во время недавних стихийных бедствий, и я люблю его. А если вам будет угодно зайти ко мне, вы сможете убедиться, что внутри он гораздо более приветлив, чем снаружи.

Француз с радостью принял любезное приглашение, поскольку сгорал от желания ближе познакомиться с этой обольстительной женщиной, чей голос, низкий и чуть хрипловатый, кружил ему голову так же, как и ее улыбка.

Внутри дом действительно оказался весьма уютным. Он был превосходно, даже изысканно обставлен: мебель исключительно дорогая, зеркала венецианские, ковры привезены с Востока, серебряная посуда изготовлена лучшими мастерами.

Учитывая небольшие размеры жилища, прислуги в нем было мало: пожилая служанка, которую мадам Сиблис представила как миссис Токер, и хорошенькая молоденькая девушка, темноволосая, с томным взором; ее звали Кейт, и она была горничной мадам Сиблис. Ни лакея, ни привратника, ни одного слуги мужского пола. Предупреждая удивление гостя, Лондонская Красавица объяснила это своим недавним вдовством:

– Мой дядя со стороны мужа – человек на редкость строгих нравов. Он приглядывает за мной и требует, чтобы я жила как можно более тихо и скромно. А от лакеев, сами знаете, столько шума и суеты… Но позже, полагаю, я их заведу!

Объяснение было не слишком убедительным, однако Сент-Андре, в сущности, пропустил его мимо ушей, пребывая в совершеннейшем восхищении от приглашения на ужин, который хозяйка тотчас распорядилась подать.

К великому изумлению француза, ужин оказался превосходным: блюда изысканные, вина тонкие – и ни одного кувшина с пивом на столе. И если бы прислуживала им не миссис Токер, то лучшей обстановки и желать было нельзя. Не то чтобы служанка плохо справлялась со своими обязанностями – просто она, проходя мимо молодого человека, каждый раз глядела на него столь печально, что в конце концов ему стало не по себе. Луи вздохнул с облегчением, когда по окончании ужина Молли отпустила и служанку, и горничную, заявив, что они ей больше не понадобятся.

Оставшись одни, новые друзья продолжили разговор, не забывая при этом пить испанское вино. Молодая женщина ловко выспросила своего гостя о целях его путешествия, о его занятиях, его семье, его связях. Вино ударило в голову Сент-Андре и сделало его особенно разговорчивым, а волнующее соседство красавицы опьяняло еще сильнее.

Дерзость француза все возрастала, а сопротивление Молли Сиблис, напротив, ослабевало с каждой минутой. Наконец собеседники умолкли: уста их слились в продолжительном поцелуе. Когда же они оторвались друг от друга, Молли еле слышным шепотом объяснила молодому человеку, где находится ее спальня… и, как вы догадываетесь, дважды ей объяснять не пришлось.

В объятиях этой англичанки Луи Сент-Андре пережил одну из тех ночей, которые мужчины обычно запоминают надолго, иногда на всю жизнь. Молли оказалась пылкой, сладострастной и изобретательной любовницей, так что уснул молодой человек только на заре, не заметив, как за окном занимался новый день. Но долго спать ему не пришлось.

С трудом открыв глаза, Луи увидел, что уже утро, а над ним склонилась Молли и отнюдь не нежно трясет его за плечо.

– Быстрей, быстрей! Вставайте! Пора уходить.

– Как? Так быстро? Но почему?

– Из-за дяди! Я же говорила вам, по утрам он иногда навещает меня, и я боюсь, что он придет именно сегодня. А предчувствия меня никогда не обманывают… Умоляю вас, уходите! Если он встретит вас здесь, мы погибли…

– Что за глупость! У меня есть шпага, и я сумею защитить нас обоих. К тому же я хочу еще раз встретиться с вами!

– Вы можете прийти сегодня, когда стемнеет. А пока уходите, заклинаю вас!

Она была в таком ужасе, что Луи не стал настаивать. Быстро одевшись, он последний раз поцеловал ее, а потом сбежал с лестницы, перепрыгивая через две ступеньки сразу.

В доме было тихо, и Луи не сомневался, что все спят. Однако, к великому своему удивлению, в передней он увидел служанку, которая показалась ему еще более печальной, чем вчера.

Сент-Андре приказал ей отпереть дверь, но вместо этого она неожиданно приложила палец к губам и зашептала, то и дело бросая испуганные взгляды на верхнюю площадку лестницы:

– Сударь, ради бога и ради спасения вашей души, умоляю вас, не приходите больше в этот дом! С вами случится несчастье!

– Несчастье? Что за ерунда! С чего вы это взяли, почтеннейшая?

– Больше я не могу вам ничего сказать. Вы ведь, кажется, должны были отплыть во Францию сегодня, когда начнется прилив? Вот и прекрасно, отплывайте! Отплывайте – и даже не думайте сюда возвращаться, постарайтесь поскорей забыть и этот дом… и эту женщину!

– Эту женщину? Вашу хозяйку? Как вы странно о ней говорите!

– О, сударь, вы ее не знаете! Предупредив вас, я подвергла себя большой опасности, и…

– Да кто она такая, черт побери?! Сам дьявол?

– Не спрашивайте меня! Я могу только повторить: уезжайте – и как можно скорее!

Служанка почти насильно вытолкнула молодого человека из дома и старательно заперла за ним дверь.

Очутившись на улице, Сент-Андре немного постоял, поеживаясь от утреннего тумана и пытаясь понять, что же с ним произошло. Он провел дивную ночь… однако тон пожилой служанки заставил его содрогнуться. Не в силах объяснить, почему, он вдруг почувствовал жгучее желание последовать ее совету, сесть на корабль и, как собирался прежде, немедленно отплыть во Францию.

Однако Луи был молод, влюблен, а воспоминания о ночи безумств были слишком свежи и горячи, чтобы он мог найти в себе мужество более сюда не возвращаться – хотя бы еще один раз.

«Еще одна ночь, всего лишь одна ночь, а потом я уеду, – твердил он себе. – Что может случиться за одну ночь?»

Укрепившись в этом решении, Луи отправился в комфортабельную гостиницу «Сомон», где он проживал с первого дня своего прибытия в Лондон, и уведомил хозяина, что желает остаться еще на один день.

Когда настал вечер и ночной сумрак опустился на Лондон, Луи де Сент-Андре вышел из гостиницы, предупредив, что вернется не раньше утра; он нанял лодку и, как вчера, приказал везти себя к Тауэру. Ночь была теплая и безмятежная, самая подходящая для любви, и молодой человек, подставляя лицо ночному ветерку, с радостью предвкушал ожидающие его ласки.

Отослав лодочника, Луи бодрым шагом направился к дому Лондонской Красавицы и, подойдя к двери, постучал условленным стуком.