положиться только на собственные силы. Любая ошибка может стоить ему жизни. И он прекрасно это осознавал. Впрочем, как и все здесь присутствующие. Но в отличие от Кирилла и Виктора, у остальных был огромный опыт. Они уже привыкли ходить по грани, а некоторые и вовсе уже не могли жить без этого, как тот же Палач.

Задумавшись об этом, Андрей пропустил момент, когда Виктор отправил своего противника на знакомство со стеной и судя по звуку удара, последнему пришлось несладко. А потом все кинулись смотреть, что случилось с Палачом. Виктор оказался первым и уже занимался лечением поверженного противника. Послышался треск возвращающихся на место костей. Глаза Палача широко распахнулись от боли, и он застонал. Сам же Виктор даже не моргнул в этот момент. Хотя всем прекрасно известно, что целитель, применяя дар, испытывает боль ничуть не меньше, чем его пациент. А может и больше.

Мальчик, которого Шуйские спасли из лаборатории, с каждым днём становился сильнее. Отчего-то Андрей был уверен, что он не сможет победить Виктора в настоящем бою. Все легенды о силе боевых целителей были правдивы.

Закончив лечение, Виктор отпустил дар и помог Палачу подняться.

— Вот и зачем нужно было доводить до подобного? — спросил он.

— Ненавижу, когда со мной дерутся не в полную силу. А ты сволочь такая, так и не выложился до конца. Не показал, на что в действительности способен, — даже не думая благодарить парня за спасение, начал наезжать на него палач. Но Виктора это совершенно не задело.

— В таком случае каким образом мне удалось победить тебя? Ты сильнейший из тех, с кем мне сегодня довелось сражаться.

— Сильнейший, но всё равно проиграл, какому-то неизвестному сопляку, — сплюнул кровь Палач, снова начиная заводиться.

— Вот увидишь, что совсем скоро, этого мальчишку будут знать во всём мире, — сказал Андрей, привлекая внимание к себе. Нельзя было допустить, чтобы Палач полез в драку. Ну не умел человек мириться со своим поражением.

Когда Андрей первым ликвидировал цель, на которую у них был заказ, этот отморозок полез с ним в драку и реально хотел убить. И будь на месте Андрея кто-нибудь другой, то у него могло это получиться. А так они немного помутузили друг друга и решили разойтись миром. На тот момент их силы были равны. Но прошло уже больше года и кто знает, как дела обстоят теперь.

— Только Нищего нам и не хватало, — начал бурчать палач. — Несколько недомерков, которые и драться-то толком не умеют. Баба. Два молокососа, которые идут на своё первое задание. А теперь ещё и этот бессребреник. Команда мечты — мать вашу! Пойду бухну. А то боюсь, что без этого не смогу терпеть ваши рожи слишком долго. — сказав это, Палач растолкал собравшихся вокруг них и двинулся на выход из тренировочного зала.

— Меня подожди.

— И меня!

— Я тоже хочу бухнуть!

Полетели возгласы в спину Палачу и следом за ним двинулись четыре человека, одним из которых был Индеец.

— Ну что, теперь я буду драться с тобой, — обратился к Виктору Вяземский, даже не обратив внимание на слова Палача.

Похоже, он был прекрасно осведомлён о характере последнего и знал, что в нужный момент тот не подведёт. Впрочем, как и все здесь собравшиеся. Иначе Багратион просто не одобрил бы их кандидатуру на вступление в этот отряд. Здесь были собраны лучшие из лучших. Те, кому командование доверяло на все сто. Те, кто мог выполнить это задание.

— Может, не надо? — спросил Виктор у Вяземского, как-то очень странно обводя всех присутствующих взглядом. Он явно искал поддержки с нашей стороны, но её не было. — Андрей, надеюсь, ты тоже не собрался со мной драться? Вас вон сколько, а я один. Помру от усталости и не будет у вас целителя.

Всеволод I

— Как всё прошло? Шуйский присоединился к отряду? — спросил император у Багратиона.

Александр Артурович прибыл к нему с очередным докладом о том, что происходит на границе. Но императора на данный момент интересовал только вопрос устранения командования западников. Это было гораздо важнее даже того момента, что людям Симонова удалось выйти на след Кианга.

Сейчас они наблюдали за человеком Кианга. Который, в свою очередь, следил за поместьем Павлова. Это был тот, кто умел телепортироваться. Поэтому Симонов был не уверен, что его людям удастся поймать его, без надлежащих приготовлений и в месте, которое Второй выбрал сам.

— Присоединился, как и младший Вяземский. Ты хоть рассказал Грише, насколько опасно это задание? У меня всё времени не было, чтобы это сделать, — рухнув в кресло, произнёс Багратион.

В последние дни они всё, практически не отдыхали. Но настали такие времена, что это было просто жизненно необходимо. Отдохнут, когда империи ничего не будет угрожать.

— Он настоял на том, чтобы мы включили Кирилла в отряд. Ты же знаешь Гришу, если он упрётся, то хрен его переубедишь. Впрочем, я не переживаю из-за его парня. Вяземские могут выбраться из любой задницы. И ты это прекрасно знаешь. Он поможет бойцам добраться до места назначения.

— Знать-то зная, вот только хватит у парня сил и умения? Всё же совсем молодой и до этого практически не участвовал в серьёзных делах.

— Вот мы и увидим, — император достал из верхнего ящика надорванный лист и двинул его к Багратиону. — Если эта операция провалится, то мы окажемся в дерьмовом положении.

Багратион взял лист и начал читать. Его лицо оставалось беспристрастным, а вот начавшая вырываться сила сразу же выдала чувства своего хозяина. Сам император реагировал очень похоже, когда читал это послание от Воронцовой.

Из совета Корпуса Миротворцев были исключены сразу четыре человека, которые были на стороне Центральной империи. А ещё трое, постоянно выступавшие за поддержание нейтралитета, сменили свою позицию в пользу западников. Похоже, что развалюхе Джорджу удалось договориться с руководством Корпуса. И когда начнётся основная фаза, уже неизбежного конфликта, Джин отправит своих людей воевать против нас.

Император и Багратион прекрасно понимали, что в этом случае Центральной империи не удастся выстоять. Даже если ещё один Шуйский перешагнёт за грань рангов, это уже ничего не изменит. В общей сложности у противника будет как минимум двадцать внеранговых одарённых. Это с учётом того, что многие бойцы Корпуса просто откажутся вступать в эту войну.

Но и двадцати столь сильных бойцов, Центральной империи будет за глаза. Даже если им удастся устранить половину, то для этого придётся пожертвовать всеми внеранговыми одарёнными, что у них есть. Император был уверен, что в этом