«Нельзя его брать на вылазку, — определил однажды Мальчевский, и тем спас старшину от ехидной подковырки Глодова типа: "А вы сходите и добудьте!" — Если возьмем с собой, фрицы подумают, что двое спаренных бегемотов ползут. Из бердичевского зоопарка сбежавшие».

«Райский закуток» батарейцы создали в двух соединенных между собой небольших выработках. Пол здесь был устлан сеном; в углу, возле щели, чадил неуклюже сложенный камин, стены обвешаны плащ-палатками и шинелями.

— Лейтенант Кремнев, — представился старший разведгруппы.

Белый маскхалат его уже висел на веревке над печкой, на самом жарком, «старшинском», месте; из-под расстегнутой гимнастерки виднелись вязаный джемпер с прорезью на груди и тельняшка.

Кремневу было уже за тридцать. Коренастый, с обветренным грубоватым лицом, исполосованным несуразными морщинами, он почему-то напомнил Беркуту рыбака из какого-то фильма. Не хватало разве что рыбацкой робы и брезентовой шляпы.

— Рад видеть живым, лейтенант.

— Радист Коржевой, — сразу же представил Кремнев неохотно поднявшегося у печки широкоплечего паренька-коротышку. — И сержант Исмаилов, — кивнул на лежащего в нише. Сапоги с Исмаилова уже сняли, ноги и руки оттерли и укутали одеялами. — Прошли к вам через линию фронта. По приказу штаба армии.

— Вы действительно разведчики? Я имею в виду: обучены и служите в разведроте? — первое, что спросил Андрей, садясь на подставленный кем-то занесенный сюда с хутора табурет.

— Это уж как по святому, товарищ капитан. Дивизионная разведка. Кроме радиста, конечно, — устало объяснил Кремнев. — Он у нас эрмитажная ценность.

— Как же вы дошли до нас? Непросто было, я так понимаю, — молвил Беркут только для того, что бы спровоцировать лейтенанта на рассказ.

— Погибельно шли. Выступило семеро, прибыли трое.

— И в самом деле, погибельно, — разочарованно молвил комендант, сразу же разочаровываясь в способностях и самого лейтенанта-разведчика, и его группы. Хотя и понимал: на фронте всякое случается, тем более — на линии фронта.

— Мне нужно еще хотя бы двое бойцов, хорошо умеющих ползать, — несмело как-то попросил Кремнев, словно опасался, что людей капитан не даст. — Своих достать хочу. Одного мы потеряли еще при переходе фронта, и к нему не доберешься. Но трое остались уже здесь, на льду реки. Мы вышли к ней значительно ниже по течению, чем предполагалось. Пришлось долго ползти.

— То-то думаю: с чего вдруг вся эта пулеметная симфония? Лейтенант Глодов — вот он, знакомьтесь — даже предположил, что началось наступление.

— Наступления пока не предвидится, — заметил Кремнев.

— Вас просили передать мне это? — насторожился комендант.

— Нет, это всего лишь мое предположение.

— А что же в таком случае велено передать? — ужесточил тон Беркут. — Вы ведь понимаете, что интересуют нас не предположения.

— Да все я прекрасно понимаю, — горестно улыбнулся Крменев. — Однако передать просили то же самое, что уже передавали вам по рации: «Держаться до последней возможности».

Беркут и Глодов с грустью в глазах переглянулись. Они были явно разочарованы, однако понимали, что высказывать это разочарование Кремневу бессмысленно.

— Почему у вас такие потери? — все так же жестко спросил его капитан, удивив этим лейтенанта, считавшего что с потерями уже все выяснено. — Напоролись на засаду? Вас засекли и преследовали?

— Уже хотя бы потому, что навьючили нас по-святому, как ишаков. В рюкзаках, под завязку — патроны и гранаты. Тряпками обмотаны, чтобы не гремели. А все равно — полная демаскировка. К тому же оба берега — вражеские. А главное, в сто потов, товарищ капитан, в сто потов… Прошу хотя бы двух бойцов. Хочу пройти по следу, подобрать мешки и оружие. На рассвете их подгребут немцы.

— Надеюсь, раненых там, на льду нет?…

— Раненых мы бы не оставили — это по-святому. Последний погиб метрах в ста отсюда. Приказ был четкий: доставить вам радиста и рацию. Во что бы то ни стало: радиста и рацию. Вот радист, вон рация. Так что по-святому, что-что, а приказ мы выполнили.

— И когда назад?

— Не положено «назад». Велено оставаться здесь, для усиления разведки и диверсионных действий.

«"Велено оставаться"! — мысленно повторил Беркут, поднимаясь. — Представляешь ли ты себе, лейтенант, что здесь будет, возможно, уже завтра утром? И что значит "оставаться здесь"?»

Он попытался, насколько это возможно было при свете керосинки и отблесках пламени, всмотреться в лицо Кремнева. Единственное, что бросилось в глаза — перед ним спокойное и немножко грустноватое лицо смертельно уставшего человека. Сдержанного, мужественного, но и в самом деле смертельно уставшего…

— Людей я вам сейчас дам. И все же вопрос: лично вы… профессиональный военный разведчик?

Кремнев осмотрел солдат. Очевидно, то, что он должен был сказать, предназначалось не для всех.

— Можно сказать, что да. Начинал в морской пехоте. Потом специальные курсы армейских разведчиков. Снова морская пехота. Под Ленинградом. Госпиталь… После лечения оказался в танковой дивизии. Особый отдел. Не сработался. Чуть сам не попал под трибунал. В звании понизили. В конце концов снова вернулся в разведку.

— Богатая биография!

— Только просьба, капитан, подробностями ее больше не интересоваться.

Андрей еще раз всмотрелся в лицо Кремнева. Да, сдержанное и мужественное. То, что человек является профессионалом (не важно, в каком деле, сама профессия для Андрея не имела значения, главное — убедиться, что тот или иной человек действительно профессионал) — ценилось Беркутом особо. Как редкий дар и величайшая заслуга. А если человек к тому же сдержан и мужественен…

— Старшина, — кивнул на телефонный аппарат, — Мальчевского и Арзамасцева сюда. Немедленно. Поведешь нас троих, — объяснил он лейтенанту.

— Вам-то зачем? — удивился разведчик. — Любых троих бойцов.

— Решено. Займите кто-нибудь ватник. Шинель в таких делах только сковывает.

— На все четыре вылазки на шоссе капитан сам водил, — уважительно объяснил разведчикам Кобзач, отдавая Беркуту свой просушенный ватник.

— Прямо к немцам?

— И назад.

Лейтенант отказывался всерьез воспринимать сказанное. Поход в тыл врага все еще оставался для него неким таинством, в которое могли быть посвящены и на которое решались только избранные.

— Это, конечно, странно. Но пусть и так, — стоял на своем Кремнев. — Только вопрос: зачем самому командиру лишний раз рисковать?

— Чтобы вкус к подобным рейдам не терять. Лейтенант Глодов, возьмите с собой одного бойца. Того, первого убитого разведчика, что лежит у косы, оставляем вам. Сами пойдем за двумя дальними.

— Вещмешок доставить, тело оставить на льду?