Государственной Третьяковской галереи, Музея Революции СССР, Революционного Военного Совета и другими лицами от искусства и науки; имеются отзывы».

Получив шадровское письмо, я обратился в Уральское областное бюро краеведения, председатель которого Я. И. Истомин и ученый секретарь Л. М. Каптерев 5 марта 1929 года направили Свердловскому горсовету копию письма И. Д. Шадра с своим заключением:

«Уральское областное бюро краеведения полагает, что следовало бы воспользоваться предложением такого крупного, с европейским именем, скульптора, как И. Д. Иванов-Шадр, тем более, что постановка памятника по его модели, из рекомендуемого им материала, обойдется очень дешево».

Обстоятельства не позволили тогда осуществить предложение скульптора, а как память о нем в моих руках осталось три больших фотографии огромной фигуры В. И. Ленина для памятника на ЗАГЭСе, над которой Шадр работал прямо на улице — на Шаболовке, против Первой фабрики Гознака.

III. ВСТРЕЧИ

П. В. АЛБЫЧЕВ

Начиная с 1920-х годов советская молодежь, увлекавшаяся техникой, мастерила физические приборы, пользуясь книгами и брошюрами московского педагога Павла Викториновича Албычева. И о чем только он ни писал: о том, как самому сделать то весы, то телескоп, то подзорную трубу, фотоаппарат…

Брошюры выходили в сериях «Для умелых рук», «Сам себе мастер», «Библиотека юных техников»; статьи печатались в журналах «Пионер», «Знание — сила», «Искра», «Техника — молодежи», «Молодая гвардия» и других. В 1950 году вышла большая книга Албычева «Самодельные приборы по физике. Пособие для учителей. Часть первая». Была подготовлена к печати и вторая часть, но ей не суждено было увидеть свет.

Мне довелось быть близко знакомым с Павлом Викториновичем и хочется рассказать то, что я знаю об этом интересном человеке.

Поступая осенью 1912 года в Московский археологический институт, я никак не думал, что встречу там своих земляков. А их оказалось четверо…

На лекциях сидит недалеко от меня паренек со вздернутым кончиком носа, светловолосый, а главное — окающий, как наши уральцы. Спрашиваю, откуда же он родом.

— Из Камышлова!

— Вот тебе здравствуй, в Камышлове-то ведь и я четыре года учился!

Как говорится, шире, дале — и давай глубже знакомиться друг с другом, а потом стали мы с ним, можно сказать, неразлучниками.

Скажу и об остальных трех земляках. Это, прежде всего, шадринец Иванов, ставший потом знаменитым скульптором Шадром. В археологическом институте он пробыл недолго, вынужден был оставить его из-за сатирической фигурки по адресу княгини М. К. Тенишевой, шефа института.

Остальных земляков я видел тоже немного времени. Это были — один Медяков, кажется, дальний родственник Е. П. Медяковой, свердловской писательницы, и А. Ф. Куркульский, впоследствии учитель рисования в средних школах города Кунгура.

Павел Викторинович по происхождению коренной камышловец. Его дед служил помощником камышловского окружного начальника, а отец — акцизным надзирателем все в том же Камышлове. В уезде фамилия Албычевых была довольно распространенной. Судя по первому тому «Нового энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона, Албычевы происходили из рода сибирских дворян, предки которых, казаки, явились основателями городов и острогов Сибири в XVI—XVII веках. Часть Албычевых поселилась в Зауралье, «захудала», окрестьянилась, а часть еще держалась своего дворянства, которое, в сущности, было лишь номинальным.

Отец Павла Викториновича был седьмым — самым младшим в семье. В феврале 1887 года, когда его родители уже умерли, он женился на крестьянке, что очень не понравилось старшему брату Василию. Венчание поэтому прошло тайно в селе Новопышминском, Камышловского уезда. Когда молодые приехали в Камышлов, старший брат не пустил их в родительский дом, и пришлось жить на квартире. К тому же в Камышлове работы не нашлось, и по рекомендации среднего брата Всеволода Викторину удалось устроиться подвальным на винный склад в Турьинских рудниках[6]. Здесь-то и родился в конце 1887 года Павел Викторинович.

П. В. Албычев.

В начале 1890 года Албычевы вернулись в Камышлов и поселились в родном доме. Но в нем пришлось прожить недолго. В Камышлове в то время средней школы не было, и Павла отдали в Тюменское реальное училище, директором которого был выдающийся педагог, ученый и друг Д. И. Менделеева Иван Яковлевич Словцов. Окончив училище, Албычев поступил в Томский технологический институт, но через два года оставил его в связи с болезнью жены и переселился в Москву. Здесь-то я и познакомился с Албычевыми.

По окончании археологического института Павел Викторинович остался в нем на должности заведующего музеем, а потом стал вести и преподавательскую работу. А когда институт был закрыт и слит с факультетом общественных наук университета, Албычев устроился преподавателем физики в школе II ступени памяти декабристов, где создал кружок по изготовлению самодельных физических приборов. Такой же кружок он вел и в другой школе, а равно стал преподавать в институте повышения квалификации учителей и работать в Методическом комитете Наркомпроса РСФСР. В начале 1930-х годов ему присвоили звание доцента физики.

Потом он преподавал в отраслевых академиях: легкой промышленности и внешней торговли, работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте минерального сырья и в планетарии. Выйдя на пенсию, продолжал читать лекции по физике в том же планетарии вплоть до декабря 1951 года.

Человек глубоких знаний и широких интересов, Павел Викторинович не был чужд и художественному творчеству. Книга «Советские детские писатели» (Москва, 1961) говорит, что он «печататься начал еще до революции в уральских и томских газетах». Кроме того, я знаю, что в 1913 году в третьем выпуске московского альманаха начинающих писателей «Хмель» помещен его рассказ «Вывод», описывающий случай из жизни сибирских старожилов — расправу над вором. Свидетелем этого события автор стал во время летних каникул, работая в землемерной партии. В следующем выпуске этого же альманаха появилась его критическая статья — разбор стихов кулачка из села Долгого, Шадринского уезда, Луки Лундина. Лундинскую книжку я подарил Павлу Викториновичу, полагая, что он раскритикует автора, но он все же нашел и отметил и подлинно поэтические крупицы в стихах.

Знаю также, что в 1917 году Павел Викторинович написал стихотворение «Татьянин день», к которому композитор И. Г. Ильсаров написал музыку для декламации. Стихотворение было, по словам автора, в большом ходу среди московского студенчества.

Весной 1922 года Албычев написал драму, но нигде не напечатал ее, самолюбиво опасаясь: «А вдруг да дадут от ворот поворот!» Закончив драму, он прочел ее мне — в то время проездом я был в Москве и останавливался в квартире Албычевых. Потом он переделывал драму еще несколько раз, а первый вариант подарил мне.

В воскресенье 9 апреля 1922 года 4-я студия МХАТа отмечала чей-то юбилей. После спектакля «Женитьба Бальзаминова» артисты и близкие друзья студии устроили семейный вечер,