— Пойдем, — поторапливал Радомир, — поищем заначку на корабле.

— Мне жаль… — промямлила Аврора, подавляя слезы.

Лавджой взглянул на нее в упор:

— Девочка, когда тебе становится жаль, думай о том, что все может быть еще хуже.

***

Аврора не проронила ни слова. За двоих говорил Радомир. Он задавал ей вопросы, сам тут же на них отвечал и продолжал искать припрятанную Антоном заначку. Аврора следовала за ним как тень, перемещаясь из одного отсека в другой. Безмолвная тень.

Выдвинув очередной ящик в очередной каюте, Радомир торжествующе достал закупоренную бутыль с мутной жидкостью.

— А вот и заначка! — он откупорил бутыль и понюхал содержимое. — Однозначно бормотуха! Нужно еще стаканы прихватить. Предлагать твоим родителям хлебнуть со мной из горла — плохая идея.

Радомир сам отыскал стаканы, сложил «провиант» в сумку и перекинул ее через плечо.

— Пойдем, милая.

Аврора вошла в медицинский отсек следом за Радомиром. Катарина вытирала слезы, лежа на кровати. Лавджой сидел рядом с ней.

— Мы бормотуху нашли, — Радомир остановился рядом и достал из сумки стаканы.

— Ужасный акцент, — Лавджой поморщился. — Лучше говори на своем языке.

— Мы бормотуху нашли, — повторил на своем языке Радомир.

— Что такое бормотуха? — Лавджой протянул руку и достал из сумки бутыль.

— Самогон, — пояснил Радомир.

Лавджой откупорил бутыль и, вдохнув «аромат», поморщился.

— Первач. Что ж, зятек, наливай!

Катарина положила ладонь на руку мужа:

— Лавджой, не надо…

— Знаешь, дорогая, если у нашего зятя отсутствует чувство юмора — это его проблемы.

Радомир забрал бутыль и налил в кружку бормотухи.

— С юмором у вашего зятя все в порядке, — он опрокинул содержимое кружки залпом и с шумом выдохнул.

— С манерами, я смотрю, тоже, — с укоризной бросил Лавджой.

Радомир достал еще две кружки и протянул их Катарине и Лавджою. Налив бормотухи новоявленным родственникам, он плеснул себе еще.

— Аврора не пьет? — спросил Лавджой, искоса глядя на молчаливую Аврору.

— Она беременна, — ответил Радомир и выпил.

Катарина и Лавджой переглянулись, затем посмотрели на Аврору, еще раз переглянулись и, в повисшем молчании, осушили свои кружки.

— Еще, — Лавджой кивнул на бутылку.

Радомир опять налил и, почему-то, улыбнулся.

— За тестя и тещу, — он отсалютовал и влил в себя порцию бормотухи.

Лавджой и Катарина последовали его примеру.

— Он тебя не обижает? — спросил Лавджой, оборачиваясь к Авроре.

Она отрицательно покачала головой.

— Тест на отцовство нужно пройти, — будто невзначай, обронил Лавджой.

— Посмотри на нее, — прошептала Катарина. — Посмотри внимательно! — она повысила тон и указала на Аврору. — Твой лоб! Твои глаза! Твои губы! Вот он — твой тест во плоти!

— Катарина, успокойся, пожалуйста, — попросил Лавджой.

— Я родила ее пять дней назад! Пять дней назад я держала ее на руках! А теперь ей двадцать семь лет! Она замужем и ждет ребенка! Что не так с этим миром, Лавджой?

— С ним все не так, — прошептал он. — Но все же… ты видишь нашу дочь живой. Согласись, пять дней назад мы не могли даже мечтать об этом.

— Будь они все прокляты… — сдавленно произнесла Катарина и отвернулась.

— Нам уйти? — спросила Аврора громче, чем следовало.

Лавджой резко обернулся и выражение его лица изменилось. Ни сострадания, ни жалости, ни тени сомнений оно не выражало. Абсолютное всепоглощающее хладнокровие глядело на нее глазами, похожими на ее собственные.

— В настоящий момент в этой комнате есть лишь одна женщина, которой я очень сильно дорожу. И эта женщина — не ты, Аврора, — он произнес это очень спокойным тоном, но слова его звучали как удары молотка по наковальне. — Хочешь топнуть ножкой и уйти? Уходи. Хочешь, чтобы я начал доверять тебе и твоему, якобы, мужу? Пройди тест ДНК. Мои опасения на твой счет обоснованы, потому что я очень хорошо знаю, на что способны люди, которые нас сюда упекли.

Радомир подошел к Авроре и загородил ее торсом. Она чувствовала, как ярость в нем закипает, как желание врезать оборотню по имени Лавджой ведет бой со здравым смыслом в его мозгу.

— Это угроза? — спросил Радомир, сжимая кулаки.

— Это предложение, — ответил Лавджой и улыбнулся настолько радостной и искренней улыбкой, что у Авроры дар речи пропал.

— Прекратите оба! — Катарина ударила ладонями по кровати и гневно посмотрела на Лавджоя. — Ты же видишь, что они не представляют опасности для нас!

Улыбка на лице Лавджоя сменилась выражением невиданного удивления:

— Я бы не стал говорить об этом, если бы это была правда. Аврора, ты ведь подготовленный боец?

Радомир нахмурился, не понимая, к чему Лавджой клонит.

— Костяшки на руках сбиты, — продолжал говорить Лавджой, — мышцы натренированы. Она держит спину ровно, даже когда думает, что на нее не смотрят. Ей несколько раз ломали нос, из-за чего на нем появилась едва заметная горбинка. Все то время, пока мы распивали этот первач, она стояла за моей спиной в оборонительной позе, зная, что с этого угла нанести удар по моему затылку будет легче всего. Ее запястья загорели не равномерно, потому что она носила на них широкие браслеты. Браслеты были металлическими, потому что на коже, кроме рубцов, сохранились потертости, словно от кандалов. Взгляни на ее пальцы: когда-то на них было много широких металлических колец. Признаки те же — неравномерный загар и раздражение кожи. Амуниция воина, часто имеющего дело с холодным оружием в рукопашном бою, — Лавджой ухмыльнулся, — я прав?

Аврора хранила молчание.

— За голенищем ее правого сапога спрятан нож. А плазмар модели 32/07 находится за поясом штанов и прикрыт длинной поношенной рубахой.

Взгляд Лавджоя переместился на Радомира.

— Теперь пару слов о тебе, дорогой зять. Ты закрываешь жену торсом, но стоишь чуть в стороне, чтобы не загораживать ей обзор. Несколько дней назад ты месил кого-то кулаками, потому как на них есть характерные ссадины. Твоему лицу тоже досталось, однако, ты щадишь левую руку, из чего можно сделать вывод, что тебя ранили в плечо. Пальцы на левой руке слушаются хуже, чем на правой. Это побочный эффект применения электрошокера, которым, подозреваю, тебе выстрелили именно в левое плечо. Два плазмара моделей 32/07 и 32/01 за поясом твоих штанов прикрыты рубахой. А за голенищами твоих сапог припрятаны ножи.

Лавджой хлопнул в ладоши и лицо его перестало выражать какие-либо эмоции. Вообще никаких эмоций.

— Так что, Катарина, эти двое способны убить тебя в бою и, возможно, даже ранить в бою меня. И ты, милая, по-прежнему думаешь, что они не представляют опасности для нас?

Катарина молчала, глядя на мужа.

— Тест ДНК, — повторил Лавджой. — И только после теста мы сядем нашей большой и дружной семьей за стол и начнем говорить о