– Как у вас с собачкой дела? – Женщина не скрипит, а просто кашляет. А рот, между прочим, не прикрывает.

– Спасибо, – Полина тянет поводок на себя.

– Ты меня не помнишь, наверное? А я тебя знаю. У тебя собачку Бес зовут, да? – Женщина вдруг лицом так дергает странно и всхлипывает немножко. Корчит рожи, как Максим или Вазгенчик на уроке музыки.

– Да. – У Полины булькает в животе, как после вермишели растворимой.

Это очень страшная и интересная тетенька. Может, она немножко ведьма? Но Бес рвется к ней и лапами по ее сапогам задевает. Значит, перед Полиной хороший человек, и бояться не надо. Почти не надо: женщина наклоняется, чтобы Беса погладить, хватается ему за шею так, словно хочет задушить, и вдруг всхлипывает:

– Хороший какой! Верный, да? Ты хорошая собака, Бес?

– Очень хорошая, – отвечает Полина и сквозь бульканье в животе свой голос почти не слышит. – Только нам домой уже пора, извините, пожалуйста!

– Ладно-ладно! Сейчас отпущу! – снова всхлипывает женщина и садится на корточки, чтобы Бес ее в лицо лизнул. А он до этого мимо помойки шел, между прочим! – Хорошая собачка! У такой хорошей девочки и должна быть хорошая собачка! – Тетка шмыгает своим красным носом.

Бес совсем не вырывается, только виляет хвостом. А Полине очень страшно. Она же знает, что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать! Ей как раз сегодня про это говорили: мамы чужие и собственная бабушка. Два раз предупреждали, как в сказке. А на третий раз – вот! Пришла злая ведьма! Или злая мачеха! Или злая бомжиха!

– Да ты не бойся меня. Я сейчас сама себя боюсь… – снова всхлипывает тетка. – Ты ж меня видела уже! У меня собачка была, с красным бантиком. Доллечка!

– А, это вы мне тогда невкус… жвачку мятную дали! – вспоминает Полина. – А где ваша собачка? У нее еще куртка красная была, да?

– И куртка была, и собачка была. А теперь покушала Доллечка на улице и отравилась!

– У нас Бес тоже отравился! Осенью болел! Это догхантеры отраву рассыпали!

Женщина не страшная. Просто она может сказать кое-что плохое.

– Как ваша Долли себя чувствует? – спрашивает Полина голосом Настькиной и Ленкиной мам. – Что говорят врачи?

– А что они мне скажут? Печень отмерла, кремация – три штуки! – Женщина опять Беса обнимает. – Я ее в клинику принесла, она тепленькая была еще… А потом все!

И она машет в сторону своей сумки. Это просто спортивная сумка, как у Нельки на фитнесе была. Это не собачья переноска. Но оттуда поводок видно и кусочек простыни. А еще – красный бантик, развязанный.

– Я-то все жаловалась, что никого у меня не осталось, одна собака. А теперь и собаки нет! Нет моей девочки! – И женщина вытирает слезы прямо об голову Беса.

Если бы Полина могла сейчас делать чудеса, то она обязательно бы оживила собаку Долли. Взмахнула бы палочкой, и женщине сейчас бы на телефон врачи позвонили:

– Мы ошиблись! Ваша собака не умерла!

Или в сумке бы вдруг загавкали!

Полина почти не помнит, какой была собака Долли. Только вот бантик красный… Он трясся и подпрыгивал. А теперь в сумке лежит. И его никто больше никогда не наденет.

– Испугала я тебя? Извини, извини… – Женщина поднимается со снега, перестает чесать Беса и берет свою сумку. Это очень большая и очень пустая сумка.

– Ничего страшного, – тихо говорит Полина. – Если хотите, можете еще Беса погладить. Вы когда в окно нас увидите, то выходите гулять. Я вам могу поводок дать.

– Спасибо, моя девочка. Спасибо, родная, – женщина мотает лохматой головой.

– До свидания, – вздыхает Полина и вытирает лицо варежкой.

Женщина с сумкой идет в сторону Полининого дома, а они с Бесом – наоборот, к остановке и магазину запчастей. И там у подъезда Ленки Песочниковой стоят Ленка, Настька и их мамы.

– Поля!

– Вот она!

– Ну слава Богу! Тебя брат ищет!

– Акимова, тут твой Стас бегает и тебя зовет!

– Поленька, ты что, без мобильника? Какой у брата номер?

– Господи, ну это ж надо, восьмилетнего ребенка одного с собакой отпускать!

– Полька, твой Стас в ту сторону побежал, – Ленка показывает туда, где школа. А Настька молчит, слушает, как Полину ругают.

– Поля, срочно иди домой!

– Давайте мы ее проводим?

– Не надо, я уже. Бес, ко мне! – Полина тянет на себя поводок.

– Ой! Мам, а Полька не в ту сторону пошла, скажи ей?

– По-ли-ноч-ка!

Она снова бежит за гаражами. И снег опять скрипит по-летнему, пляжному, морскому!

Хорошо, что женщина с сумкой идет так медленно, будто тяжелое несет.

– Подождите! – кричит Полина. – Подождите!

Бес снова пытается запрыгнуть на чужие сапоги. Нос у женщины стал совсем красный, как собачкина лента.

– Я вам забыла важное сказать. У меня есть брат, он скоро станет ветеринаром, когда в академию поступит. А сейчас он на конюшне с лошадьми работает!

Женщина снова кивает лохматой головой.

– Да, моя родная! Только нам ветеринар не поможет уже.

– Вы погодите, не перебивайте! Там, где у Стаса конюшня, там еще собакин приют есть. Собачий! Оттуда иногда щеночков забирают, а иногда – взрослых собак. У вас Долли была взрослая или щеночек?

– Спасибо, моя золотая. Взрослая была. Три годика!

– Пойдемте со мной! Мы моего брата найдем! Он вам скажет, куда ехать надо! Он меня как раз ищет! А вы можете Беса подержать, мне варежки надеть надо?

Полина протягивает поводок. Теперь они идут вдоль гаражей втроем.

– Скажите, пожалуйста, а если мы сейчас не найдем Стаса, вы можете меня до подъезда проводить? А то вдруг мне незнакомый маньяк встретится?

Вечером Нелька в гости снова приехала. Она прямо в коридоре закричала: «Ура, палтус жареный!» – и мама ей туда кусок принесла на вилке. Нелька жевала и раздевалась, а мама стояла рядом и говорила: «Осторожно, там косточки! Жуй медленно, она горячая». А Нелька мурчала, потому что ей вкусно было.

– А помидорка есть? Мам, я тебя обожаю!

– Есть, есть… Неля, руки! Полотенце возьми, я тебе чистое повесила. Ой, куда ты с вилки-то, там скелет один остался!

– Я сейчас лопну от обжорства, и это будет счастливая смерть! Полинка, привет!

– Полина, ты русский дописала? Шевели лапами, а то все остынет! Нель, как у Максима дела? Я чай уже заварила, пошли скорее!

– Не дописала, – Полина уходит обратно. В совсем свою комнату.

Забирается на Нелькину полку с ногами и начинает обои отщипывать – от того места, где раньше висел плакат Нелькиного любимого фильма про вампиров. Теперь там только выгоревшая тень осталась.