В нарядной комнате, где люстры переливались хрусталем, царило заразительное веселье. Джеймс отказался присоединиться к ним, поэтому Мэнди и Ястреб обедали вдвоем. Чопорный метрдотель усадил их за отдельный освещенный свечами столик. Отделанные позолотой стены и огромные пальмы дополняли интерьер комнаты. У Мэнди от восторга закружилась голова. Это был самый чудесный вечер в ее жизни.

Ястреб заказал шампанское. Мэнди никогда не пробовала этого напитка, хотя не могла признаться в этом. Вино понравилось ей. Оно ласкало язык, как сладкая роса, пузырьки щекотали нос. Она обнаружила, что постоянно краснеет, и отвернулась от напряженного взгляда Ястреба.

После обеда небольшая группа музыкантов заиграла танцевальные мелодии.

— Могу я пригласить вас на этот танец, мисс Эштон? — спросил Ястреб, протягивая ей руку.

Изумленная Мэнди поднялась и вышла на площадку, не веря своим глазам: этот суровый мужчина умел танцевать.

Он вел ее в танце легко и искусно, ни разу не сбиваясь с ритма. Мэнди грациозно плыла в такт его движениям. Ей доводилось танцевать раньше с солдатами в форте, но те партнеры были неуклюжими, и она чувствовала себя с ними очень неловко. Их танец с Ястребом был похож на полет.

— Как это возможно, мистер Лэнгли, — насмешливо сказала она, — что вы носите светский костюм и танцуете вальс так же легко, как сидите на лошади и охотитесь на диких животных? — Она чувствовала сильную руку Ястреба на своей талии, и сердце ее громко стучало. Кружась в танце, он прижал ее к себе чуть ближе, чем следовало, и Мэнди вдохнула запах мускуса, смешанного с запахом шампанского.

Ястреб лишь улыбнулся непреднамеренному комплименту девушки и, поскольку танец кончился, проводил ее к столику. Они сели, и мужчина начал рассказывать:

— Покинув шайенов, я отправился в Сент-Луис к Томасу Разерфорду, — я тебе о нем говорил. Он принял меня в свой дом, как родного. Сначала мне было трудно. Все, что я ни делал, оказывалось неправильным. Вскоре после моего прибытия он устроил официальный обед, который назначил гораздо раньше, так что я не мог отказаться от него. Томас настоял на моем присутствии. Он считал, что я принадлежу этому обществу, как и он сам. Он купил мне хорошую одежду и пытался обучить хорошим манерам.

Когда обед начался, я был так взволнован, что едва соображал. Я забыл все уроки, забыл, как пользоваться в обществе серебряными вилками, и взял мясо прямо пальцами. — Ястреб печально улыбнулся при этом воспоминании. — Гости от удивления разинули рты, а миссис Хэддингтон, одна из уважаемых клиенток мистера Томаса, едва не упала в обморок. Однако Томас поддержал меня. Он посмотрел ей прямо в глаза и тоже взял пальцами свой кусок мяса. Кажется, именно с этого момента я по-настоящему полюбил его.

Сердце Мэнди рвалось к этому сильному человеку. Ястреб всегда казался ей таким суровым и самоуверенным. Но сейчас в его глазах она увидела уважение и любовь к человеку, поддержавшему его. Как бы ей хотелось, чтобы он хотя бы раз посмотрел на нее так же!

— Этот человек был безгранично терпелив, — продолжал Ястреб. — Он сам занимался со мной английским, он нанял учителей, чтобы обучить меня всему, начиная от чтения и кончая различными видами искусств. И даже тому, как танцевать вальс, — улыбаясь добавил он.

Мэнди все труднее было сосредоточиться. Она чувствовала, как он ласкает ее взглядом. Ей страстно хотелось коснуться его щеки. Воспоминание о теплых, твердых губах, касающихся ее губ, не давало ей покоя. Хотелось провести пальцами по мягким завиткам волос на воротнике…

— Я долго работал на ферме Разерфорда, — продолжал он. — Но не чувствовал себя на своем месте, как и в деревне шайенов. Я прожил у Томаса пять лет, а потом отправился на запад. Наверное, никогда не смогу отплатить ему за то, что он для меня сделал.

Мэнди заметила сожаление, мелькнувшее в глазах Ястреба, и почувствовала симпатию к человеку, который легко мог жить как в мире индейцев, так и в мире белых людей, но при этом не принадлежал ни тому, ни другому.

Опять заиграли вальс, и они поднялись, чтобы потанцевать. На этот раз он прижимал ее к себе еще крепче. Когда танец кончился, в тех местах, где Ястреб касался ее тела, выступили блестящие капельки пота.

— Похоже, все мужчины в этом зале завидуют мне, — сказал он, по-мальчишески улыбаясь.

Мэнди тоже улыбнулась.

— А если бы взгляды могли убивать, я была бы мертва уже тысячу раз, — ответила она, опуская ресницы. Ее немного раздражало, как женщины откровенно любовались им. Пожалуй, здесь не было ни одной женщины, которая с радостью не заняла бы ее место.

Она хихикнула:

— Можешь себе представить, что бы они сказали, если бы узнали, что я путешествую одна с тобой и Джеймсом? — А про себя добавила: с профессиональным игроком и белым, одетым, как индеец. Боже, это может шокировать кого угодно! Если кто-нибудь об этом узнает, Джулию ждет новый скандал. Мэнди улыбнулась при этой мысли.

— Они, вероятно, сказали бы, что мы самые счастливые мужчины к западу от Миссисипи, — тихо произнес он.

— Ястреб… это самый чудесный вечер в моей жизни. — Мэнди подняла бокал с шампанским и улыбнулась.

Ястреб впервые заметил, что от улыбки у нее появляются ямочки на щеках.

Мэнди снова захихикала, и он вдруг подумал, что она выпила слишком много шампанского.

Девушка икнула.

— Прошу прощения, — сказала она, пролив вино.

Эта сценка невольно напомнила Ястребу о газетных статьях, которые он читал, о том случае, когда она полуобнаженная полезла купаться в фонтан. Настроение его испортилось.

— Мне следовало бы помнить, что такая избалованная девчонка, как ты, не умеет вести себя в обществе, Немедленно отправляйся в постель.

— Пожалуйста, Ястреб, — умоляла Мэнди — Что я такого сделала? — Но когда она поднялась со стула, комната закружилась перед ее глазами.

Ястреб поддержал ее. От ее плеч исходил аромат фиалок, и он зачарованно вдыхал его. Ему хотелось бы распустить ее густые волосы и зарыться лицом в шелковистые пряди. Он почувствовал, как им опять — в который раз! — начинает овладевать желание. Черт бы побрал эту маленькую ведьму! Закусив губы, Ястреб решил, что лучше поскорее убраться отсюда, пока никто ничего не заметил.

— Ты немного перепила шампанского. Пойдем, пора возвращаться в номер. — Они молча вышли в вестибюль, затем начали подниматься наверх в ее комнату.

— Все было так чудесно, Ястреб. — Ее взгляд встретился с его взглядом, и девушка отвернулась. Голова снова закружилась.

Когда они остановились у двери, Ястреб не раздумывая прильнул губами к ее губам, сначала очень нежно, затем все более настойчиво. Ее дыхание было теплым и сладостным. Он целовал ее щеки и шею, затем его губы двинулись к плечам, покрытым гладким атласом блестящего платья. Он вошел за нею в комнату и закрыл дверь. Затем снова прижал к себе.