— Этим мы и отличаемся, друг мой. Пока ты глупо рискуешь жизнью на линии фронта, я остаюсь в тылу, наблюдаю и жду, когда подвернется удобный случай.

— Например, найти космодесантника Хаоса, который будет готов тебе верно служить? И тогда тебя здесь чуть больше зауважают, но лишь пока он на твоей стороне. Пока не поймет, что ты не можешь ему дать всего, что обещал.

— Ты тоже послужишь мне, полковник Стил, если не как союзник, то как жертва — приношение моим богам. Они будут рады заполучить твою душу и наградят меня за то, что я отдал ее им.

— Воллькендену ты уготовил такую же участь?

Это был дерзкий вопрос, и Стил не ожидал, что Мангеллан на него ответит, раскрывать свои карты в отношении исповедника. Однако верховный жрец улыбнулся и сказал:

— Ваш исповедник — благочестивый человек, а твое появление здесь доказывает, насколько он важен для вас. Если его послушать, он спас целую звездную систему для Императора. И такой человек падает с неба прямо в руки… Воистину, боги улыбнулись мне в тот день! А потом мне попался ты.

Мангеллан поднялся с каменного выступа и склонился над Стилом, почти касаясь губами его уха. Стил попытался отодвинуться от него, но цепи сковывали его слишком туго. Полковника передернуло от отвращения. Он снова проверил состояние бионического глаза, но на дисплее застыли неутешительные цифры — тридцать пять секунд…

— Вся ирония в том, — произнес вполголоса Мангеллан, — что твои повелители совсем тебя не ценят. Они с легкостью пожертвовали твоей жизнью ради какой-то доли шанса, самой ничтожной, спасти важного для них святошу. Но я познакомился с вами обоими, поговорил и теперь знаю истину. Я знаю, что ты, полковник Станислав Стил, не в пример Воллькендену, человек куда более стойкий и сильный.

— Это здесь, — сказал Палинев, глядя на компас. — Это должно быть здесь! — Но когда он осмотрел стены еще одного ничем не примечательного тоннеля, его голос зазвучал уже не так уверенно. — По крайней мере, я думаю… Если бы полковник был здесь…

— Ты еще ни разу не подводил нас, рядовой Палинев, — сказал Гавотский. — Если ты утверждаешь, что мы под Ледяным дворцом, значит, так оно и есть.

Грэйл протянул руку, чтобы коснуться крыши тоннеля, но тут же, поморщившись, отдернул ее.

— Лед обжигает! — воскликнул он. — Здесь гораздо холоднее, чем там, где мы столкнулись с тварью полчаса назад. Все верно, Ледяной дворец наверху.

— Вопрос в том, — сказал Блонский, — где вход?

Михалев пожал плечами.

— Вряд ли он у них на самом виду, так? Возможно, в конце концов нам придется повернуть назад.

— Мы это уже обсуждали, — решительно произнес Гавотский. — На это уйдет слишком много времени. Проводники провели нас по большей части пути, и они уверяли, что здесь, внизу, есть вход во дворец. Мы просто должны его найти.

— Если мы его не найдем, я могу вернуться в часовню, — предложил Палинев. — Я смогу найти путь… по крайней мере, думаю, что смогу. И приведу нового проводника.

— Возможно, — сказал Гавотский, — но это последнее средство. Мы все видели, что здесь творится, и я не хочу, чтобы кто-то из нас ходил в одиночку. Пока я предлагаю начать обыскивать тоннели от пола до потолка. И помните, что нам говорил Грэйл: Ледяной дворец занимает площадь не меньше квадратного километра. Вход может быть где угодно в этом районе. Кстати, еще помните и о том, что во дворце находятся исповедник Воллькенден и полковник Стил. Нас отделяет от них тонкий слой каменной кладки, и мы не хотим, чтобы это стало препятствием для ледяных гвардейцев Вальхаллы. Ведь так?

Слова Мангеллана все еще отдавались эхом в голове Стила, от этого тошнота подступила к горлу.

Полковнику казалось, что он до сих пор ощущает на своем ухе испарения зловонного дыхания верховного жреца, и у него буквально чесались руки от желания дотянуться и стереть их.

— Я думаю, пора, — нашептывал ему Мангеллан. — Пора Воллькендену оставить этот бренный мир и навсегда стать игрушкой Кхорна, Слаанеша, Тзинча, Нургла. Церемония начнется на рассвете, а это, как ты знаешь, обычное время для подобных ритуалов. Что ж, полковник Стил, может, соизволишь поприсутствовать на церемонии? Это поможет тебе сосредоточиться.

Снова оставшись в одиночестве, Стил испустил первородный рев ярости и попытался вырваться из цепей, хотя знал, что ему их не разорвать.

Он ничего не мог сделать.

Поэтому полковник попытался хотя бы заснуть, чтобы, когда появится возможность, быть готовым к прорыву. Но дремать получалось урывками. Каждый раз его будили то невыносимая боль в мышцах и позвоночнике, то настойчивое тиканье внутреннего хронометра, то непрерывный стук падающих капель, доносившийся откуда-то снаружи.

Наконец полковник проснулся оттого, что в камере скрипнула дверь.

Стилу снова ударил в глаза свет фонаря. На сей раз полковник не вздрогнул. Его левый глаз закрылся, защищаясь от яркого света, а правый, наоборот, мгновенно к нему приспособился. Сначала полковник не увидел в этом ничего особенного, и лишь спустя секунду понял, что это значило. Его взгляд сосредоточился на низкорослой сутулой фигуре, которая шаркающей походкой вошла в камеру, воровато оглядываясь через плечо.

— Ну-ну, — сказал Стил. — Мангелланов пес сорвался с привязи?

Фурст зарычал на него. Мутант едва доставал головой до подбородка Стила, и это учитывая, что полковник был связан в согнутом положении.

— Ты можешь оскорблять меня как угодно, но ты горько пожалеешь о том, что порочил моего повелителя. Ты будешь у меня кричать и молить о смерти. — Мутант снова вытащил свой нож и стал размахивать им прямо перед глазами пленника, но Стила больше заинтересовало то, что он держал в другой руке.

— Мангеллан не знает, что ты здесь? — спросил полковник. — Вот она, верность еретиков.

— Повелитель будет благодарен мне за то, что я разделался с его врагом. Он увидит, что я тоже могу проявлять инициативу.

— Неужели? Я знаю, что ты пытаешься быть похожим на него, Фурст, — быть таким же предателем, как он. Но последнее, что будет терпеть предатель, получивший власть, — предательство других. Он раздавит тебя, Фурст, как мерзкого клопа, коим ты и являешься.

Подстрекательство Стила сработало. Фурст подошел вплотную к полковнику и дотянулся острием ножа до его лица. Дыхание мутанта было возбужденным и прерывистым, и Стил почувствовал, как он, сопя и брызгая слюной, уперся связкой ключей ему в живот.

— Присоединись к нам или умри, — пробулькал Фурст. — Такой выбор предоставил тебе мой повелитель. Я могу его облегчить — вырежу этим ножом знак Хаоса Неделимого на твоем лице.

— Поступай как хочешь, — спокойно сказал Стил. — Но хватит ли у тебя храбрости, Фурст, при этом смотреть мне в глаза?

Мутант Фурст даже не успел вскрикнуть: разряд из бионического глаза Стила поразил его прямо в лицо и обжег кожу. Опаленные волосы встали дыбом, разинутый рот скривился в злобной усмешке. Мутанта отбросило к каменной стене. Ударившись затылком, Фурст сполз на пол. Его глаза закатились, язык вывалился изо рта, и на стене остался кровавый след.