противник благородством не страдает, так что и тебе не стоит это делать». И видимо взгляд сейчас у меня сильно поменялся, потому что голос у Валентины Степановны стал тише и говорить она стала значительно медленнее…

- Но потом, Ярослав Александрович объявил всем, что ты его невеста… Ребята, которые работали в твоей охране это подтвердили, и сплетни немного успокоились…

- Успокоились, говоришь… А сейчас-то что происходит? Почему от меня все шарахаются? Невеста графа Вяземского – местный монстр?

- Нет, ты не так все поняла… Просто Ярослав Александрович вчера часть сплетен узнал, и пол дня проводил воспитательные беседы… Беседы закончились быстро, а вот дополнительные задания, которые особо болтливые личности получили… Им еще долго отрабатывать. Похоже ты сегодня как раз на этих «воспитуемых» и наткнулась.

Дышим, дышим, дышим… Медленнее, медленнее… Почти нормально. Даже понятно о чем меня спрашивают. Уже не в первый раз.

- Ариадна, а правда, что теперь в качестве дополнительного персонала будут набирать женщин в управление?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

- Императрица высказала идею, что представительницы дворянских родов должны служить государству наравне со своими отцами, братьями и мужьями. И видимо император ее поддержал…

- Императрица???

- Сама слышала. Вчера…

- Ты видела императрицу? Расскажи! А правда говорят, что…

Все, до конца обеда и еще чуть-чуть свыше, нам было о чем поговорить.

***

Выполнить обещание данное Милане и поговорить с ее братом удалось только через несколько дней. И то, предварительно пришлось договорится с ним о занятиях по самообороне, которые в свете последних событий, я нагло прогуливала. Правда, ради этого пришлось еще отпрашиваться у Елены Алексеевны! Почувствовала себя опять в пансионе, когда отпрашивалась с занятий!

Сперва конечно пришлось позаниматься, но, когда в зале мы остались одни, я не стала затягивать. Первым делом включила артефакт от прослушивания. Все-таки у меня замечательная будущая свекровь!

- Алексей, есть серьезный разговор.

Застыл и подозрительно так смотрит. Как будто я ему предлагаю родину продать.

- Милана очень переживает. Ей очень нравится Штольц, и она переживает, что два ее любимых мужчины не могут договорится.

- Ариадна, я думаю в своих отношениях с Миланой, я разберусь сам. Все же два … любимых мужчины – это слишком много для одной женщины.

- Почему же? Любимый брат и любимый человек – этого достаточно.

- Откуда? Милана рассказала? Болтушка!

- Нет. Родовой дар на крови.

- Давно знаешь?

- С первого дня. Так все-таки, чем тебе не нравится Алексей?

- Он не должен мне нравится. Он не за мной ухаживает.

- Тогда почему ты так против того, что он ухаживает за Миланой?

- Ариадна, Милана все-таки единственная официальная наследница графа Туманского, и рано или поздно он поймет и примет ее, а если она будет замужем за мещанином… У нее итак много проблем.

- Во-первых, ты тоже его наследник.

- Он меня не признал, да и мама у меня мещанка. Не ровня представителям таких родов. Я не хочу, чтобы мои племянники переживали то, что пережил я.

- Зато твоя мама воспитала замечательного сына, а твой отец дурак, если этого не понимает! Ты даже сейчас за честь рода выступаешь, хотя он тебя даже не признал...

- Сейчас мы не обо мне!

- Не о тебе. Во-вторых, в варианте признать рано или поздно, вполне может быть именно поздно. Может он ее примет уже на смертном одре. Что ей его одобрения полвека ждать? Ей нужна семья и дети.

- Она еще молода и может встретить…

- Может, но хочет выбирать сама. Если бы ее устраивало то, что ей мужа выбирает кто-то, отец или ты, она бы из дома не сбежала. К тому же, пока он просто попросил разрешения ухаживать, чтобы познакомится и начать общаться.

- Тем более… Почему сразу руки не попросил?

- Ну тебя не поймешь: то женись, то не женись…

- Он не воспитывался как дворянин, достойный графини Туманской.

- Ну насколько я поняла, с твоим воспитанием тоже не все так просто…

- Мы выживали!

- Он тоже. Слушай, его не родовитое происхождение – это единственное, что тебя сейчас смущает?

- Ну в общем, - Бехерев помялся – Да.

- Тогда открою тебе семейный секрет: его мать – урожденная Эльгерская. Тебе это о чем-то говорит?

- Вице-канцлер Острикского княжества???

- Вице-канцлер абсолютно преданный прошлой династии. Надо говорить, что делают с теми, кто предан твоим конкурентам на трон и власть?

- Уничтожают…

- Мой отец сделал все, чтобы их вывести, а отец Алексея заплатил жизнью за шанс на выживание для своей семьи. Они до сих пор под угрозой, поэтому Алексей никогда не поставит собственное счастье выше жизни и здоровья матери и сестер. И ты поклянись, что эта информация от тебя даже к Милане не уйдет. Сами разберутся.

- Но откуда ты это знаешь?

Сказать про дар? Что видела? Зачем? Не хочу, чтобы люди от меня шарахались боясь, что я увижу что-то, что они предпочитают скрыть.

- Прочитала в дневниках матери. Дневник был среди тех бумаг, что я вывезла из поместья.

Почти не соврала. Дневник – был. Правда там были описаны результаты экспериментов, а не личная информация… Но он – был.

- Недавно императрица расхваливала Туманского за то, что он мудро дал дочери послужить на благо империи. Скоро он может опять появится на вашем горизонте, но зная Милану… Я более чем уверена, что она так легко ему последние пять лет жизни не простит. И от тебя не откажется. Так что либо Туманскому придется тебя признать, либо дочь с ним даже разговаривать не захочет. А договариваться Туманский не умеет, значит он попытается на вас нажать. И поверь, держать оборону втроем вам будет легче.

- Но Милана и Алексей могут еще расстаться. Позже. Ей будет больно.

- Могут. Как и ты можешь найти себе девушку и жениться. Просто, если пути Миланы и Алексея разойдутся, то это будет их выбор, а не результат твоего вмешательства. И винить тебя за это она не будет.

Надеюсь меня услышали…

***

- До свидания, Алексей.

- До свидания, Ариадна

Задумавшийся Бехерев похоже ответил на автомате, глядя куда-то поверх моей головы. Но я не обижаюсь, задумался – уже хорошо!

- Добрый вечер, ваше сиятельство.

Резко повернулась. А это уже веселее. Похоже сегодня домой меня везет не Матвей…

Вы когда-нибудь видели графа, который сидит, вытянув ноги, на низкой скамеечке