–Дорогой мой мальчик, ты же не собираешься продавать имущество семьи с молотка, правда? Мы не должны подвергать себя такому унижению. Наверняка можно продать какой-то участок земли, чтобы спасти репутацию семьи.

–Все не так просто, дядя Сесил. Я несколько недель изучал бухгалтерские книги вместе с Лолисом. У нас нет выхода. Поместье не окупается уже несколько десятилетий, и мы достигли точки невозврата. Денег больше нет совсем.– Этой последней фразой он надеялся положить конец разговору.– Выручки от продажи винокурни хватило лишь на оплату трудов Лолиса. На доходы от продажи лосося будет жить мама, причем весьма скромно,– и это лишь в том случае, если новые владельцы винокурни позволят нам продолжать рыбный промысел.

–Но разве нельзя просто продать пару ценных вещей? Я знаком с людьми в Лондоне, которые помогут нам найти заинтересованных покупателей.

Ева увидела, как Фергюс в гневе взъерошил волосы.

–Ты не понимаешь. У нас огромные долги. А из-за налога на наследство их стало еще больше. Эти долги будут погашены судебными приставами, когда они конфискуют особняк со всем его содержимым и продадут с молотка по самой низкой цене, если мы сами ничего не предпримем!– Фергюс перешел на крик. Ева заметила, как Олли, один из лакеев, отступил в укромную нишу, чтобы его никто не видел.– Я пытаюсь спасти нас от такого унижения, пробую организовать продажу по частному соглашению, а у тебя на уме только одно: «твое дело, не твое дело», «давайте продадим какую-нибудь вазу». Ну и семейка! Лолис сейчас едет в Инвернесс, чтобы переговорить с одним потенциальным покупателем, который, возможно, согласится приобрести поместье в частном порядке, без лишнего шума. Это позволит выручить бо́льшую сумму, чем на открытом аукционе.– Он печально покачал головой.– Дедушка сильно подорвал экономическое положение семьи, но отец с Ангусом фактически разорили нас своим бездействием. Если б они прислушались к моим советам раньше, мы бы теперь так не страдали. Черт возьми, если б они прислушались к Лолису раньше, сейчас все было бы иначе. Но нет, они ведь знали лучше, а мы теперь погрязли в долгах, на грани банкротства и разорения. Если мы лишимся – нет, когда мы лишимся особняка, где все будут жить? Как мы будем жить? И где же Ангус, когда он нужен? Где? Прячется в теннисном павильоне, наблюдая, как Хью строчит очередной поганый роман! Так вот, дядя Сесил, зная все это, ты действительно считаешь, что я должен дожидаться, пока «лорд Инверкиллен» возьмет управление поместьем в свои руки? Да? Нет. Так я и думал.

Фергюс развернулся и ринулся вон из дома, с силой хлопнув за собой дверью. Грохот эхом разнесся по оружейному залу, словно пушечный выстрел, от которого у Евы похолодело в животе.

«Под лестницей» обед проходил в тишине. Все слышали перебранку. Все слышали, как хлопнула дверь. Предстоящая продажа поместья перестала быть тайной. Теперь прислуга только это и обсуждала.

Хоть все и знали, о чем был спор, Олли представил им полный отчет из первых уст, и собравшиеся слушали его затаив дыхание. Закончив рассказ, он положил себе жаркого и взял кусочек хлеба.

–О, луковый хлеб, великолепно.– Некоторое время лакей молча жевал хлеб, а потом спросил:– Как думаете, нас продадут вместе с особняком? Ну то есть если это будет сделка по частному соглашению. Или нам придется искать новое место работы?

–Не знаю, Олли,– ответила миссис Макбейн. И никто не знал.– Продажа по частному соглашению. Ты точно слышал, что мистер Лолис поехал в Инвернесс на встречу с покупателем?

Олли, чуть подумав, покачал головой.

–Сказали, он должен встретиться с кем-то, кто, возможно, будет заинтересован в покупке поместья.

–Значит, ничего еще не решено,– тихо заметил Маккей.

–Нет-нет, не решено. Как бы это выяснить?– отрешенно произнесла миссис Макбейн. Все остальные обменялись многозначительными взглядами. Экономка тряхнула головой, выходя из раздумий, и увидела, как Олли с любопытством смотрит на нее.– Олли, тебе пора. Господа скоро придут в столовую. Маску не забудь.

–Да, миссис Макбейн.– Он доел жаркое, стараясь не испачкать ливрею, и поспешил наверх. Миссис Макбейн и мистер Маккей остались вдвоем.

–Я все понял,– только и сказал он, поднимаясь из-за стола.

Семейство собиралось к обеду, но леди Джорджина вызвала в библиотеку Фергюса и Сесила. Такой сердитой Сесил не помнил мать с мальчишеских лет. Как-то раз они с Хэмишем на лестнице сражались на мечах, и она застала их за этим занятием. Как же она тогда разозлилась!

Немало воды утекло с той поры, когда леди Джорджине приходилось отчитывать провинившихся подростков, однако навыков она не утратила. Вдовствующая графиня кипела от негодования, но, со всей беспощадностью распекая сына и внука, ни разу не повысила голос – лишь цедила слова громким шепотом:

–Я не допущу, чтобы слуги сплетничали и разносили слухи по городку.– Она смерила обоих гневным взглядом.– И уж тем более не желаю, чтобы тот человек из Лондона считал нас сворой диких псов. Неважно, насколько плохи наши дела, вывешивать грязное белье на всеобщее обозрение ниже нашего достоинства. Фергюс, впредь воздержись от обсуждения семейных проблем в присутствии слуг. А ты, Сесил, постарайся запомнить, что женитьба на маркизе предполагает благородство и соблюдение приличий. Не забывайте: мы принадлежим к аристократическому роду. А аристократы. Никогда. Не. Орут.– Целую минуту леди Джорджина сурово смотрела на них, заставляя обоих попрятать глаза, затем резко выдохнула.– Так, а теперь, пожалуйста, проводите меня кто-нибудь на обед, если, конечно, вы способны вести себя цивилизованно и общаться не на повышенных тонах.

В столовой за обедом все молчали. Никто не знал, какую тему предложить для беседы. Казалось, глупо обсуждать погоду или дебютанток нынешнего года, зная, что все семейство на грани финансового краха. Если, конечно, слова Фергюса соответствовали действительности. Наконец Элспет поинтересовалась, не видел ли кто утром леди Инверкиллен. Нет, ее никто не видел.

–Нельзя же прятаться там всю жизнь.– Констанция с отвращением вздохнула.

Леди Джорджина сердито посмотрела на нее и жестом велела подавать следующее блюдо.

Но Констанция не собиралась отвлекаться на еду.

–Уже два месяца прошло. Могла бы и появляться время от времени.

«К чему она клонит?»– задалась вопросом леди Джорджина.

–Дорогая, тебе не приходилось хоронить мужа. Горе во временные рамки не уложишь.

–Оттого что она безвылазно сидит в своих покоях, легче ей не станет. Там ей ежесекундно буквально все напоминает о нем.– Констанция перешла на более примирительный тон.– Не лучше ли – для ее же эмоционального благополучия,– чтобы она переселилась в другие комнаты?

«Ах, ну конечно,– догадалась леди Джорджина,– покои лэрда»[22]. Констанция становилась все менее тактична в своих намеках на то, что Викторию необходимо выдворить из ее комнат – самых лучших и просторных покоев во всем особняке. Они всегда предназначались для графа и графини, и Констанции, видимо, не терпелось их занять.