Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я тебя с ним познакомлю. Мужик от меня без ума, — не обращая ни на что вокруг внимания, рассказывает воодушевленная Нина.
— Ух ты, даже так! Значит, скоро на повышение пойдешь.
— Не-а, мне и здесь хорошо. Я звезд с неба не хватаю, — хмыкает Нинка.
Спустя пятнадцать минут я паркуюсь возле главного здания нашей службы. Выйдя из машины, поправляю одежду и, взяв под руку подругу, захожу в здание.
По дороге к лифту, приходится останавливаться раз десять, не меньше. Диву даюсь, насколько коммуникабельная у меня подруга. Знает практически каждого. С каждым поздоровается, обсудит насущные проблемы.
Стоит лифту поднять нас на заветный пятый этаж, я пулей вылетаю оттуда. Нинка плетется позади, болтает с одной из знакомых. Не успеваю сделать и двух шагов, как налетаю на знакомую спину. Широкую, мощную, обтянутую дорогой тканью стильного пиджака. Мужчина, почувствовав толчок, оборачивается, а я улыбаюсь, растерянно глядя на него.
— Привет! Ой, здравствуйте, Николай Германович, — при виде него, улыбка расцветает на губах. Сейчас понимаю, как сильно соскучилась по нему.
Кай несколько секунд стоит молча, глядя на меня так, словно не узнает. А затем переводит взгляд немного в сторону и приветственно кивает кому-то. Удивленная его реакции, поворачиваю голову по направлению его взгляда и вижу подходящую ко мне Нинку.
— Ты чего как столб стоишь? Идем, — улыбается она, утягивая меня вперед.
Несколько шагов покорно следую за ней. До конца не веря в произошедшее, оборачиваюсь назад. Кай идет позади, разговаривает о чем-то с симпатичной брюнеткой. И эта улыбка на его губах, обращенная к ней, и ее обожающий взгляд, устремленный на него, словно удар под дых. Отвернувшись, сжимаю руку Нины, спеша поскорее убраться.
Мы проходим в зал для совещаний и усаживаемся на задние ряды.
— Зря мы назад спрятались. Придется через весь зал топать, когда погоны вручать будут, — шепчет мне Нина, в то время как я не свожу напряженного взгляда с входных дверей. Спустя несколько минут, Кай наконец-таки заходит. Рядом все также идет брюнетка. Он усаживается за стол для руководства.
— О, смотри, Андрюша мой, — шепчет Ниа, дергая за рукав и указывает на мужчину, сидящего по соседству с Каем.
Мужчина на самом деле симпатичный. На вид ему лет тридцать пять.
— Прическа у него стильная.
— Мой сладкий мальчик, — восторженно припевает Нина с довольной улыбкой на лице.
Спустя несколько минут, в зале до отказа наполненном судебными приставами и начальниками отделов наступает полная тишина. К трибуне выходит Нинкин ухажер, он же Андрей Иванович. И на правах первого заместителя руководителя начинает вещать.
Я словно заворожённая не своду глаз с Кая. Он выглядит откровенно скучающим. Но бесспорно, выделяется из общей массы людей своей харизмой. От него так и прет внутренняя сила. Перевожу взгляд немного левее и от резкого приступа злости начинаю скрежетать зубами. Рядом с ним сидит та самая брюнетка. Нинка, заметив мое пристальное внимание к персоне девушки, дергает меня за рукав, притягивая к себе.
— Видишь бабу рядом с Каем? Это Анечка, его секретарша. Я так поняла, у них роман наклевывается, – шепчет подруга.
Спасибо тебе, Нина за «радостную»новость. Перевожу взгляд в сторону и делаю вид, что слушаю речь выступающего. Не могу с уверенностью ответить, что именно меня задевает сильней. Его равнодушие, нежелание общаться или наличие любовницы.
А девушка то старше меня. Но не отнять - красотка. Видно за версту, что такая как она своего не упустит. Не думаю, что Кай воспылал к ней любовью. Хотя, не зря же его называют местным Казановой. Просто мужчина вернулся в свою колею, а я уже размечталась, что имею к этому хоть какое-то отношение.
Еще спустя час наконец-таки начинается вручение погонов. Сначала награждают приставов районных отделов, мы как всегда, на десерт. Я облегченно вздыхаю, увидев, что почетную миссию награждения на себя берет Андрей Иванович. Не знаю почему, но очень не хочу, чтобы это был Кай. Или наоборот очень хочу, но боюсь обжечься его холодом.
Спустя пять минут доходит очередь до нас с Ниной. По вселенскому закону подлости, Андрею Ивановичу поступает срочный звонок из Москвы и он, извинившись, удаляется из зала, переложив свою миссию на Кая.
— Черт, — шипит Нинка, озвучивая мои мысли.
Мы ошарашено смотрим на то, как Кай поднимается из-за стола и уверенным шагом направляется к середине зала, где его дожидается работница отдела кадров с погонами и выписками из приказа.
— Я не могу похвастаться таким чувством юмора, как Андрей Иванович, — произносит он, демонстрируя окружающим свою фирменную ухмылку.
Первой он вызывает Нинку. Уверенной походкой от бедра она направляется в центр зала. Кай вручает ей выписку из приказа и подарочный комплект готовых погонов с тремя сияющими звездами на каждом.
— Гофман Ева Сергеевна, — произносит ровным голосом.
Волнительная дрожь пробегает по телу. Я поднимаюсь и иду вперед, на трясущихся от волнения ногах. И тут я наконец-то понимаю, что имела в виду Нина, когда сокрушалась о выбранных местах в конце зала. Все до единого взгляды устремлены на тебя. А идти нужно бесконечно долго. Задираю подбородок и концентрируюсь лишь на одном взгляде. Холодном, чужом и одновременно родном. Не отпускаю его глаз ни на секунду. Он вторит мне. Но взгляд его карих глаз выражает лишь смертную скуку.
— Поздравляю, Ева Сергеевна, — его рука сжимает мою. Не слишком крепко и не слишком слабо. На губах дежурная улыбка. Снова демонстрирует мне свое равнодушие. Я сжимаю свою ладонь сильнее, делаю рукопожатие крепким, болезненным. Я хочу показать ему, что он несправедлив. Что нельзя вот так брать и бросать человека и делать вид, будто и не знаешь его вовсе. Вычеркивать его, словно ненужный хлам. Кай даже бровью не ведет. Второй рукой он вручает мне погоны. Отпускает руку, давая понять, что аудиенция окончена.
В первые секунды меня накрывает глухим разочарованием. Двигаюсь на автопилоте. Растеряно поднимаю глаза, вижу подругу активно жестикулирующую мне, кричащую что-то одними губами. Черт, точно. Разворачиваюсь и возвращаюсь к Каю. Заметив мое приближение, он немножко напрягается. Теперь в его взгляде растерянность.
Протягиваю ему руку для нового рукопожатия. Он потягивает свою. Снова сжимаю больно. Крепко. Желая пробить эту стену отчуждения. Раздавить скорлупу, под которой он себя прячет.
— Служу России, — произношу забытую фразу и, улыбнувшись,
