– Н-ну, может быть… как-нибудь все-таки… вычеркнуть его из списка?.. – с надеждой молвил он.

– Как?.. – сдавленно спросил Партиарх. – Как ты это сделаешь без огласки?.. А в него три четверти избирателей верят!.. Хочешь их переубедить? Иди – переубеждай!..

Молоденький нарком инквизиции пригорюнился, затосковал.

– Динамитом попробовать? – расстроенно предположил он.

– С ума сошел? – вскинулся Партиарх. – Динамитом!.. А что тогда в ООН будешь предъявлять? Клочья?..

За окнами высотной кельи Партиарха черной глухой стеной стоял двенадцатый час ночи по лыцкому времени. Сам Порфирий восседал за столом, угрюмо вслушиваясь в зловещий шелест над столицей. «Ночные призраки» шестого флота США возобновили разведку целей. Мало им было той катастрофы…

Вся эта история с Африканом настолько удручала Порфирия, что пару часов назад он вывел из состава Политбюро и отправил на пенсию престарелого протопарторга Василия, имевшего неосторожность внешне напоминать собою Африкана. Причем формулировка была страшна: «Отстранить от занимаемой должности с острой сердечной недостаточностью…»

Тоненько прозвенев, на левую руку Партиарха опустился прозрачный худосочный комар. Видимо, прилетел откуда-нибудь из-за Чумахлинки. Лыцкие на подобное кощунство просто бы не отважились… Любой на месте Порфирия сразу бы согнал его к чертовой матери, а то и размазал единым взмахом. Но Партиарх был политик во всем. Сокрушенно покачивая головой, с мягкой укоризной следил он за тем, как, вызревая в рубиновую каплю, раздувается брюшко неразумного кровопийцы… «Ну куда же ты столько пьешь, дурашка? – казалось, говорили скорбные глаза Порфирия. – Меня, допустим, не убудет, но ты хотя бы о себе подумай…» Наконец зарвавшийся комар всполошился и, натужно зазвенев, попробовал взмыть. Поздно. Перебрал. Кровушка тут же потянула вниз… Лишь тогда Партиарх вздохнул и погрозил пальцем изнемогающему в полете насекомому…

– У, нехристь!..

И то ли этого легкого сотрясения оказалось достаточно, то ли случилось одно из мелких нечаянных чудес, которыми славен был Партиарх, но брюшко мгновенно лопнуло, оросив столешницу невинной кровью, а сам комар (вернее, верхняя его половинка) вознеслась, звеня, к потолку…

Не так ли и душа человеческая?..

Внезапно Партиарх насторожился. Встал, прошелся по келье, выглянул в окно… Внизу сиял золотыми огнями ночной Лыцк… Вдалеке над пятиэтажным магазином «Культтовары» пылали алые неоновые буковки: «СЛАВА БОГУ!» Столица мирно отходила ко сну…

И тем не менее секунду назад что-то случилось… Что-то очень и очень серьезное… Впрочем, кажется, не здесь – за Чумахлинкой…

Прозорливец не ошибся. Именно в этот миг перед зданием, где располагалась фирма «Ограбанкъ» и где должна была, по первоначальному замыслу Африкана, состояться сходка «Красных херувимов», рванула легковушка с динамитом…

– Чадо… – елейно промолвил Порфирий. – Мы же вроде договаривались: никаких взрывов…

– Взрыв – не наш, – побледнев, открестился Питирим.

Отвага – отвагой, но при виде такого смирения струхнет любой. Кротость, по Достоевскому, это вообще страшная сила, а уж кротость Партиарха… Сразу можно гроб заказывать.

– Не наш, говоришь? – с детским недоумением переспросил Порфирий. – А чей же?..

– Пока трудно сказать… Уточняем… Главное – Африкана там не было… Видно, почуял опасность… собрал подполье по другому адресу…

Глаза Партиарха ласково просияли, прозревая грешную душу митрозамполита до самого донышка… Испугался – значит не врет. Потому что врут в таких случаях – без страха и упрека. Стало быть, взрыв и впрямь не его рук дело…

– Даже если не наш!.. – проворчал наконец Партиарх, снова становясь придирчивым и брюзгливым. (У Питирима сразу отлегло от сердца.) – Ты-то куда смотрел?.. Хорошо еще, что уберегся Африкан! А разнесло бы его в мелкие дребезги?.. Тут же бы легенда возникла: дескать, жив, уцелел, тому являлся, этому… А как опровергнешь? Мы ж без трупа – как без рук! – Порфирий фыркнул, помолчал, потом спросил отрывисто: – Что Баклужино?

– Молчит… Скорее всего свалят на пролыцкие элементы.

– Ну, это понятно… Думаешь, он уже и там кого-то успел достать?.. Кого?

– Завтра выясним!.. – стремительно оживая, заверил Питирим. – Кое-какие данные уже есть. Наводчик – наверняка кто-то из «херувимов», скорее всего перевербованный нами шофер джипа. Не знал, что место сходки меняется, ну и дал прежний адрес… И, видимо, не только нам…

– Что ж, оперативно, оперативно… – похвалил Порфирий.

Услышав комплимент, нарком инквизиции встревожился вновь. «С острой сердечной недостаточностью…» – прозвучал в ушах официальный траурный голос диктора.

Необходимо было что-то предпринять. Причем немедленно… И ширнутый адреналином мозг не подвел.

– Я вот думаю, – осторожно покашляв, отважился Питирим. – А так ли уж необходим этот труп?..

– То есть? – опешил Партиарх.

– Если похороны выльются во всенародную демонстрацию… Мне кажется, на Западе и без трупа поверят… А у нас – тем более…

– Погоди-погоди… – отстраняясь, сказал Порфирий. – Ты что предлагаешь?

– Самое простое. Национальный траур. Похоронить цинковый гроб – да и дело с концом!..

Несколько секунд Порфирий пребывал в неподвижности. Потом встал. Случай – редкий. Как это ни печально, но ростом Бог незаслуженно обидел Партиарха. Поэтому с людьми Порфирий предпочитал говорить сидя, а на трибуну всегда поднимался в одиночестве – чтобы не с кем было сравнивать.

Неслышным шагом лунатика прошелся он по устланной ковром келье. Искоса, как бы заново запоминая черты лица, взглянул на Питирима.

– А как быть с самим Африканом? – вкрадчиво осведомился он.

– Самозванец! – истово отвечал нарком инквизиции.

– Как же самозванец?.. А чудеса в Баклужино творит!..

– Да какие там чудеса? Его же весь народ хоронить будет! Искренне!.. Со слезами!.. То есть чудотворная сила сразу же перейдет с самого Африкана на его мавзолей! А уж самозванца, лишенного благодати, убрать – проблем не составит…

Партиарх слегка изменился в лице и, обойдя стол, медленно взъерзнул на высокое кресло. Кажется, выход был найден, но следовало еще продумать детали – и тщательнейшим образом…

– Ты говоришь: цинковый гроб? Значит, погиб при взрыве. То есть патриоты извлекли останки из-под обломков, передали нам… – Тут на лице Партиарха обозначилось некое сомнение. – Цинковый… – повторил он с неудовольствием. – Н-нет, несолидно! Лучше урну с прахом… Конечно, идеальный вариант – это мумия, н-но… На то, чтобы изготовить мумию, у нас просто нет времени… – Вновь призадумался. – Позволь!.. А как же официальная версия с болезнью?..

– Вполне стыкуется… Почувствовал приближение смерти – и решил пасть в бою. Тот же вариант Че Гевары, только чуть усложненный…