Ольга не знала через сколько времени она проснулась. Свет она, когда ложилась, не включала, поэтому и проснулась в сумерках. Вся потная, волосы липли к шее и щекам. По спине текли теплые капли. Не сразу она поняла, что не одна. Заметив встающую с кресла тень, она испуганно пискнула и спряталась под одеяло. Ну, конечно, одеяло её спасет и от маньяка, и от убийцы, и от разъяренной матери Игоря. Но слава ёжикам, это был всего лишь сам Игорь. Ольге пришлось-таки высунуть кончик носа и узкие глазки, чтобы это определить.

- Как ты себя чувствуешь? - как всегда его голос отдавал вибрацией в её теле.

Игорь стоял, держа в руках одну из её кружек. Конкретно эту Ольге подарил Эдик, называвший её тогда солнышком. И на кружке было солнце в боксерских перчатках. Игорь выглядел слегка помятым и домашним. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, пиджак снят, рукава закатаны, а на светлых брюках коричневое пятно от кофе. Похоже, для подобных пятен далеко не всегда нужны Олины уловки. И на светлом смотрелось совсем грустно.

Начальник потер рукой пятно. Оля догадалась, что поставил он это пятно именно сейчас, когда подскочил с кресла. А она тут со своим писком.

- Стиральный порошок под ванной, можешь забросить в стирку. Мои штаны тебе не налезут, могу предложить сарафанчик. - Ольга выгнула бровь и улыбнулась одной стороной улыбки, выползая из-под одеяла. Она всё еще была одета в неудобную деловую юбку. Сейчас вся её одежда была полностью мокрая. Опустив ноги на пол и охватив задрожавшие от прохлады мокрые плечи, она увидела на тумбочке кружку молока с какими-то добавками и таблетками.

А Ольга думала, это мужчины изображают умирающих, когда болеют, а над ними носятся женщины и пишущие второе за неделю завещание нотариусы. Второе, потому что жену пришлось вычеркнуть, нечего так презрительно фыркать, когда он на смертном одре.

Ольга обхватила руками всё еще теплый стакан и начала пить. Что ж, даже если её отравят, тяжело представить, что можно чувствовать себя хуже. Боль врезалась острыми углами при сжатии гортани во время глотков. Сухие и потрескавшиеся губы ловили капли, потекшие мимо.

Девушка встала и прошла к комоду с вещами. Оттуда она достала удобный свитерок с домашними легинсами для себя и мамины штаны-парусы, оставленные дочери год назад, после того как она жила с ней неделю. И приехала она, конечно, чтобы устроить выезд на природу. Будто бы ей в своей деревне было мало деревьев и жаренного на костре мяса. Мама всё еще надеялась приучить свою малышку к красотам внешнего мира.

Шашлыки Оле нравились и запах леса и костра. Самое то для выезда раз в году. Но не более. Комары, отсутствие компьютера и любимой работы дольше выдержать нереально.

Парусы девушка вручила Игорю, а сама ушла в ванну переодеваться. Вышла она от туда уже в домашней одежде, умывшаяся с завязанными в хвост волосами. Игорь стоял и смотрел на себя в зеркале во весь рост, расположенном на шкафу-купе.

- А ничего так, симпатичненько. Эммм… цвет прям явно твой.

- Розовый? Ты серьезно? - Игорь засунул руки в карманы броских штанов и потянул их в стороны. Ему почти удалось поднять их параллельно земле, настолько парусы были просторны. Теперь он был похож на даму, решившую сделать реверанс в присутствии королевы в потертом свитерке.

- Мужественно так. На контрасте с волосатыми коленками - точно. - Ольга фыркнула в кулак и отошла к кровати.

Пока она разбиралась в куче лекарственных препаратов, большая часть названий которых ей ни о чем не говорило, Игорь принес стакан с горячей водой. Он поставил его на тумбочку, выбрал одну из упаковок, достал желтый кругляш из неё и кинул в воду. Таблетка зашипела, разнося тошнотворно-цитрусовый запах по квартире.

Ольга перевернула одеяло мокрой стороной вверх и легла с другого края кровати, чтобы не касаться мокрого пятна, оставленного её телом. Под одеялом тело расслабилось, а глаза закрылись. Девушка ощутила, как кровать покачнулась под чьим-то весом. Открыв один глаз, она увидела усевшегося с недопитой чашкой кофе мужчину. Брюки он в стирку так и не бросил, держа в руках.

Хотелось подсказать ему на какой режим ставить, но Оля боялась открыть рот. Разум мог заставить её выпроводить мужчину из дома. Но совесть и бьющееся в горле сердце не соглашались с этим. Поэтому она молча закрыла глаза и попыталась снова уснуть. Сон не шел, зато прибыл кашель. Прокашлявшись, Ольга увидела, что ей протягивают какой-то леденец.

- От боли в горле и кашля.

При соприкосновении их рук, Игорь получил удар тока и отдернул руку. Они оба улыбнулись, глядя в глаза друг-другу. Ольга поняла, что простила его за то, что не предупредил о том, что узнал Воронову в Кочубей. У нее всегда легко получалось прощать за действия, а не за слова. Ведь, что есть ценного или показательного в этом шуме изо рта? «Прости» можно повторять тысячу раз, с каждым разом нарушая своё «это не повторится».

Он не ушел и помогает в сложный момент - это и есть лучшее «прости».

- Ты можешь остаться. Кресло раскладывается в небольшую кровать. Постельное белье в тумбочке под телевизором.

Все-таки разум сдался сердцу и маленькой, но дюже вредной совести. Игорь улыбнулся слишком широко для человека, осознавшего, что ему придется провести ночь на старючем неудобном кресле в убогой квартирке по соседству с больным человеком. Он понял.

Ольга лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к тому как Игорь принимает душ, возится на кухне, а затем молча с шипением пытается разложить кресло-кровать. «Это не бумажки таскать» - подхихикивала под одеялом девушка. Затем Ольга слушала как он расстилает постель. От взмахов ткани её ногу, выпущенную из одеяла проветриться, обдавало прохладным ветерком.

Кресло жутко заскрипело, и девушка поняла, что мужчина, наконец лег. Он еще долго лежала, прислушиваясь к его дыханию. Пока каким-то внутренним чутьем не поняла, что он тоже прислушивается к её дыханию. Ольга выглянула из-под одеяла и приняла полусидячее положение. Игорь лежал на боку и смотрел на нее. Белки его глаз выделялись в сумраке. Девушка сделала вид, что просто хотела попить и взяла стакан молока с тумбочки. Тот вновь оказался теплым и полным. На самом деле, Ольга неочень любила молоко, но когда-то, 15 лет назад, всё было по-другому.

- Я уже не люблю молоко.

- Вот как. Налить чаю или воды с вареньем?

- У меня нет варенья.

- Уже есть.

Ольга недоуменно захлопала глазами и, чтобы скрыть удивление, начала пить теплую белую массу с добавлением мёда и приправ. Вкусно. Молоко - невкусно, мёд с молоком - слишком сладко. А тут было что-то с горчинкой, что сглаживало эффект.

- А что еще ты перестала любить?

«Тебя». - Ольге хотелось дерзить, но она не смогла по одной причине - это не было правдой.

- Я изменилась, Игорь.

- Я знаю, это нормально, 15 лет прошло.

- Четырнадцать - Ольга поправила неосознанно.