В то время, когда я был членом правления «Общества справедливого страхования жизни», я ни разу не просил руководство Общества об особом к нам отношении. Наоборот, я оказывал Обществу много услуг. Не помню случая, чтобы, находясь в составе правления Общества, я когда-либо поступал нечестно за вознаграждение. Возможно, я совершил какие-то оплошности по недосмотру. Оценить поступки можно лишь ретроспективно, а не в перспективе, но моя совесть чиста [от преступлений]. На посту директора я старался быть активным, и я выполнял [старался выполнять] свой долг.

Фирма «Кун, Лёб и Кº» за последние пять лет продала или разместила на рынке ценных бумаг на сумму в 1 млрд 360 млн долларов и из них продала «Обществу справедливого страхования жизни» ценных бумаг на 33 или 34 млн долларов; похоже ли это на злоупотребление влиянием? Похоже ли на фаворитизм? «Кун, Лёб и Кº» за последние пять лет продала облигаций на 42 млн долларов «Мьючуэл Лайф Иншуранс Компани», а они продали облигаций на 31 млн долларов «Нью-Йорк Лайф Иншуранс Компани»; они же продали на 33 млн долларов облигаций «Обществу справедливого страхования жизни». Похоже ли это на фаворитизм?

Фирма «Кун, Лёб и Кº» продавала «Обществу справедливого страхования жизни» ценные бумаги последние 12 лет, с тех пор как я вошел в правление, что показывает, в сравнении с нынешними рыночными ценами, прибыль или выгоду в размере 1 млн 600 тыс. долларов; а за последние 5 лет лучшие ценные бумаги… упали в цене с 8 до 12 процентов, и [тем не менее] прибыль или рыночный рост ценных бумаг, которые «Кун, Лёб и Кº» продала Обществу за последние пять лет, ввиду этого выросла [достигла] от 500 до 600 тысяч долларов. Благодарю Вас за то, что уделили мне время».

2 октября 1905 г. он писал генералу Уилсону: «Я получил много откликов, даже от совершенно незнакомых мне людей, относительно моих показаний, которые я давал на Страховом комитете, и, хотя мне пришлось несколько месяцев ждать своего оправдания, дело того стоило…»

И подробнее он писал на следующий день Майрону Т. Геррику:

«Уважаемый губернатор Геррик!

В последние несколько дней я получаю значительное число самых доброжелательных откликов, но уверяю Вас, ничто не доставило мне такой радости, как Ваша заботливая записка. В то время как я страдал от беспочвенных, бесславных инсинуаций, раздуваемых в падкой на сенсации прессе, для которой репутация человека определяется количеством заголовков и количеством проданных экземпляров, – я решил, что не должен терять достоинства и буду хранить молчание до тех пор, пока не представится подходящий случай. В прошлую пятницу, когда такой случай представился, у меня оставался единственный выход: сказать всю правду. Рад, что все получилось…

Ваш друг

Джейкоб Г. Шифф».

Воспоминания Пола Д. Кравата о том, как Шифф выступал, проливают любопытный свет на его показания: «Никогда я так не восхищался умом и характером мистера Шиффа, как во время расследования Комитета Армстронга осенью 1905 года. Общественное мнение тогда накалилось из-за сенсационных разоблачений, вследствие чего пострадала репутация многих невинных людей, а другие, не совсем невинные, подвергались общественному порицанию гораздо более, чем они того заслуживали. Более того, отношения м-ра Шиффа и его фирмы с «Обществом справедливого страхования жизни» были совершенно честными и не заслуживали критики. Однако этого оказалось бы недостаточно для того, чтобы оградить их от недоразумений и нападок общественности, если бы не храбрость и прямота мистера Шиффа, которые он проявил в своей речи… отвечая на вопросы мистера Хьюза. Я никогда не забуду, какое сильное впечатление произвели на Комитет его искренность и прямота. В результате мистер Шифф остался одним из немногих людей, связанных с «Обществом справедливого страхования жизни», репутация которых после расследования осталась незапятнанной».

Шифф твердо верил в централизованную ответственность управления коммерческими предприятиями и больше стремился к сотрудничеству с другими американскими и европейскими банками и банкирами, а не к конкуренции с ними. Именно поэтому фирма «Кун, Лёб и Кº» не открывала филиалы или агентства в других центрах и даже не заключала эксклюзивные договоры с другими финансовыми учреждениями, но поддерживала тесные отношения со многими из них. Среди них в Европе можно назвать банки «Бэринг Бразерс и Кº», дома Ротшильдов, «Бэнк оф Монреаль» в Лондоне, «Парижско-Нидерландский банк» в Париже и Брюсселе, «Хоуп и Кº», а также «Амстердамский банк» в Амстердаме и банкирский дом Варбургов в Гамбурге. Он поддерживал личные дружеские отношения с Касселем и Флемингом в Лондоне, Нетцлином в Париже и Максом Варбургом в Гамбурге. В первую очередь на их мнение он опирался, когда принимал участие в европейских финансовых делах.

В разное время Шифф поддерживал отношения с различными инвестиционными компаниями, созданными его друзьями за границей. Одной из них была компания «Инвестмент Траст» в Лондоне, образованная Флемингом. В 1904 г. обсуждался вопрос о создании финансового учреждения для американских сделок в Брюсселе, а на следующий год – об учреждении «Франко-американского банка». Последний замысел не удалось осуществить, так как после визита Нетцлина в Нью-Йорк в 1907 г. Шифф писал Касселю, что предлагаемый банк «обременит нас ответственностью, явно несоразмерной с возможной выгодой». Сам Нетцлин, очевидно, был сторонником открытия в «Парижском банке» специального отделения для американских операций.

Шифф поддерживал прочные отношения с немецким «Дисконто-Гезелыпафт» и иногда с берлинским «Дойче Банком». Он дружил с руководством последнего, особенно с доктором Г. фон Сименсом и Артуром Гвиннером. Первому, узнав о его уходе от активного управления банком, он писал: «Мне жаль, что учреждение, во многом обязанное своим выдающимся международным положением Вашим уму и энергии, в будущем останется без Вашего прямого руководства».

Крупным финансовым центром была Голландия. В Амстердаме Шифф в разное время имел дело с «Амстердамским банком», «Вертхайм и Гомпертц» и «А.А. Буассевен и Кº», но особенно с фирмой «Хоуп и Кº».

В начале XX в. в области международной миграции капитала возникла новая тенденция. До Первой мировой войны Соединенные Штаты по-прежнему занимали деньги в Европе; однако иностранные ценные бумаги чаще всего попадали в Нью-Йорк, и совокупность американских займов другим государствам значительно выросла – хотя до 1915 г. ее значительно перевешивал объем американских ценных бумаг, которые попадали в Европу. В то время как финансирование американских железных дорог составляло большую часть деятельности Шиффа, он никоим образом не пренебрегал и покупкой ценных бумаг иностранных государств и корпораций.

Когда американские финансовые круги начали привлекать инвестиционный капитал за пределами Соединенных Штатов, в первую очередь обратили внимание на соседние Канаду и Мексику и в целом – на Американский континент. Инвестиционные рынки Нью-Йорка и Новой Англии уже давно демонстрировали интерес к государственным займам и коммерческим предприятиям в этих странах, и Шифф пристально следил за ними почти с самого начала своей карьеры.