Жену выбирал Пирифой тоже, естественно, в состоянии глубокого алкогольного опьянения. А в этом состоянии, друзья, все женщины кажутся прекрасней чудесной Афродиты.

Избранницей фессалийского героя стала престарелая дочь его лучшего друга Дендрона. Звали невесту Гиппопотамией. К счастью, столь неблагозвучное имя не являлось говорящим. Избранница правителя лапифов не страдала от излишка веса. Пожалуй, она даже была чересчур худа, здорово не соответствуя своему имени. Типичная греческая старая дева, о которых очень часто и, главное, метко говорят: «Тридцать лет и двадцать зим». Это что касается возраста невесты. Внешность же… пожалуй, описание опустим.

Стоит отметить лишь тот факт, что прибывший в Фессалию Тесей при виде Гиппопотамии ошеломленно прошептал: «Это же как нужно было напиться?!»

Похоже, бедняга Пирифой снова не просыхал. Невеста героя напрочь рушила древнюю мудрую поговорку что, мол, не бывает некрасивых женщин, а бывает мало вина. В случае с Гиппопотамией смело можно было допиться до зеленых сатиров и все равно нервно дергаться при виде улыбающейся любимой.

Явившегося на праздник Тесея неприятно поразил тот факт, что в Фессалии по случаю бракосочетания Пирифоя собрались практически все известные герои.

Были тут Селий с Бинатосом и Трегастилион. Все жутко веселые и в сандалию пьяные еще до начала пиршества. В огромной толпе гостей можно было заметить постную рожу вечно чем-то недовольного Автолика и блестящую лысину могучего Эритрона.

Братья Тикус и Тук уже мирно и привычно лежали в тени огромного дуба. Без сомнения, лесной пейзаж (а свадьба происходила в живописном лесу) здорово проиграл бы, лишившись этих двух гротескных, тихо посапывающих героических тел.

— Мой друг, сколько лет, сколько зим?! — воскликнул выбравшийся из толпы гостей Дентос, обнимая не ожидавшего такого напора Тесея.

— Ни одной, — с улыбкой ответил юный герой. — В последний раз мы виделись месяц назад.

— Ах да, всего лишь месяц, — рассмеялся сын Миноса, — а мне показалось, прошла целая вечность.

— Как там твоя жена Псиртеста? — любезно поинтересовался Тесей.

— Вот с таким пузом! — заржал Дентос и, карикатурно расставив ноги, принялся нелепо вышагивать, демонстрируя походку своей беременной жены.

— Странно, что она спокойно отпустила тебя на свадьбу фессалийского правителя.

— Спокойно отпустила, говоришь? — горько усмехнулся могучий герой. — А это ты видел…

И сын царя Крита мрачно указал на двух огромных амазонок в полном боевом снаряжении, напряженно следящих за каждым движением мужа предводительницы.

Вокруг великолепных воительниц уже увивался какой-то тщедушный субъект из гостей Пирифоя в лавровом венке на плешивой голове. Но с таким же успехом он мог бы попытаться флиртовать со статуей Ареса в священном храме олимпийского пантеона. Если бы этот эллин был повнимательней, он наверняка заметил бы два бездыханных тела, мирно лежащие аккурат за спинами амазонок.

Тем ребятам явно сегодня не повезло. Один из них открыто предложил воительницам порезвиться втроем, второй же пошел еще дальше, мечтая об интимных приключениях в стиле садомазо. По всей видимости, этого эротомана здорово распалили кожаные, обшитые металлическими бляхами доспехи амазонок.

— Да… дела, — посочувствовал приятелю Тесей. — Весь праздник, можно сказать, испорчен…

— Но я все равно напьюсь! — отчаянно выкрикнул Дентос. — Чего бы мне это ни стоило!

И молодой правитель Афин лишний раз подивился безрассудной храбрости блистательного сына Миноса.

Повнимательней присмотревшись к толпе гостей, юноша с большим удивлением заметил обилие человекообразных коней, гордо гарцующих у пещеры, и которой и должен был случиться сегодняшний пир.

— А на кой сатир Пирифой пригласил на свадьбу кентавров? — гневно спросил Дентоса Тесей.

— Мой друг, неужели ты расист? — испугался благородный герой.

— Да не то чтобы… — несколько замялся молодой царь, — просто не люблю черномазых, ну и кентавров. Ведь от них вечно несет конским потом, а за пиршественным столом это не лучшая приправа.

— Ну не знаю, — пожал плечами Дентос, — может, они родственники правителя лапифов.

— Ага! — хохотнул Тесей. — По отцовской линии. То-то я гляжу, у Пирифоя морда длинная, как у лошади.

М-да, в этот день вся Греция могла вздохнуть спокойно. Отдыхали чудовищные великаны, прохлаждались кровавые разбойники, веселились всевозможные монстры. Врата многих городов были смело открыты настежь, так что этот день вполне можно было назвать «Днем открытых дверей Греции», ибо все герои гуляли сейчас в далекой Фессалии.

Обвенчать новобрачных должен был сам бог Дионис, почему-то выпавший в середине дня прямо из низко проплывающей над лесом тучки.

Сцена, последовавшая вслед за этим, была довольно безобразной. Покровитель виноделия потирал поясницу, потрясал над головой кулаком и яростно клял великого Гефеста со всей его сатировой машинерией.

Затем началась сама церемония.

Ее Тесей так и не увидел, ибо в пещеру набилось столько народу, что немного опоздавший на свадьбу отец невесты, дабы попасть вовнутрь, пошел по головам и, неудачно поскользнувшись на блестящей лысине героя Эритрона, чуть не сломал себе ногу. К счастью, обошлось без увечий, хотя Эритрон и пообещал отцу Гиппопотамии страшную и мучительную смерть после окончания пира.

Действительно, было очень обидно за знаменитого героя. С отпечатком рифленой подошвы на макушке, он смотрелся как-то не шибко героически.

Дентос с Тесеем, благоразумно оставшись на свежем воздухе, внезапно встретились с двумя сумасшедшими философами, тоже опоздавшими к празднеству.

В двух ученых мужах юноша с радостью узнал тех самых мыслителей, что некогда вовсю философствовали в Афинах на пиру, устроенном Эгеем в честь знатного гостя Иесета.

Философы Тесея не признали, почему-то упорно называя его царем Крита Миносом. Впрочем, молодой царь не возражал, ну а Дентос… так тот вообще ухохатывался, слушая тот бред, который с совершенно серьезным видом выдавали два светоча греческой науки.

— Да-да! — вещал один из них безумным голосом. — Апория Зенона «Ахиллес и черепаха» имеет огромное значение для современной физики!

— Напомните мне, любезнейший, что это за апория? — мило улыбался философам явно развлекающийся Тесей. — А то мы с моим другом малость запамятовали.

— В ней Зенон доказывает, что некий атлет Ахиллес, несмотря на свои быстрые ноги, никогда не сможет догнать даже медлительную черепаху, если она стартует раньше него!

— А улитку? — ловко ввернул Дентос, сразу поставив этим вопросом двух ученых мужей в философский тупик, — к тому же раненую?

Гиганты мысли растерянно переглянулись.

— Ведь пока атлет пробежит разделяющее их расстояние, — проигнорировав ценное замечание, продолжил один из философов, — черепаха вновь уйдет вперед, Ахиллесу снова придется преодолевать дополнительное расстояние. Поэтому, чтобы догнать черепаху, Ахиллесу потребуется преодолеть бесконечное число отрезков пути, а следовательно, и бесконечно большое время. Но ведь это означает, что он НИКОГДА ее не догонит!