Тут без десантных барж при всем желании не обойдешься!

Росские военачальники, правда, в столь благоприятный поворот не верили, но союзникам о том, разумеется, не говорили.

Пусть господа фрагербритцы и новобагдадцы с надеждой вступают в свои бои. Иного быть не должно!

Еще на стадии согласования решили, что главнокомандующим объединенными союзными силами станет его императорское величество Остромир Первый.

Правители двух других государств не возражали.

Их участие в боевых действиях даже не планировалось.

Нет никакого резона рисковать всем сразу!

О конкретных тактических особенностях планируемых операций адмирал Друцкий-Соколинский рассказывать не стал – смысла в этом не имелось.

Досконально разработать и осуществить их – прямая обязанность командующих группировками и их штабов.

Затем перед участниками конференции выступил маршал Скопин-Шуйский, рассказавший, какие сухопутные силы придаются флотам.

Обсуждение докладов продолжалось недолго – в общем-то, всем все оказалось ясно, хотя несколько вопросов и было задано.

Затем состоялось подписание документов ответственными военачальниками, и на сем конференция завершилась.

Оставалось провести ее решения в жизнь.

О послевоенном времени говорить попросту не стали – рано, шкуру неубитого медведя не делят.

В кабинет вошла Ольга.

– Миркин! Я подготовила проект ультиматума. – Она открыла папку и вытащила лист папира. Ознакомишься?

– Читай!

Ольга прочла:

– «Мистер Тим Бедросо! Мы, император Росской империи Остромир Первый, король Фрагербритского Союза Отто Тринадцатый и халиф Новобагдадского халифата Анвар Третий, имеем намерение заявить Вам следующее: в течение последнего времени вооруженными силами вашего государства неоднократно нарушалось государственное пространство наших стран…» – Ольга прервала чтение. – Далее следует перечисление всего списка нарушений – от Ибн-Джухайяма до Вайсбурга. А в конце предъявляется требование: – «Мы объявляем вам войну и предлагаем, во избежание бессмысленного кровопролития, сложить оружие. За совершенные преступления вас по справедливости будет судить международный трибунал. Ответа на ультиматум ожидаем в течение сорока стандартных часов, после чего оставляем за собой полное право применить силу. В этом случае вы будете уничтожены».

– Думаю, он отвергнет такой ультиматум, – сказал Осетр.

– И что? Мне переделывать текст до тех пор, пока не получится такой, который он примет? – возмущенно возразила Ольга.

– Нет, сестренка. Ничего переделывать не надо. Он отвергнет любой текст… Сейчас мы для проформы сообщим проект ультиматума Отто и Анвару. Но они вряд ли окажутся против. Электронный текст где?

– Уже на твоем компе.

– Хорошо, спасибо! Ты свободна. Остальное сделаю сам.

Однако Ольга и шага не сделала.

– Скажи мне, Миркин… Я правильно понимаю, что ты не собираешься брать меня с собой, как обещал?

«Ну вот, – подумал Осетр, – начинается…»

Он встал из-за стола, подошел к сестре и приобнял ее за плечи.

– Оленька, ты же должна соображать… Мы не можем рисковать вместе. Случись непоправимое, страна окажется обезглавленной.

– Но я так хотела присутствовать при освобождении Лады и Ларисы…

– Понимаю тебя. Но ничего не могу сделать. Я был бы совсем идиотом…

Она вздохнула:

– Я тоже тебя понимаю. Просто не могла не спросить. Что ж, делать нечего. Интересы империи выше личных желаний.

Осетр улыбнулся:

– А присутствовать при освобождении сестер ты сможешь. Я беру с собой журналистку. Она станет снимать все происходящее вокруг меня. Кроме секретных совещаний. Своего рода личный мой летописец. Причем, как ты понимаешь, это будет женский взгляд на войну. И ты потом сможешь все это увидеть.

Она снова вздохнула:

– Хорошо, Миркин. И то хлеб…

– Спасибо за понимание, сестричка!

Ольга вернулась в приемную.

А Осетр сел за стол, отыскал файл с текстом ультиматума и немедленно отправил королю и халифу прямые послания.

Ждать пришлось недолго – видимо, у обоих правителей еще не наступило время ночного отдыха.

Ответ Анвара гласил:

«Светлейший император Остромир, да пребудет с Вами милость Аллаха! У меня по тексту ультиматума нет никаких замечаний. Собаке – собачья смерть! И да осуществит Аллах наши общие чаянья!»

Отто обошелся без велеречивости и был краток:

«Друг мой! Да здравствует победа!»

Осетр немедленно связался с графом Остен-Сакеном и переслал текст министру с приказанием отправить ультиматум по дипломатическим каналам после того, как главнокомандующий прибудет в расположение Четвертого флота, о чем министру иностранных дел будет сообщено особо.

А потом Осетр прислушался к своим ощущениям.

Вроде бы он должен был испытывать сейчас волнение.

Однако в душе его царило полное спокойствие.

Главнокомандующего встретили на «Святом Георгии-Победоносце» обычной уставной церемонией. С непременным докладом капитана корабля и построением свободных от вахты звезднофлотцев.

Каперанг Свистунов, правда, косовато глянул на появившуюся следом за императором Ладу Василькову, но потом, видно, вспомнил, что фрегат уже возил женщин на своем борту – и от Дальнего Алеута, и от Саммерсити, – и выражение лица его смягчилось.

А может, он по достоинству оценил стройность затянутой в военную форму девичьей фигурки…

Полюбоваться и в самом деле было чем. Даже иным представительницам слабого пола – не то что мужику.

Когда торжественная церемония встречи закончилась, каперанг, не сдержав улыбки, сказал:

– Я очень рад, ваше императорское величество, что вы снова на борту моего корабля.

– А я-то насколько рад, Воислав Владимирович! – ответил Осетр. – Вы ведь и сами знаете, как я отношусь к «Победоносцу»!

Было заметно, что Свистунов едва не прослезился.

Наверное, считал прежде, что император за многочисленными государственными заботами давно уже забыл его имя-отчество.

– Вы на сей раз в необычной компании, ваше императорское величество…

– Да, со мной летит журналистка. В ее задачу входит вести летопись предстоящего боевого похода.