Когда Саладин взял Иерусалим, он остался за пределами городских стен до 25-го дня месяца шабан, занимаясь реорганизацией, основанием монастырей и медресе. Он создал медресе шафитов в доме госпитальеров – очень красивом здании. Закончив работу в Иерусалиме, он перешел к Тиру, где собралось много франков, во главе которых теперь был Маркиз. Он хорошо управлял городом и усилил его укрепления так, что город стало не узнать. Саладин дошел до Акры и оставался там несколько дней, а когда Маркиз услышал о его прибытии туда, он немедленно принялся укреплять стены Тира и углублять рвы. Он установил связь между морем с одной стороны и с другой, так что город стал как остров в окружении воды, недоступный и неприступный.

Покинув Акру, Саладин подошел к Тиру в 9-й день месяца Рамадан / 13 ноября 1187 года, и остановился возле реки в виду города, ожидая, когда подойдут основные силы. В 22-й день месяца Рамадан он двинулся дальше и разбил лагерь на холме в непосредственной близости от Тира, так чтобы он мог следить за ходом сражения. Он приказал, чтобы часть армии, очередь которой подошла вступить в бой, приготовилась и расположила людей так, чтобы каждый отряд вступал в бой поочередно и защитники города подвергались постоянной атаке. Но участок, с которого они отправлялись в бой, был очень маленьким, и нужно было совсем немного защитников, чтобы отбивать атаки. Мешали мусульманам и траншеи, прорытые от моря к морю. Тир был словно рука, протянутая в море, которая в районе локтя соединялась с материком, но при этом была со всех сторон окружена водой. Мусульмане могли наступать только вдоль этого локтя. Они штурмовали город, используя катапульты, баллисты и осадные машины. Семья Саладина тоже участвовала в сражении: его сын аль-Афдаль, второй сын аль-Захир Гази, брат аль-Адиль ибн Айюб, племянник Таки ад-Дин и другие эмиры. У франков были галеры и брандеры, с помощью которых они контролировали море по обе стороны от перешейка, вдоль которого мусульмане атаковали. Они нападали на фланги мусульман, используя баллисты, что было большой помехой для нашей армии, на которую нападали с одной стороны горожане, а с другой – солдаты с галер. Перешеек был таким узким, что стрелы легко перелетали его. Многие мусульмане были ранены или убиты, но они так и не смогли добиться успеха.

Саладин приказал, чтобы десять египетских галер из Акры шли в Тир, погрузив на борт солдат и все снаряжение. Они не позволили тирским кораблям выйти и напасть на мусульман, которые смогли подойти вплотную к форту и напасть на него с суши и моря. Победа уже была близка, но судьба распорядилась иначе. Однажды ночью пять мусульманских галер охраняли порт, желая перерезать линии связи врага. Ими командовал Абд ас-Салам аль-Магриби, храбрый и опытный человек. Проведя ночь на страже, люди решили, что рассвет принесет им безопасность, и заснули. Неожиданно на них устремились галеры франков. Они атаковали мусульман и многих убили. Остальные были взяты в плен и остались на своих кораблях, которые завели на буксире в порт Тира на глазах мусульман, наблюдавших за действом с суши. Некоторые мусульмане бросались в море с захваченных галер. Одни сумели добраться до берега, другие утонули. Саладин приказал остальным галерам идти в Бейрут. Их было так мало, что они стали бесполезны. Франки бросились в погоню. Когда мусульмане увидели, что за ними весь франкский флот, они выбросили свои корабли на берег и бежали. Саладин велел уничтожить корабли, после чего атаки на Тир продолжились только с суши, что было бесполезно из-за отсутствия пространства для маневра. Однажды франки совершили вылазку и напали на мусульман из-за траншей. Битва шла с полудня до захода солнца. Был схвачен известный франкский рыцарь – на него напали, когда он упал с коня. Рыцаря убили. Так продолжалось несколько дней. Наконец Саладин понял, что он тратит слишком много времени, и ушел. У него была такая привычка – уставать от осады, если она затягивалась, и двигаться дальше. Весь этот год он ни разу не останавливался надолго, чтобы взять город, но взял их все, как мы уже говорили, в течение нескольких дней, не встретив особых трудностей. Поэтому, когда он и его советники поняли, что ситуация с Тиром совсем другая, было решено уходить. Вся ответственность за сопротивление Тира лежит на Саладине, который направил туда все силы франков, и укрепил их людьми и деньгами Акры, Аскалона, Иерусалима и других мест. Он позволил жителям захваченных городов уйти, по сути отправив их в Тир, где в результате собрались франкские рыцари со всей Палестины, богатые купцы и многие другие. Все они защищали город и отправили франкам за границей просьбу о помощи. Ее им обещали, отметив, что именно Тир станет центром иностранной помощи, а также местом спасения и защиты. А значит, они должны держаться твердо и защищать город. Позже, если Всевышнему будет угодно, мы расскажем конец истории, желая показать, что король не должен отказываться от силовых акций, даже когда судьба вроде бы на его стороне. Неудача вместе с твердым поведением предпочтительнее, чем успех, достигнутый слабостью и безразличием, и делает короля менее виновным в глазах людей. (Это лишь один отрывок, содержащий почти неприкрытую враждебность к Саладину, которая видна в трудах автора из Месопотамии, отдававшего предпочтение Зангидам, вытесненным Саладином. Мы никогда не узнаем, какие у автора были основания для критики методов ведения военных действий, использованных Саладином. Ибн аль-Атир представляется очень проницательным человеком, способным признать, даже если это ему не по душе, величие поборника ислама.)

Когда Саладин решил, что пора уходить, он позвал эмиров на совет, но их советы оказались сумбурными. Одни говорили, что уход желателен, учитывая тяжелые потери, усталость войск и приближение зимы. «Скоро зима, – сказали они, – а цель еще очень далека от нас. Давайте уйдем отсюда и отдохнем, пока будет стоять холодная погода, а весной вернемся и снова будем сражаться против этого и других городов, захваченных противником». Таков был совет, данный Саладину эмирами, словно они боялись, что султан, если они останутся, станет требовать у них налоги, которые они ему должны, чтобы финансировать армию. Казна опустела. Саладин израсходовал все, что в ней было. Другие хотели остаться и взять город штурмом. Форт жизненно важен для франков, говорили они, и, если его не будет, чужеземные франки больше не будут держаться за нашу землю и отдадут другие территории, еще находящиеся у них в руках, без кровопролития. Саладин колебался. Когда сторонники отступления убедились в его неуверенности, они стали саботировать данные им поручения, в бою и в лагере, оправдываясь тем, что их войска недовольны, они вынуждены рыскать по окрестностям в поисках продовольствия и т. д. В конце концов они прекратили какие-либо действия и просто сидели и ждали. Саладин был вынужден уйти, что и сделал в конце месяца шаввал / в конце декабря. В начале января он уже был в Акре, где распустил армию по домам на зиму, приказав вернуться весной. Контингенты с востока, из Мосула, Сирии и Египта отправились домой, и стража Саладина осталась в Акре. Он жил в крепости и доверил командование гарнизоном Изз ад-Дин Юрдику, одному из великих мамлюков Нур ад-Дина, почтенному человеку, благочестие которого могло сравниться только с его смелостью.

Потеря Иерусалима и отважная защита маркизом де Монферратом Тира привела в движение Третий крестовый поход. Но самое важное событие Крестового похода, долгая осада Акры, началось задолго до прибытия Филиппа II Августа и Ричарда Львиное Сердце, которые дали финальный импульс и получили плоды трех тяжелых лет блокады палестинского порта, взятого Саладином в 1187 году. Отметим двойную осаду города, сначала франками, потом Саладином, с внешней стороны осаждающими франков. Логистические трудности не позволили Саладину поддерживать с осажденными мусульманами контакт, который ему удалось установить, и он был вынужден держаться в стороне, бессильно наблюдая за агонией города. Рассказы об осаде и попытках ее прорвать полны необычных красочных случаев, примеры которых взяты у Баха ад-Дина, Имад ад-Дина и ибн аль-Атира.