— Привет, Кинг-Конг! — сказал я ему. — Не ожидал я тебя здесь увидеть.

Влад ничего не сказал. Он зачем-то двинул кулаком по двери, словно хотел проверить ее на прочность, а затем сел на пол в противоположном углу.

Рядом со мной зашевелилась Анна. У нее заболела спина, и она, подняв над головой руки, сладко потянулась. Мне было страшно смотреть на выражение ее лица.

— Ой, миленький мой! — воскликнула она, глядя на Влада. — И ты здесь? Это кого же я должна благодарить за такой подарочек? Да я даже мечтать не могла о том, чтобы лицезреть твой сладкий образ!

От этого приторно-притворного тона мне становилось не по себе. Анна встала на ноги и, виляя бедрами, словно была на подиуме, подошла к Владу.

— Котик, — сказала она, присаживаясь на корточки рядом с ним. — С тобой все в порядке? Тебя не били? Денежки, поди, отдавать жалко, а дяди эти нехорошие могут сделать бо-бо.

— Пошла вон, — огрызнулся Влад из-под ладони, которой прикрывал глаза, словно от Анны шел нестерпимо яркий свет.

Дерьмо, — сказала Анна уже другим тоном, встала и той же походкой вернулась ко мне.

Еще одно такое оскорбление, — предупредил Влад, — и я намылю тебе физиономию.

Не намылишь, — сказал я, вытаскивая из-за пояса «сентинел».

Вы, дебилы, уроды, кретины! — вдруг изо всех сил завопил Влад, вскочил на ноги и вскинул вверх кулак с оттопыренным средним пальцем. — Я имел вас всех! И не надо пугать меня своей сраной хлопушкой! Что вы мою совестьтреплете! Я нашел это золото! Я! И мне положено девяносто процентов, а вам как носильщикам — десять. И если бы не уголовные дружки Вацуры, то я бы ни за что не согласился делиться поровну.

Я всегда знал, что он падаль, — произнес я. — Но что в такой степени!

Я взял лишь то, что мне причиталось!

Ты мне бомбу в дипломат подложил, гадина, — устало сказал я, как обвинитель, легко выигрывающий процесс, но уставший от жалкого лепета адвоката.

Еще надо доказать, что это сделал я, — неубедительно огрызнулся Влад. — Предупреждаю вас, дружки хреновы: будете наезжать — разобью морды не взирая на пол.

Наезжать? — усмехнулся я. — Да я просто пристрелю тебя, и на этом наш затянувшийся разговор закончится.

Рука дрогнет, сопляк! — загудел Влад. От обороны он переходил в наступление. — Анку взяли, а ты, вместо того чтобы по ее следам кинуться, в банк сразу пошел. Как же — бабки в первую очередь!

Что?! — я даже опешил от такой наглости. — Я пошел в банк?! И это говоришь мне ты, иуда, ублюдок! Это говоришь ты, кто натравил на Анну Тарасова со своими шалопаями? Скотина! Это чтобы от ментов откупиться, ты сказал, что у Анны в квартире три килограмма антикварного золота лежит, а в моем личном сейфе — еще шесть. Продажная шкура! Дебил! Переросток!

Нет, видит Бог, я тебя сейчас урою! — Влад насупился и угрожающе двинулся на меня.

Ты куда мое золото дел, свинья? — спросил я.

В «Элекс-банке», в личном сейфе, арендованном на мое имя! — не без удовольствия признался Влад. — Номер — четыре «шестерки». Иди возьми, если сможешь!

Я отдам твои гнилые потроха одичавшим псам, чтобы они превратили тебя в дерьмо! — пообещал я.

Что ты сделаешь?!

Заткнитесь оба! — крикнула Анна, но было поздно. Влад уже не управлял собой. Разъяренным быком он ринулся на меня. Я едва успел вскочить на ноги. Принимать боксерскую стойку было и поздно, и бесполезно. В рукопашной Влад был намного сильнее меня.

Стоять, гнида! — заорал я, поднимая руку с револьвером и направляя ствол Владу в грудь. — Стоять, или выстрелю!

Влад уже ничего не соображал. В последний момент я услышал, как Анна истошно закричала: — Не на-ада-а-а!!

Грохнул выстрел. Влад, словно налетев на невидимое препятствие, мгновенно остановился и, сдавленно застонав, мешком повалился на ковер. Белая рубашка под кожаной курткой в секунду окрасилась кровью. Я успел подумать: «Как много в нем крови!»

Револьвер вывалился из моей руки. Оцепенев, я смотрел на лежащего на ковре бывшего друга и не мог поверить в то, что сделал. Анна, оборвав крик, закрыла лицо ладонями, не смея оторвать их от глаз.

На звук выстрела открылась дверь. На пороге появился какой-то тонкий, малорослый человечек в черном. Я не сразу узнал в нем вьетнамца.

Вы что, обалдели? — испуганно зашептал он. Не поворачивая головы, я произнес:

Пошел вон.

Дверь захлопнулась. Анна, наконец, оторвала руки от лица и с ужасом взглянула на лежащего Влада.

— Ты… — прошептала она. — Ты что сделал?.. Ты убил его…

Я медленно отходил от шока. Тело, распростертое на мокром от алой крови ковре, уже не вызывало леденящего чувства ужаса.

— Да, — ответил я. Голос был слабым. Связки болели, как если бы я обжег их спиртом. — Убил. И правильно сделал. За все, что он сделал…

— Господи! — тихо запричитала Анна и на коленях подползла к Владу. — Господи, какой ужас! Что же это происходит! Куда же ты смотришь, Господи!..

Она пыталась перевернуть его на спину, но обмякшее тело было тяжелым, намного более тяжелым, чем было при жизни.

Плечи Анны стали содрогаться от рыданий. Она, с трудом сдерживая вопль, прижалась лицом к еще теплому плечу Влада.

— Нет, нет… — стонала она, раскачиваясь, как болванчик. — Не может быть!.. Только не это! Миленький, родненький мой, встань, прошу тебя, не умирай!

Я остолбенел. Я не верил своим глазам. Какие-то глупые утешения стали срываться с моих губ:

Анна, зачем ты так? Он не достоин твоих слез… Ты слышишь меня? Он нас предал! Он втоптал тебя в грязь! Он променял тебя на золото…

Молчи! — страшным голосом крикнула Анна. — Ты ничего не понимаешь! Он меня любил так, как никто! Ты безмозглая тупица! Ты убил его! Ты ничего не понимал в наших отношениях! Он всего лишь ошибся! Его самого обманули…

Дура! — не стерпел я. — Ты сошла с ума, пока сидела в своем чулане! Этот гад вытер о тебя ноги, он обошелся с тобой, как с половой тряпкой, а ты сейчас размазываешь сопли по его поганому трупу! Да я с радостью в тюрьму за него сяду, ясно тебе, истеричка!

С радостью… сядешь? — медленно повторила Анна, словно смысл этих слов не сразу дошел до нее. — Ты сядешь и будешь жить, а Влада закопают?..

Ее лицо исказила судорога. Качая головой и не скрывая жуткой улыбки, Анна медленно вытянула руку в сторону, и когда я понял, что она собирается сделать, револьвер был уже в ее руках.

— Ну-ка, Вацура, встань к стенке, — задыхаясь, прошептала она, сдувая тонкую прядь, упавшую ей на лоб и двумя руками направляя ствол оружия мне в лицо. — Встань, встань, герой! Ты же смелый и сильный, ты с такой легкостью убил безоружного человека.