Она заплакала. Сперва потихоньку, а затем все сильнее и сильнее. Она изливала всю безысходность. Все неудачи и усталость. Чем они занимаются? Когда все это кончится? Когда она вернется к прежней жизни, пусть беспокойной? Рейсер утешал ее.

— Это важно, — говорил он, — Все образуется.

❖

Если в Северной Калифорнии дела шли на лад, то в Северной Вирджинии они сходили на нет. Морин Хенри, сотрудница Вашингтонской лиги спасения животных, стояла в «Макдоналдсе». Продавец посмотрел на нее с любопытством. Было Рождество, 7 часов утра, и она покупала одиннадцать сандвичей. Вероятно, он решил, что она таким образом борется с похмельем после сочельника или устраивает самый ужасный в мире рождественский обед. Тем не менее он молча дал ей то, что она просила, и попрощался.

Морин принесла сумку с колбасками в ВЛСЖ, отперла входную дверь, прошла через пустынный холл и двойные стеклянные двери и вошла в помещение, где стояли клетки. Она открыла дверь в отсек, где помещались собаки Вика. Многие псы тотчас вскочили и стояли, опершись передними лапами о дверцы клеток и помахивая хвостами.

Этой группе собак, которую они прозвали «единорогами», скоро предстояло покинуть приют. Удивительно, но сотрудники ВЛСЖ думали об этом моменте с грустью. За несколько недель люди и собаки успели подружиться, и эти псы, которых по прибытии сюда все считали свирепыми роботами, обрели имена и индивидуальность.

Морин оглядела ряды клеток. Вот Дензел, который любит сражаться с миской для еды. Вот беззубая Джейн, радующаяся каждой минуте жизни. Дальше Таг, большой любитель плюшевых игрушек. Он принес шесть или семь игрушек на подстилку в своей клетке. А еще он любит птиц и готов высматривать их на деревьях, а заметив, лаять и гоняться за ними. Ласковая Лайла без устали вертится в клетке. Чарли каждый раз вытаскивает еду из миски и ест с пола. Мерил часто обижается, но перед теми, кому она доверяет, ложится на спину, чтобы ей почесали живот. А если погладить по животу Лукаса, он непременно лизнет вас в лицо.

Душистый Горошек. Морду этой самой замкнутой и нервной собаки украшают шрамы. Внешне она очень похожа на Сладкий Жасмин, и обе они чувствуют симпатию друг к другу. Жасмин моложе, ей около двух лет, а Душистому Горошку около шести. У Горошка были щенки, и, возможно, Жасмин ее дочь. Их клетки стоят по соседству, и это идет обеим на пользу.

Хотя Жасмин все еще проводит много времени под тентом из одеяла, она делает успехи. Она подружилась с Юджином Хиллом, обладателем низкого голоса. Она лижет его руку, когда он приходит, ест из миски и позволяет ему выводить себя на прогулку на поводке. Когда они появляются во дворе, где гуляют другие собаки, Жасмин оживляется и радуется. Особенно если видит там Душистого Горошка.

Многие собаки ведут себя аналогично, радуясь обществу других собак. Работники приюта уже знают, какие собаки любят бывать вместе, и постоянно выводят их во двор порезвиться и поиграть. Как все изменилось с того времени, когда каждую собаку вели на прогулку на двух поводках, держа наготове перечную смесь. Теперь, когда приходит время прогулки, собаку быстро берут на поводок и спешат с ней к дверям, а чаще хватают пса, взваливают его на плечо и выносят наружу.

Во многих отношениях управляться с этими собаками было проще, чем с другими обитателями приюта. Они были терпеливее и старательнее. Благодаря этим качествам, да еще своей жизнестойкости они так полюбились работникам приюта. Собаки Вика демонстрировали те качества, за которые люди изначально полюбили собак.

Прогресс собак был налицо, однако Хенри приходило на ум, что люди изменились даже в большей степени, чем собаки. Она вместе с коллегами ожидала увидеть одно, а реальность оказалась совсем другой. Может быть, уже само то, что они прозвали собак единорогами, заключало в себе нечто магическое.

Она развернула колбаски и положила по одной в каждую клетку, а потом отошла посмотреть, как собаки подходят к рождественскому лакомству. Морин не верила своим глазам. Некоторые тут же принялись поедать ее угощение, но большинство тщательно обнюхивало колбаски, трогая их носом. Собаки распотрошили сандвичи. Многие съели колбаски. Некоторые съели только хлеб. Почти все копались в угощении. Восемь недель назад каждая из них проглотила бы сандвич в один присест.

Что ж, собаки тоже изменились. Они перестали быть волшебными единорогами. Перед ней находились обычные собаки, уже немного избалованные и разборчивые. Так и должно было быть. Через неделю они разъехались.

Крис Коэн не мог побороть приступ смеха, вызванный нервным напряжением и наступившей вслед за ним разрядкой. Такая реакция возникла после того, как недели, полные неопределенности и ожидания, наконец завершились и все его планы на будущее отступили перед новой реальностью.

Коэн, волонтер «Отповеди», согласился взять на передержку одну из собак Вика. Стремясь быть полезным, он сказал, что возьмет любую собаку, и в результате за ним записали кобеля, с которым нужно было работать. У Коэна уже имелся некоторый опыт. Около шести лет назад его тогда подруга, а сейчас невеста, Джен, нашла «Отповедь» и привела домой бездомного питбуля, пятнистую суку, которую они назвали Лилли. Сначала Коэну эта затея не понравилась, но вскоре после появления в доме собаки Джен уехала в командировку. Крис и Лилли подружились.

После этого они брали на передержку и других питбулей: Арло, необщительного пса, с которым Крису удалось наладить контакт, Лени, ласковую собаку, долгое время обитавшую у Криса и Джен, а также Мелвила, большого мрачного зверя, который поначалу не особенно понравился Коэну, но с которым они в конце концов нашли общий язык. Всего их было шесть или семь, и на этот раз, готовясь к прибытию гостя, Коэн знал, что нужно делать.

Он представлял себе, что нужно купить, сколько времени уделять собаке и как с ней работать. Однако в нынешней ситуации присутствовал элемент неуверенности. Во-первых, этот пес был бойцовым, а Коэну не приходилось раньше работать именно с бойцовыми собаками. Разумеется, некоторым из них приходилось драться, но никого не обучали этому специально. Хоть он и не хотел себе в этом признаваться, но боевое прошлое этой собаки слегка его пугало. Ему мерещился одетый в черное Гробовщик[13], этакое воплощение мирового зла.

Во-вторых, Коэна настораживало имя собаки — Джонни Роттен. Одно дело питбуль с боевого ринга. Другое дело — боевой питбуль, названный в честь скандально известного, неуправляемого панк-рокера[14].

Все эти мысли одолевали Коэна с тех пор, как он узнал о предназначавшейся ему собаке. Они не давали ему покоя и теперь, когда нужно было ехать забирать собаку. Тем не менее он взял поводок и ошейник, лакомство и резиновую игрушку, сел в свой пикап «Тойота» и через полчаса езды из предместья Сан-Франциско, Сансет-Хилл, добрался до дома Донны и Тима в Окленде.