– Спасибо. Но теперь это не имеет значения.

– Вы ошибаетесь, Марина Сергеевна.

– Знаю, знаю, время лечит.

– Как ни банально, но это так. И через какое-то время вы встретите человека, который полюбит вас и предложит вам выйти за него замуж, – уверенно проговорила Андриана Карлсоновна. – А пока давайте поговорим о настоящем, каким бы горьким оно ни было.

– Я слушаю вас.

Андриане хотелось сказать, это я слушаю вас. Но она понимала, что таким способом она ничего не добьется, и поэтому спросила:

– Может быть, вы заметили что-то необычное?

Марина подумала и ответила:

– Нет, ничего необычного в последнее время не случалось.

– Может, возле вашего дома часто маячил какой-либо человек.

– Нет, не замечала. Ведь мы живем не в деревне, трудно заметить, кто проходил мимо, кто сидел на скамейке в соседнем дворе. Но такого, чтобы кто-то постоянно маячил поблизости, не было.

– Может быть, ночью к дому подъезжала чужая машина?

– Они здесь для меня все чужие, – ответила Марина. – Квартиру мне в этом доме снял год назад Денис. Но я даже соседей своих не знаю, кроме трех-четырех человек. И тем более их машины. Я вообще старалась не особо светиться.

– А сотрудники Колосова знали о вас?

– Немногие, – отозвалась Марина, – обо мне знали только водитель и телохранитель Дениса, а в их лояльности он был уверен. Правда, Денис говорил, что вроде бы гувернантка догадывается. Но не обо мне именно, а о том, что у Дениса кто-то есть на стороне. Вы понимаете меня?

Андриана кивнула и подумала про себя, что она опять ничего не узнала, только зря целый день потратила, хотя, кто знает, попыталась она успокоить саму себя, как дальше обстоятельства сложатся. Может, ее на первый взгляд бесполезные поездки и разговоры принесут дивиденды позднее.

– Ну что ж, Марина Сергеевна, – сказала она, – я не буду больше вам надоедать.

– Вы, собственно, и не надоели мне, – ответила Горелова, – наедине со своим горем тяжелее оставаться. А мне и поговорить не с кем. Сами посудите, кто пожалеет любовницу? Все готовы лишний раз камень бросить в разлучницу.

– Так вы же не являетесь таковой!

– Этого каждому не объяснишь. И я их понимаю. Сама когда-то осуждала тех, кто встречался с женатыми мужчинами. А оно вон как повернулось, сама же в эту яму угодила.

– Что ж, в жизни и так бывает, – согласилась с ней Андриана Карлсоновна. – Наверное, не зря говорят: не судите и судимы не будете. Слов утешения я вам говорить не стану, знаю, что они мало кому помогают. А вот визитку свою вам оставлю. Вдруг вы что-то вспомните и позвоните мне.

– Позвоню, – согласно кивнула Марина.

– И вы мне, пожалуйста, Марина Сергеевна, черкните свой телефончик.

– Хорошо, я дам вам свою визитную карточку. У вас есть внуки?

– Ни детей, ни внуков, – развела руками Андриана.

– Что ж, – в голосе девушки проскользнула нотка сочувствия, – может, знакомым вашим понадобится детский психолог.

«Добрая девочка, – улыбнулась про себя Андриана Карлсоновна, – пожалела меня. А детский психолог – дело хорошее. Но вряд ли он понадобится тем молодым лбам, с которыми я общаюсь. Если Марина им и приглянется, то уж точно не в роли психолога». Но визитку она взяла, поблагодарила и спрятала в сумку.

Наверное, больше всех возвращению Андрианы домой обрадовался стационарный телефон Макар Пантелеймонович, потому что кто-то битый час пытался дозвониться до Андрианы, а ее не было дома, и телефону приходилось трезвонить попусту, раздражая длинными трелями кошек. Фрейя даже попыталась дотянуться до аппарата, чтобы сбросить с его головы трубку. Но Маруся убедила ее не делать этого, опасаясь, что станция может отключить Андриане телефон за неправильное обращение с ним.

Андриана Карлсоновна бросилась к телефону сразу от порога, она так торопилась, что положила ключи мимо тумбочки. Они тихо звякнули к полному неудовольствию тут же примчавшихся кошек. Чего греха таить, Андриана Карлсоновна надеялась, что звонит Артур. Но это была Мила.

– Куда ты пропала? – быстро заговорила она в трубку.

– Никуда я не пропадала, – ответила Андриана, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно беззаботнее, – просто отлучалась по обычным будничным делам. Я же должна есть, пить, платить за квартиру и прочее.

– Правда? – обрадованно спросила подруга и, понизив голос, добавила: – А то Лео думает, что ты опять во что-то вляпалась.

– Что значит опять? – сердито спросила Андриана.

– Ну… – протянула Мила неопределенно.

Андриана Карлсоновна уже собралась напомнить подруге, что это ее внучка не так давно вляпалась по-крупному и именно она, Андриана, приложила все усилия, чтобы вытащить девчонку из криминальной истории. «И вот тебе благодарность!» – негодовала про себя Андриана. Но она все-таки решила не напоминать Миле о бедах, пронесшихся над ее головой. Мила обычно все говорила без задней мысли. Она была самой простодушной из них троих. Вот Лео – та еще заноза в мягком месте. «Скорее всего, именно она и настропалила Милку», – подумала Андриана. Наверное, Леокадия что-то заподозрила, когда Андриана удрала от подруг после посещения выставки и села в машину сестры художника.

Но, несмотря на все свои недостатки, дружили они уже так много лет, что даже подумать страшно, а потому не мыслили своей жизни друг без друга.

И тут Андриану озарило:

– Послушай, Милка, а Виолетта не могла бы сейчас приехать ко мне?

– Зачем? – тотчас встревожилась подруга.

– Понимаешь, мне подарили две корзины груш, а я же ни за что столько не съем!

– Ты могла бы сварить из них шведское варенье!

– Могла бы, но мне жалко переводить на варенье бергамот!

– Даже на шведское? – рассмеялась Мила.

– Даже на шведское, – подтвердила Андриана.

– Тогда переложи их стружками и вынеси на лоджию.

– Все равно мне одной этого много.

– Артур поможет, – притворно добродушно проговорила Мила.

– Он сейчас ко мне редко приезжает.

– Почему?

– Говорит, что работает над каким-то важным проектом. Ты же знаешь, что я в его работе ничего не понимаю.

– Догадываюсь. Мы же для них прошлый век, – проговорила Мила, имея в виду современное поколение.

«Ну уж фигушки, – подумала Андриана, – пусть я и тот век, но и этот тоже. Моя бабушка тоже захватила два века – девятнадцатый и двадцатый, но менее интересной для своих детей и внуков не стала.

Андриана вспомнила, как Артур недавно полушутя-полусерьезно, шепнул ей на ухо: «Мы с тобой одной крови». И она тогда почувствовала такой прилив сил и бодрости, что буквально физически ощутила, как пара десятков лет слетела с нее, и помолодела на двадцать лет. Артур был так похож на своего деда! Если бы тогда, когда она в первый раз открыла ему дверь, он не рассказал ей о своем деде и его наказе присматривать за ней, то Андриана вполне могла бы принять его за Артура-старшего, который омолодился в какой-нибудь швейцарской клинике. Но, увы, все-таки придется смириться с тем, что такие чудеса если и встречаются, то очень редко. И в ее случае чуда не произошло. Ей стало грустно, и она впервые за все эти годы подумала о том, что, может, надо было все бросить – и институт, и родителей – и махнуть с любимым на край света! Тогда Артур-младший мог бы быть ее внуком. «Нет, – одернула она себя, – не хочу внука! Пусть все останется так, как есть».