сон, как у кошки, с открытыми глазами, в сараях, в лесу, в поле.

В далеком огромном городе вор встретил старого приятеля, с которым отбывал срок. Но недолго длилась радость Николая Семина. Друг давно «завязал», и даже разговаривать с ним на прошлые темы было опасно.

И все-таки удача, казалось, нашла Семина в тот момент, когда он меньше всего ее ожидал. Приятель уехал на месяц в командировку, оставив квартиру в его полное распоряжение. Перед отъездом он познакомил Семина со своим племянником Сашкой. От Сашки вор узнал о богатой, одинокой Парадиевой.

Моментально возникший план Семин провел с той стремительностью, которая прежде часто обеспечивала ему успех в самых различных операциях. Не более трех встреч потребовалось ему для того, чтобы завоевать сердца мальчишек, впервые в жизни столкнувшихся с человеком, который разговаривал с ними не как с сопливыми пацанами, а как со взрослыми.

Надежда на большой куш притупила в старом воре чувство привычной осторожности. Намекнуть ребятам, с которыми его познакомил Сашка, на допущенную по отношению к нему несправедливость, окружить себя и свою жизнь тайной, распалить их воображение рассказами о романтике преступности, о дружбе и благородстве воров, о легкой, привольной жизни было делом несложным, но в его положении очень опасным.

Семин пошел на риск, потому что сам был возбужден описанием богатства, которое рассчитывал найти в квартире Парадиевой, и еще потому, что хотел действовать наверняка, без промаха, не так, как в той квартире по дороге из тюрьмы.

У ребят он незаметно выпытал все нужные ему подробности, но вполне довериться решил только одному Сашке. Вдвоем они и обокрали квартиру Парадиевой. Семин быстро открыл нехитрый хозяйский замок, пока Сашка караулил на улице. Но не нашел Семин ни больших денег, ни золота, и его надежда на внезапное обогащение рухнула. В бессильной ярости на Парадиеву, на весь чужой и враждебный ему мир, который опять сыграл с ним злую шутку, он выместил свой гнев на стенах и мебели...

Стараясь не порезаться, Семин побрился дрожащей от возбуждения и страха рукой, выгладил пиджак и брюки, подождал, пока за окном стемнеет, на секунду в нерешительности остановился перед вешалкой, затем рывком стянул с крючка хозяйский плащ и распахнул входную дверь...

8

Игорь ничем не выражал удивления. Он шагал рядом со мной по пустынной в этот поздний час улице, засунув руки в карманы спортивной куртки, и терпеливо ждал.

— Послушай, Игорь, — сказал я наконец. — Ты, конечно, удивлен моим поздним приходом. Сейчас я тебе все объясню. Я работаю в милиции. Это во-первых, а во-вторых, может произойти большое несчастье, и только ты в состоянии предотвратить его.

Я прочел в его глазах что-то похожее на удивление.

— К вам во двор приходил дядя Вася, — продолжал я, не давая ему опомниться. — Это бандит и убийца. Он гуляет на свободе, и никто не знает, что он замыслил в настоящий момент, и значит, жизнь не одного человека в этом городе в опасности. Он должен быть арестован. Нельзя терять ни минуты. Но неизвестно, где он, и ты должен помочь нам разыскать его.

Игорь не сказал ни да, ни нет.

Я начал снова:

— Может быть, ты не понял меня, Игорь? Этот человек — убийца, хладнокровный и жестокий. Не знаю, что он говорил вам, но он все врал. Да и зовут-то его не дядя Вася, а Николай Семин. Всю жизнь он прожил подло и нечестно. Люди трудились, а он воровал. Люди, и твой отец тоже, умирали за свою страну, а он грабил их жен и маленьких детей, а когда попадался, умудрялся все сваливать на других. Тогда он забывал о дружбе и благородстве воров. Тогда это было ему ни к чему. И теперь он гуляет на свободе. Ты понимаешь меня, Игорь?

Игорь продолжал угрюмо молчать, а я не мог понять, дошли ли до него мои слова.

— Каждая минута дорога́, — сказал я уже в отчаянии. — Его все равно арестуют. Но это надо сделать сегодня, понимаешь? Обязательно сегодня.

И вдруг Игорь подался вперед и судорожно схватил меня за руку.

— Дядя Вася, — прошептал он.

Еще ничего не понимая, я посмотрел вперед. Навстречу шел Николай Семин. Никогда раньше я не видел его, но узнал бы из тысячи. Высокий, широкоплечий, мускулистый, он был заметным мужчиной. Бросалась в глаза его цыганская смуглота. Он шел чуть раскачиваясь. В правой руке у него был небольшой чемоданчик, через левую — перекинут плащ. Семин только завернул на улицу из переулка и уже не мог уклониться от встречи с нами. Улица была безлюдна. Мне не приходилось рассчитывать на чью-либо помощь.

Семин узнал Игоря и, поравнявшись с нами, как бы беря Игоря в свою компанию и призывая его к молчанию, прищурил глаза. Кроме этого, он ничем не выдал себя, не ускорил шага, не отвернул лица. Я подождал одну секунду, чтобы, пройдя мимо нас, он оказался спиной ко мне.

— Гражданин, разрешите ваши документы.

Я был в штатском, но Семин не стал терять времени на бесполезные вопросы, не стал выяснять, по какому праву я требую у него документы. Он понял все, и решение его было молниеносным. Отбросив в сторону чемодан, он развернулся, как пружина, вложив всю тяжесть своего тела в удар правой.

Я успел увернуться. Потеряв равновесие, он покачнулся, и я обхватил его сзади за плечи. Но он был явно сильнее, и мне не удалось удержать его. Повернувшись в моих руках, он ударил меня согнутым коленом в живот, и мы оба упали на мостовую. Уже лежа, он сумел вытащить из кармана нож...

9

Очнулся я в больнице. Узнав в стоящем передо мной в белом халате Петра Ивановича Кунгурцева, я сделал попытку приподняться. Но он тихонько надавил мне на плечи.

— Лежи уж, герой. (Я не мог понять, хвалит он меня или ругает.) Твое счастье, что нож скользнул по ребрам, а то бы нам так и не удалось сделать из тебя классного оперативника.

— А Семин ушел? — спросил я.

— Ушел бы, если б не Игорь. Он не успел помешать ему ранить тебя, но почти одновременно так двинул ему в висок, что Семин, казалось, никогда уже не очнется. Так что ты теперь должник у парня, да и мы все тоже. А кстати, он сейчас здесь, в приемном покое, вместе с Павлом и еще