с кресла этого спрыгнула и дитя выхватила из маминых рук. Кричать начала сначала что-то по-цыгански, а потом и по-русски, сказала, чтобы твои дети своих детей никогда не увидели. И глазки ему рукой закрыла. Вины своей мама не видит. Считает, что все это глупости, – вздохнул он.

– А ты разговаривал со своим духовником или как это у вас называется? – спросила я, потрясенная рассказом.

– Да, говорил. Он дал мне список молитв и адрес священника, который всем таким занимается. Собирались на днях с Юлькой поехать, а она как чумная стала. Ни пост, ни молитвы, – ничего ей не надо. Я с ней поговорю. Прости ее, ибо не ведает, что творит, – чувствовалось, что он сожалеет.

– Николай, она ведь навредить хочет мне и моему роду, – возмутилась я.

– Да, я уже понял, я поговорю с ней. Спасибо тебе большое за все. Созвонимся еще, всего доброго, – попрощался он в спешке.

– До свидания, батюшка.

Вот и поговорили. У церкви свои методы снятия проклятий, так что без меня разберутся. Юле бы, конечно, по голове больно надавать, чтобы она уразумела.

Вечер с Ирой мы провели по отдельности. Она читала книжки и готовилась к новому рабочему дню. Третья муха у нее отвалилась и упала на пол, дергая лапками. Проша поиграл с ней немного и слопал, похрустывая. Процесс очищения идет вовсю.

Утром в понедельник встали рано, Ире надо было успеть на автобус. Свой клетчатый баул она у меня оставила вместе с трениками и майкой. Сложила в пакет рубашку и юбку, надела костюм цвета фуксии, накрасилась. Вся такая красивая поехала покорять своих коллег и клиентов. Дала ей свой номер телефона и наказала звонить при любых подозрениях. Она ко мне еще приедет, чтобы проверить, как прошел процесс очищения и на наличие подарков от доброжелателей.

Села работать, сам себе не потопаешь, ничего не заработаешь. Через пару недель наступит день Ха, когда надо будет за дом рассчитываться. Уже пора заявки на кредит подавать в разные банки.

В половине девятого утра звонит Ира.

– Ты прикинь, что тут творится. Беру свои туфли, которые у меня в офисе стоят, собралась их надевать, потом тебя вспомнила. Чуть-чуть их тряхнула, а там земля, иголки ржавые и новые. В обоих, представляешь?

– Землю эту никуда не высыпала? – обеспокоенно спросила я.

– Пока еще нет. Сейчас пойду этой козе экономистке на стол высыплю, – кипятилась Ирина, – будет знать у меня.

– Не кипешуй, делай все по-умному. Ты уверена, что это она? – пыталась ее успокоить.

– Ну а кто же еще?

– Ключи от твоего кабинета у кого есть?

– У генерального и уборщицы.

– Уборщица когда приходит? Может, у нее кто ключи брал. У тебя камера в кабинете стоит? – подводила ее к разумному решению.

– Стоит.

– Сначала спрашиваешь у уборщицы, кто у тебя в кабинете хозяйничал. Потом с туфлями идешь к генеральному и там требуешь проверки камеры. Сколько твои туфли стоят?

– Пятнадцать тысяч.

– Нехило. Озвучиваешь гендиру стоимость, плачешь, какие все нехорошие редиски кругом. После концерта позвонишь мне, расскажешь, чем дело завершилось, – сказала я и отбила звонок.

Отправилась к Марине за хлебом, утром должны были привести свеженький. Вот нравится мне, как печет местная пекарня, он такой высокий, пахучий, с хрустящей корочкой. Ни разу еще целую буханку домой не принесла, пока дойду, понадкусываю в разных местах. Зашла в магазин, поздоровалась.

– Слышала, ночью сарай горел у Женька? – спросила Марина.

– У какого Женька? – поинтересовалась я.

– Ну, того, у которого козы есть и козел хуже собаки, злой и гадкий, – сказала продавщица.

– Разве он не в Ключевке живет? – удивилась я.

– Да нет же, этот козел наш, местный, – засмеялась Марина. – Какой-то хлам сжигал у себя во дворе, ну и решил от костра прикурить, у него телогрейка и полыхнула. Так он ничего умнее не придумал, как сбросить ее и кинуть в сарай. Ну и нет теперь у него сарая.

– Козы-то живы?

– Живы, у него этих сараев, одним больше, одним меньше. Эта тетка, которая с тобой приходила, жила у него некоторое время.

– Да? – удивилась я.

– А ты чего, не знала, не говорила она тебе, что ли? Она какая-то не в себе, хотя вчера вроде нормальная с тобой была, – пояснила Марина.

Забрала хлеб и отправилась домой. Странно это все, как ее ко мне принесло, и как это она забыла адрес этого кренделя. Наверно, это судьба.

Часов в одиннадцать снова звонок от Ирины.

– Ты прости, что раньше не звонила, сначала совещание было, потом клиент пришел, – затараторила она.

– Ходила с туфлями к генеральному? – меня всю распирало от любопытства.

– Ходила. Сначала в своих кедах на совещание пришла. Он мне такой – прекрасно выглядите, Ирина Игоревна, кеды вам идут и стрижка незатейливая, самое то перед летом. Отсовещались, все на меня, как на призрак, смотрели. Он меня попросил зайти к себе.

Беру эти туфли и к нему и начинаю там верещать о том, что пока меня не было, кто-то мне обувь испортил. И начинаю перед ним ими трясти. С них, естественно, сыпется все это «добро» к нему на стол. Ты не представляешь, как он начал орать. Я ему говорю, давайте по камерам посмотрим, кто ко мне в кабинет заходил, или я полицию вызову, это же порча имущества. Эти туфли пятнадцать тысяч стоят. Его всего трясет, орет, убери эту землю с иголками с моего стола. Я ему в ответ – не буду, вот кто мне в туфли эту гадость насыпал, тот пусть и убирает. В общем, я ему эти туфли на стол поставила и ушла, говорю, разбирайтесь сами. Через десять минут мне на карточку тридцать тысяч падает с комментарием «Купи себе новые туфли» от гендира.

– Вот это да, – обалдела я.

– Я с тобой половиной поделилась, – сказала Ирина.

Действительно в процессе разговора я слышала, как пиликнула смс-ка.

– Зачем? – удивилась я. – К тебе сегодня ребенок возвращается, его кормить надо и баловать.

– Без тебя бы я сейчас где-нибудь под забором у Женьки валялась. Это тебе за работу, за заботу, ты, незнакомый человек, поверила в меня, когда все родные отвернулись. Тем более я туфли эти все равно с пятидесятипроцентной скидкой покупала, не за пятнашку, а за семь с половиной. И вообще, они уже старые, а у меня полный шкаф обуви.

– Слушай, а где твой Женька живет? – поинтересовалась я.

– В Октябрьском. А что?

– Не в Ключевке? Мы когда с тобой встретились, ты все к нему в Ключевку порывалась.

– Да? Не может быть. Ну и хорошо, что тогда у меня так мозги сработали, – удивленно она ответила.

– Скажи спасибо своему начальнику. Земля в туфлях – это на закрытие дорог, хотя, может, он тебя и на тот свет спровадить хотел. Дорогу закрыл, вот ты и заплутала и адрес перепутала своего кренделя, – сделала я вывод.

– Удивительно. Пойду ему в ножки поклонюсь за заботу, – засмеялась она.

– Кстати, у твоего Женька сарай сгорел, – сказала новость Ирине.

– Ну и так ему и надо, не будет в чужую жизнь лезть, – она злорадно ответила. – Ладно, все, давай, мне работать пора, тут очередь ко мне из клиентов.

– Покеда, – ответила я и отключила аппарат.

Посмотрела смс-ку, Ирина действительно поделилась – пятнадцать тысяч.

После обеда Ира прислала сообщение, что начальнику стало плохо с сердцем и ему вызвали скорую. Вот такие туфельки волшебные.

Помощник в деле

В пять часов позвонил Александр, предложил вместе с детьми съездить на речку, так сказать, оценить местные красоты, покидать удочки, ну и устроить небольшой пикничок. А я что, а я не против, Агнете тоже нужен отдых, а ребенку надо дышать воздухом, и не только в местном саду. Отварила картошечки, маслица туда, укропа, лучка. Все это в банку, хорошо встряхнула и в полотенце укутала, чтобы не остыло. Яиц наварила, почистила, конфет ребятишкам положила и яблок. Заварила чай с травками и шиповником в термосе и взяла маленькую баночку с медом. К пикнику готовы!

Нарядились с дочей в джинсы, свитера и кеды, захватили с собой ветровки на всякий пожарный случай. Все же вечером на берегу реки может быть прохладно. Червей копать не стали, удочек ведь у нас нет. Через пятнадцать