— То есть ребенок перешел из заднего двора в передний? — спросил Конклин.

— Возможно. Калитка была открыта, а открыть ее мог и мальчишка — я уже говорил, что он смышленый. Лос-анджелесская полиция объявила о похищении через все средства массовой информации, но отец на всякий случай позвонил и федералам.

Джейкоби положил на стол факс с логотипом ФБР. Вторая страница представляла собой фотокопию очаровательного мальчика — большие круглые глаза, ямочки на щечках. Прелестный малыш.

— Зовут его Чарлз Рей. Возраст — шесть лет. Полиция обнаружила отпечатки шин возле дома, провела анализ и пришла к выводу, что они соответствуют стандартным шинам, которыми комплектуется последняя модель мини-вэна «хонда». Но это, конечно, еще не значит, что «хонда» имеет какое-то отношение к похищению. На калитке отпечатков пальцев не обнаружено.

— У мальчика была няня? — спросила я.

— Да. Бриана Керни. Во время похищения находилась на приеме у дантиста. Алиби проверили. Так что, Боксер, зацепиться особенно не за что. Может быть, Чарлза похитила та же компания, что и Мэдисон Тайлер, а может, и нет.

— Надо поговорить с родителями, — сказал Конклин.

— Да вас не остановить, — покачал головой Джейкоби. — Прямо-таки пара гончих псов. — Он выдвинул ящик, достал еще две бумажки и бросил на стол. Это были электронные авиабилеты для нас двоих на рейс Сан-Франциско — Лос-Анджелес и обратно.

— Значит, так. До тех пор, пока не удостоверимся, что эти два случая никак между собой не связаны, рассматриваем похищение Чарлза Рея как часть дела Мэдисон — Риччи, поэтому докладывайте обо всем лейтенанту Маклину. И про меня не забывайте. — Джейкоби взглянул на часы. — Сейчас четверть третьего. В Лос-Анджелесе будете около четырех.

Скромный коттедж на узкой улочке, в котором жила семья Рей, отличался от соседних лишь припаркованными возле него полицейскими машинами. Дома здесь стояли плотно, едва ли не тесня друг друга, по обе стороны однополосной дороги. На тротуаре мирно беседовали несколько полицейских. Мы показали жетоны, и нас пропустили, предупредив, что дома только мать.

К двери подошла Эйлин Рей, белая женщина, лет тридцати с небольшим, довольно высокая и примерно на восьмом месяце беременности. Выглядела она ужасно расстроенной и трогательно беззащитной. Темные, перехваченные лентой волосы свисали невеселым хвостиком; лицо распухло и покраснело от слез.

Мы представились, и миссис Рей пригласила нас пройти в дом, где техник-связист из ФБР уже ставил на прослушку телефон.

— Полицейские… отнеслись к нам очень… внимательно. Мы так им… благодарны, — пробормотала сквозь слезы хозяйка, указывая на диванчик и кресло.

В гостиной почти не оставалось свободного места из-за ящичков, корзинок, птичьих домиков и высушенных цветов. На полу возле кухонного стола стояли горкой с десяток картонных коробок. Впечатление было такое, словно мы попали в магазинчик подарков, и оно только усиливалось из-за крепкого, насыщенного аромата лаванды.

— Мы работаем дома, — объяснила миссис Рей, хотя мы еще ни о чем не спросили. — Покупаем и продаем через Интернет.

— Где сейчас ваш муж? — поинтересовался Конклин.

— Скотти с одним агентом и Брианой ездят по улицам. Муж надеется, что Чарли, может быть, просто заблудился и они найдут его где-нибудь на улице. — Она всхлипнула. — Ему, должно быть, так страшно. Боже, за что ему такое! Кто его мог забрать? — Голос ее дрогнул. — И почему?

Ответов у нас с Конклином не было, но вопросов хватало, и мы подробно расспросили Эйлин Рей обо всем: чем она занималась в течение дня, где находилась, как складываются отношения с мужем и почему калитка оказалась открытой.

А еще мы спросили, не проявлял ли в последнее время кто-нибудь — из друзей, знакомых, посторонних — настойчивого и чрезмерного интереса к ее сыну.

Эйлин Рей ответила на все вопросы, но не сообщила ничего такого, что могло стать ниточкой.

Несчастная женщина все еще мяла в руках платочек, когда в комнату вошел ее муж, Скотт Рей. С ним были агент ФБР и няня — молоденькая девушка, почти подросток, с милым кукольным личиком.

Конклин взял на себя отца мальчика и отправился с ним в детскую, а я предложила Бриане пройти в кухню. Девушка не имела никакого отношения к «Уэствуд реджистри» и была местной, американкой во втором поколении. Ее семья жила поблизости, и Бриана Керни присматривала за Чарли по несколько часов в день.

Другими словами, она была сиделкой.

Я расспрашивала ее о друзьях, знакомых, приятелях, пыталась узнать, не наводил ли кто-то в последнее время справок о семье Рей и их привычках, а Бриана отвечала сквозь слезы и душераздирающие всхлипы.

В конце концов мы с Конклином закрыли блокноты, попрощались с хозяевами и оставили уютный коттедж. В окнах уже горели электрические свечи.

— Бриана никакого отношения к похищению не имеет, — сказала я.

— Муж у меня тоже подозрений не вызвал, — вздохнул мой напарник. — Похоже, те же педофилы. Работают по привычной схеме.

— Да. Ребенка ведь так легко куда-то заманить. Подходишь, спрашиваешь, не хочет ли он посмотреть щенка, отводишь к машине, заталкиваешь и уезжаешь. Ни свидетелей. Ни улик. А у родителей впереди долгое ожидание телефонного звонка… Только никто уже не позвонит.

Со времени исчезновения шестилетнего Чарли Рея прошло уже семь часов, а похитители так и не вышли на связь с его родителями. В отличие от Тайлеров Реи, относившиеся к далеко не самому состоятельному слою населения, вряд ли могли представлять интерес для любителей поживиться за чужой счет.

И это было плохо.

Мы сидели в кабинете капитана Хименеса, слушая агента ФБР Дэвида Стенфорда, голубоглазого мужчину с седеющим хвостиком. Последние пару месяцев он работал под прикрытием и еще не успел выйти из прежнего образа.

На столе у капитана лежала стопка листовок. Я взяла верхнюю. С нее на меня смотрел Чарли Рей — большие круглые глаза, детские зубы, короткие темные кудряшки.

Где он и что с ним? Найдут ли его тело через несколько недель или даже месяцев в какой-нибудь канаве, на мусорной свалке или в неглубокой могиле? А может, обнаружат на берегу после очередного шторма?

Совещание наконец закончилось, и я позвонила Маклину и сообщила последние новости. Агент Стенфорд отвез нас с Конклином в аэропорт. Время до рейса еще оставалось, и он предложил заглянуть в ресторан «Мэриотт» — выпить и поговорить о деле Мэдисон Тайлер, которое очень его заинтересовало.

Что касается меня, я была только «за» — уж больно напряженными выдались последние дни, чтобы упускать возможность расслабиться.

К счастью, в баре нашлись свободные места. За пивом с орешками мы обсудили похищение Мэдисон, а потом Стенфорд рассказал о еще одном деле с похищением ребенка, которое ему довелось расследовать несколько месяцев назад.