якобы должны подвезти позже. Однако шведские военачальники сразу разгадали хитрость жадного Шуйского и отправили гонцов к Жолкевскому с сообщением, что не будут с ним сражаться.

На утренней заре 24 июня 1610 года польские и русские полки вступили в ожесточенную схватку. Шуйский надеялся на победу, поскольку в его распоряжении было значительно больше воинов, чем у Жолкев-ского. Однако измена шведов внесла в царское войско сумятицу. Началась паника, которой тут же воспользовались поляки: они секли метавшихся по полю конных и пеших русских людей. Увидев все это, трусливый Дмитрий Иванович с другими воеводами бросились бежать, хотя, используя личный пример, могли бы навести порядок в собственном войске.

Добычей поляков стало не только множество пленных и оружия, но и большой обоз с продовольствием и деньгами для платы шведским наемникам. Отправив большую часть ценностей королю, они двинулись к Можайску, где пытался укрыться Д. И. Шуйский.

Пришлось царскому брату бежать в Москву, где его ожидал разгневанный и пребывавший в страхе царь Василий. По совету патриарха Гермогена он вновь попытался собрать войско для защиты столицы и разослал по городам грамоты с просьбой прислать людей, но никто к нему не приехал. Городовые воеводы уже не хотели помогать крайне непопулярному царю, а некоторые из них были готовы поддержать П. П. Ляпунова, призывавшего скинуть Шуйского с престола.

Теперь уже было очевидно, что дни правления «са-моизбранного боярского царя» сочтены.

Не встречая преград, гетман Жолкевский двинулся к Москве, по пути приводя к присяге королевичу Владиславу местных жителей. Официально считалось, что тушинские бояре во главе с М. Г. Салтыковым представляли всю страну, поэтому подписанный ими договор с королем Сигизмундом обладал силой закона. По нему главой Российского государства считался польский королевич. Первымй дали клятву верности Владиславу воеводы Царева-Займища, за ними — жители Можайска, Царева-Борисова, Боровска, Погорелого Городища, Ржева и даже монахи Иосифо-Волоколамского монастыря, правда поставившие при этом одно условие — королевич должен непременно принять православие.

Ставкой Жолкевского стал Можайск. Из него он рассылал отряды для приведения к присяге русских людей. Заодно поляки собирали для себя продовольствие и изымали деньги из казны городов. Многим становилось ясно, что союз с Сигизмундом принесет только разорение и беды.

О клушинском разгроме стало известно и в Калуге. Лжедмитрий II решил, что наступил его звездный час. Тут же было собрано не слишком большое войско, отправлен гонец к союзнику П. Сапеге, и вскоре все вместе они выступили в поход на Москву.

Об этой новой беде царь Василий узнал вовремя и попросил крымских царевичей, разорявших южные города самозванца, прибыть ему на защиту. Неподалеку от Серпухова им удалось создать заслон. В помощь крымцам из Москвы приехали видные воеводы: И. М. Воротынский, Б. М. Лыков и А. В. Измайлов. На реке Наре состоялась решающая битва. Обе стороны сражались с невероятным ожесточением, и было неясно, кто победил. Лжедмитрий отошел к своему обозу для отдыха, крымцы же заявили царским воеводам, что больше биться не могут, и вернулись в степи. Пришлось отступить к столице и Воротынскому с товарищами.

Таким образом, путь к Москве оказался открыт, и самозванец двинулся вперед. На пути его лежал Пафнутьево-Боровский монастырь, уже присягнувший Владиславу. Желая наказать отступников, Лжедмитрий приказал взять обитель штурмом. В это время в ней находилось несколько царских воевод с хорошо вооруженным отрядом. Поначалу они с успехом отбивали все атаки калужан, но потом два воеводы решили перейти на сторону «царя Дмитрия» и открыли перед ним монастырские ворота. Только князь М. Волконский продолжал сражаться уже в дверях храма, заявляя, что не допустит врагов к гробу чудотворца Пафнутия. Но силы были неравными, и, обливаясь кровью от множества ран, отважный князь погиб прямо в храме.

Хотя второй самозванец всегда покровительствовал православному духовенству, на этот раз он позволил казакам под началом И. Заруцкого разгуляться вовсю. Монастырь разграбили, игумен и большинство монахов были убиты.

Своей ставкой лжецарь сделал Николо-Угрешский монастырь. Первой признала его власть Коломна, потом — Кашира. Только Зарайск оказал сопротивление. Воевода Д. М. Пожарский заявил, что будет служить лишь тому царю, который окажется в Москве на престоле. Правда, некоторые горожане не захотели его слушать и попытались было с почетом принять посланцев Лжедмитрия. Тогда Пожарский со своими воинами свез все имевшееся оружие и продовольствие в каменный кремль и запер его ворота. Оказавшись беззащитными, колебавшиеся горожане были вынуждены поддержать своего воеводу. После этого Пожарский связался с рязанцами и вместе с ними выбил калужан из Коломны.

В Москве в это время было очень неспокойно. Судьба Василия Шуйского никого уже не интересовала. Хотя он и находился вместе с женой в царском дворце, служить ему никто не хотел. Только патриарх Гермоген отваживался защищать царя от бушевавшей и возмущенной толпы простолюдинов.

Бояре же обсуждали один вопрос: кому присягнуть? Одни склонялись к кандидатуре королевича Владислава — ведь тот был прирожденным государем. Другие предпочитали Лжедмитрия, поскольку его можно было превратить в марионетку на троне. Были и такие, которые считали, что следует свергнуть и самозванца, и Шуйского, объединиться с калужанами, вместе разбить поляков и избрать более достойного претендента на царский престол.

После долгих обсуждений последнее предложение возобладало. В ставку Лжедмитрия были отправлены посланцы, которые начали переговоры с его боярами и воеводами. Довольно быстро обе стороны договорились арестовать своих государей и потом сообща избрать нового. После этого москвичи отправились исполнять задуманное, а сторонники «царя Дмитрия» решили выждать время.

Князь В. В. Голицын немедленно связался с П. П. Ляпуновым, рассчитывая с его помощью заполучить корону. Тот отправил в столицу своего брата Захария с несколькими решительно настроенными дворянами.

Утром 17 июля 1610 года заговорщики во главе толпы москвичей ворвались в царский дворец, предварительно изолировав патриарха, чтобы он не мог вмешаться, встав на защиту Шуйского. Никто не оказал-им сопротивления. Немногочисленная стража сразу же разбежалась, не поддержали Шуйского и бояре. Царь попытался было пригрозить бунтовщикам ножом, но могучий Захарий Ляпунов тут же вырвал его у старика и сказал ему: «Мы устали проливать за тебя кровь. Земля наша опустела. Ты ничего доброго для людей не делаешь. Пока говорим тебе по-хорошему: сжалься над гибелью христиан и положи царский посох. Мы же сами о себе позаботимся и решим, как жить дальше».

Однако упрямый царь Василий не хотел сдаваться и заявил, что не желает слушать крамольников, которые действуют без согласия с боярами и патриархом.

Тогда для соблюдения законности Захарий Ляпунов позвал на совет бояр и патриарха Гермогена. Все вместе они вышли на Красную площадь, где уже бурлила народная толпа. Из-за невероятного шума говорить о столь важном деле было просто невозможно, поэтому заговорщики с боярами и