незавидной судьбе, то Альма с Ярой после целой вереницы кружек с элем чувствовали себе прескверно. Они то стонали, то вздыхали, то жаловались на свирепого Розвела, который после гулянки тоже пришел не в самом лучшем расположении духа, и все пытались присесть, а еще лучше прилечь. В итоге, мне пришлось работать за двоих, а то и за троих.

Я не жаловалась. Работала и попутно прикрывала их перед мистером Розвелом, который нет-нет, да и заглядывал в наш закуток, дабы убедиться, что все при деле. В заботах и хлопотах время шло быстрее, некогда было утопать в бесконечных размышлениях и жалости к самой себе.

Я вспоминала утреннюю встречу с Хельмом и сердце сжималось от тревоги.

Как бы ни сильна была моя обида, как бы ни душила черная ревность, я не могла от него отвернуться, холодно смотреть и игнорировать. Нас что-то связывало. Крепкое, надежное, пересиливающее все остальное. Что-то, что заставляло меня тревожно прислушиваться и смотреть в окно, в ожидании возвращения крылатого змея.

…Я понятия не имела, что скажу ему вечером.

Может, просто признаться? И пусть делает что хочет? Все равно хуже уже не будет, ведь он вознамерился меня отпустить…

К обеду подруги немного пришли в себя и начали шевелиться. Сначала Яра приступила к своим обязанностям в полную силу, потом и Альма.

Они что-то шушукались и переглядывались, а потом обступили меня с обеих сторон.

— Киара! — прошептала вчерашняя именинница, — иди домой.

— Ты чего? — я удивленно посмотрела на румяную женщину, — времени еще мало. Ужин еще только готовится…

— Иди, иди, — кивнула Альма, — ты нас утром выручила.

— Да что там выручила…Спасла!!!

— Теперь наша очередь.

— Да ладно, вам, — я засмущалась.

— Ничего не ладно. Мы все утро, как две квашни по лавкам растекались, а ты вкалывала за нас. Теперь наша очередь.

— Но…

— Иди!

Они так усердно меня выпроваживали, что я сдалась. Руки помыла, передник сняла и через черный выход выскользнула на улицу. Правда не понятно зачем. Уж лучше работать, чем без дела из угла в угол слоняться, но возвращаться уже было поздно. Я поплелась домой, неторопливо пиная перед собой маленький камешек.

— С дороги! — проревел голос над самым ухом.

Я испуганно отпрянула в сторону, прижавшись к невысокому забору, а мимо меня с грохотом промчались двое воинов. Сердце тревожно екнуло.

У них в руках я успела рассмотреть деревянные палки, обтянутые брезентом. На носилки похоже…

Я проводила их взглядом, а потом вместо того, чтобы отправиться домой, пошла следом, а затем и вовсе побежала, не чувствуя под собой ног.

Сердце забилось еще сильнее, когда из-за домов на окраине лагеря донеслись голоса и крики. Что-то случилось. Я нырнула в один проулок, во второй, в третий и наконец вывернула на небольшой двор. Обычно здесь куры гуляли, да гуси плескались в неглубоком корыте, но сейчас их не было.

Вместо домашней живности — целый взвод раненых, разной тяжести. Кто-то еще мог стоять, опираясь на подоспевших товарищей, кто-то лежал на земле, кого-то грузили на носилки. Там была кровь. Много крови, и черная слизь, разъедавшая плоть не хуже кислоты.

Я остановилась, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Прижала руки ко рту, ловя испуганный крик.

Потерпевших поспешно отводили — уносили в сторону лазарета, а в это время Хельм в боевом обличии, заносил новых. Тащил на себе молодых ребят, которые еще недавно смеялись, сидя за столами в столовой, а теперь едва живые безвольно болтались в его руках.

Джинн увидел меня сразу. Словно почувствовал, где я стою. Впился жестким взглядом, и на секунду все вокруг исчезло. Только он и я.

— Иди к себе, — приказал громко, тем временем передавая очередного раненого в руки подоспевших помощников.

Я только головой покачала.

Не могу. Не уйду. Здесь общая беда, нельзя в стороне отсиживаться. Он не стал спорить, рукой раздраженно махнул и снова исчез за барьером, а я подскочила к ближайшему бледному, как полотно, огненному магу, едва стоявшему на ногах, обхватила его за талию, подставляя плечо:

— Идем.

Он глянул на меня пустым взглядом, будто не узнавал, хотя еще вчера мы сидели за одним столом и дружно смеялись.

— Давай же, — потянула его на себя.

Он заторможено кивнул и оперся на мое плечо. Я охнула и покачнулась, но все-таки устояла, и его смогла удержать.

Маг был тяжелый, как гора, ноги его едва держали, и вся левая половина была залита кровью. Я чувствовала ее запах — сладковатый и горький одновременно. Тошнило, но я держалась. Ради них всех, ради этого самого парня, который был на волосок от того, чтобы потерять сознание.

Мы медленно продвигались в сторону лазарета. Я что-то лопотала о том, что все будет хорошо, что ему помогут, что он справиться.

— Давай. Осталось немного.  — я чуть не ревела, чувствуя, как он спотыкается, как его трясет, — нельзя останавливаться. Ты же знаешь.

Раненый молчал. Только дышал тяжело, сквозь стиснутые зубы и время от времени давился стоном. Все его силы уходили на то, чтобы просто идти.

Мне все-таки удалось дотащить его до лазарета и передать в руки лекарей.

Здесь творился форменный бедлам. Все койки на первом этаже были заняты, врачеватели метались между ними. Те, кто посильнее — вытягивали особо тяжелых, а слабые целители и няньки — помогали остальным.

Огненного мага забрали, а я по-прежнему стояла, затравленно озираясь по сторонам. Будто ноги к земле приросли от ужаса.

— Все! Последние двое! — зычно прокричал Овеон, лично таща на своих плечах бесчувственного воина. Следом за ним на носилках несли еще одного. Красные капли лениво падали на пол.

— Кыш отсюда! — рявкнул на меня Бен, руки которого были по локоть в крови, и устремился к вновь прибывшим.

Я пришла в себя. Выскочила на улицу и бежала, не останавливаясь, до самого дома. Там скинула с себя платье, пропитанное чужой кровью, и долго умывалась. Мылила руки, лицо, обтирала тело, а красные разводы не хотели исчезать с кожи. Я терла и ревела, навзрыд. Мне было так жалко этих людей, так больно за них, так страшно. И за Хельма было страшно. Он большой, сильный, но там, за защитным куполом таилось черное зло, которое не делало разбора, кто перед ним, а просто нападало, калечило, убивало.

Глава 10

Это была плохая ночь. Некрасивая. Хозяин