Когда об этом стало известно, возникло множество планов спасения Абу-Симбела. В ЮНЕСКО, возглавившую кампанию по спасению храмов, поступали проекты со всех концов света. Помимо ряда просто фантастических либо фантастически дорогих существовали проекты реальные. Например, французский проект предлагал сооружение вокруг храмов каменной, заполненной песком дамбы. Однако вскоре выяснилось, что если сооружение самой дамбы вполне осуществимо, то стоимость системы отвода просачивающейся сквозь дамбу воды превысит стоимость сооружения самой дамбы, но не даст гарантии, что храм будет обезопасен. Итальянские инженеры предложили вырезать из скалы оба храма целиком и поднять их домкратами. Но для этого требовалось создать домкраты, способные поднять две глыбы в 300 тысяч и в 60 тысяч тонн весом. Был проект соорудить громадные понтоны, дождаться, пока вода подступит к храмам и сама поднимет их выше. Из Польши поступил проект, который предлагал оставить храмы под водой, но покрыть их железобетонными колпаками. Наконец, англичане предложили затопить храмы, но окружить их тонкой стеной, которая бы не пропускала к храмам мутные воды Нила, а создала как бы аквариум чистой воды, чтобы туристы могли любоваться затопленными храмами с пароходов.

В результате долгих переговоров и рассмотрения сотен проектов ЮНЕСКО и правительство АРЕ остановились на итальянском проекте подъема храмов домкратами. Но последнее слово осталось не за инженерами, а за финансистами. Стоимость итальянского проекта составляла девяносто миллионов долларов – сумму, которую оказалось невозможным выделить.

Время не ждало: вот-вот должно было начаться заполнение водохранилища. И тогда пришлось пойти на компромиссный план, предложенный шведами: распилить храмы на блоки, поднять их поочередно вверх и там, на новой площадке, собрать храмы вновь.

Однако и этот план оказался крайне сложным. Без преувеличения можно сказать, что спасение Абу-Симбела стало одним из замечательных инженерных достижений XX века.

Работы начались с того, что параллельно со строительством городков для инженеров и рабочих, подвозом оборудования и материалов были сделаны пескопроводы – большого сечения трубы, сквозь которые к храмам Абу-Симбела подавался песок. Строители, как ни странно это может показаться, намеревались вернуть храмы к тому состоянию, в котором их увидел Буркхардт сто пятьдесят лет назад. Лишь после того как статуи у храмов были полностью погребены под тысячами тонн песка, начались работы: следовало взорвать скальный козырек, нависающий над статуями, убрать лишнюю породу над самим храмом.

После того как козырек был взорван и глыбы камня по песчаному склону скатились к поднимающейся воде, начались раскопки: надо было добраться до пещерного храма сверху, через многометровую толщу породы. В то же время срочно ставили забор из стальных свай: Нил поднялся уже так высоко, что в весенний разлив мог затопить храм. К сваям насыпали дамбу: весной 1965 года Абу-Симбел совсем исчез – за дамбой и песчаной горой.

И тогда, завершив подготовительные работы, начали самое главное – распилку храма.

Песчаник, из которого состоит скала, сравнительно мягок, но это, облегчая работу, в то же время призывало к особой осторожности. Мягкость и податливость камня грозила опасностями, ведь голова второго от реки колосса упала еще при жизни Рамзеса.

Прежде чем начать разборку храма, специалисты простучали, проверили каждый квадратный сантиметр памятника, составили подробные схемы, на которых отметили любую трещину и раковину, а все подозрительные места скрепили полимерными клеями. Для того чтобы распилы были точными и тонкими, из Италии пригласили камнерезов с мраморных карьеров – знаменитых мастеров этого дела. Итальянские рабочие и их помощники, египетские каменотесы, тонкими пилами осторожно пилили камень, причем порой им приходилось работать, согнувшись под потолками храмовых помещений, среди тесных стальных лесов, которыми были обнесены храмы изнутри.

Наступил знаменательный день 10 октября 1965 года. В том году святилище храма не дождалось, пока луч света проникнет туда снаружи: крыша была уже снята и поднята по блокам на подготовленную площадку. Там же стояли рядами блоки: одинаковые павианы человеческого роста, что еще недавно составляли портик храма, пронумерованные, забинтованные, словно мумии, колонны и пилястры из нижних залов… 10 октября подъемный кран протянул крюк к лицу крайней статуи… Журналист, присутствовавший при этом, записал в дневнике: «Рассвет привлек на площадку участников события. Солнце чуть поднялось над горизонтом, когда крановщик получил приказ начинать. Медленно, медленно лицо бога-царя отделилось от ушей… это было зрелище, которого я никогда не забуду. На какое-то мгновение мной овладела дикая мысль, что великого фараона пытаются уничтожить современные варвары. Повиснув на тросе, громадное лицо медленно поворачивалось вокруг оси. Казалось, выражение лица под лучами солнца преображается игрой света и тени… Затем лицо фараона нежно уложили на подстилку специального трайлера, чтобы тот отвез его на платформу, где уже хранились прочие части храма».

А для строителей лицо фараона лишь блок номер такой-то, один из тысяч блоков, каждый из которых нужно доставить на новое место в целости и сохранности. Это не означает, что инженеры и рабочие не могли так же чувствовать красоту и величие колоссов, как и приезжий журналист, – им просто было некогда. Вся операция по спасению Абу-Симбела велась как непрерывная гонка, соревнование с Нилом: к августу 1966 года все работы должны были быть закончены, иначе вода озера Насера хлынет через временную дамбу и все, что не успели поднять наверх, станет ее добычей.

Впервые за много тысячелетий открытые для солнца и воздуха помещения – залы и колоннады храмов поражали прежде всего тем, сколько сил и умения потратили художники и скульпторы древнего Египта, чтобы украсить внутренние помещения. Сотни барельефов и фресок писались в душной темноте при свете факелов или светильников – там, где и полчаса трудно пробыть. Все стены исписаны сплошь – этот титанический труд совершен во славу фараона-бога. В те отдаленные места изредка наезжали паломники да государственные чиновники. И лишь порой по залам, мимо статуй Рамзеса, проходил жрец, свет от языка пламени касался фресок на стенах, и вновь храм погружался во тьму.

Храм построен в ознаменование «седа» фараона – тридцатилетия его восшествия на трон. «Сед», как полагают, был памятью о тех отдаленных временах, когда вождя племени, достигшего старости, убивали, дабы передать его функции более молодому правителю. Поэтому «сед» в древнем Египте означал как бы возобновление царской власти, новое царствование. Для того чтобы оно прошло не менее удачно, чем предыдущее, следовало показать богам, чего великий фараон стоит. Оттого столь велики колоссы у входа, оттого барельефы в храме столь торжественно рассказывают о победах над хиттитами, которые в действительности были лишь оборонительными боями. Все это предназначалось не для посетителей, а должно было напоминать богам, видящим и во тьме, что фараон достоин принадлежать к их когорте.

При переносе храма параллельно шло его изучение, которым занимались египетские археологи. Ведь редко выдается такой случай: на глазах у ученых целый храм извлекается на свет, и можно изучить не только каждую букву надписей, но и каждую трещину, каждую ошибку художника, каждую прихоть фараона, тщательно скрываемую от смертных. К примеру, удалось увидеть на одном из барельефов, что первоначально фараон был изображен стоящим перед восседающим Амоном и богиней Мут. Затем последовал приказ изменить табель о рангах. Скульпторы перекроили барельеф таким образом, что теперь Рамзес уселся между богами как равный. А для того чтобы новый бог уместился, пришлось отодвинуть богиню Мут направо и уменьшить ее.