– Мое дело – отвечать за этих людей перед Господом! – напомнил Моисей. – Как я могу смириться с тем, что людей травят, что их оставляют без воды, что на них напускают змей… Я во всем полагаюсь на Господа, но полагаться не означает сидеть сложа руки и ожидать разных благ. Земля родит по воле Господней, но не вспахивается сама собой. Зерно прорастает в земле, но не может попасть в нее без сеятеля! Колос вырастает, но если его не сжать вовремя, то зерно из него просыпается на землю… Трудом мы славим Господа, а не праздностью! И может быть так, что Господь испытывает не народ наш, а меня! Если я достоин стоять во главе и вести за собой, то должен уметь оберегать! Разве не так?!

– Что мы будем делать дальше? – спросил вдруг Аарон.

– Будем считать, что предатель не захотел хватать приманку, которую мы ему подсунули, или же мы подсовывали ее не тому, кому надо, – немного подумав, ответил Моисей. – Значит – нужна другая приманка, и она должна быть такой, чтобы ее видели все, а схватить ее попытался бы только предатель. Мы должны вынудить предателя показать нам свое истинное лицо, проявить свою сущность. У нас есть в запасе день-другой, вдруг кто-то из пяти придет к Элиуду и начнет склонять его к служению фараону. Все же у моей хитрости есть две стороны. С одной стороны, предателем является тот, кто не донесет на Элиуда, с другой – предатель, если, конечно, он не заподозрит обмана, не сможет отказаться от такого помощника, как Элиуд. Долго выжидать он не станет, но день-другой может понадобиться ему на обдумывание и выжидание подходящего момента. У нас с тобой есть один или два дня, Аарон. За это время нам надо придумать, как заставить лисицу вылезти из своей норы.

– Будем думать, – сказал Аарон и, немного поколебавшись, добавил: – Почтенный Нахшон сказал мне, что не осталось почти никого из моавитян, египтян и людей из других народов, которые присоединились к нам ранее. Все ушли, поодиночке или скопом. Меня это известие расстроило…

– А меня обрадовало! – с неожиданной суровостью произнес Моисей. – Если их вдохновляли только мечты о земле, текущей молоком и медом, то пусть уходят! И больше я не хочу ничего слышать о тех, кто оставил нас! Сердце мое и помыслы мои с теми, кто идет дальше!

– Настала пора избрать из наших рядов главного военачальника, того, кому будут подчиняться остальные! – объявил Моисей, открывая совет.

Аарон удивленно посмотрел на него – когда ты успел решить это, брат, почему я ничего об этом не знаю?

Когда? Сегодня на рассвете, после очередной бессонной ночи, когда, устав ворочаться с боку на бок, вышел из шатра и понял – пора. Войско без полководца – все равно, что тело без головы. Три дюжины военачальников, каждый из которых действует наособицу, не смогут противостоять ни амалекитянам, ни какому-то другому, мало-мальски серьезному врагу. Пока что все военачальники подчиняются Моисею, но так долго продолжаться не может.

Моисей никогда не командовал воинами и не имел воинского опыта. Кроме того, один человек не может начальствовать над всем, это никому не под силу. Чем больше думал Моисей о том, кому можно поручить командование войском, тем больше убеждался, что лучше Осии, сына Нуна, ему никого не найти.

Осия молод? Ничего, этот недостаток быстро проходит. Зато он умен и никогда не делает, не подумав. Он молод, но может увлечь и повести за собой. Он молод, но среди воинов пользуется уважением.

Осия никогда не командовал большим количеством воинов? Зато Авенир командовал, а что в этом толку? Над войском его не поставить – завистлив, не слишком-то блещет умом, да и верность вызывает сомнения. Не донес же на Элиуда, и Савей не донес. А пришел бы Элиуд с таким предложением к Осии, так тот бы разрубил его надвое, не сходя с места. Осия верный человек, из тех, на кого можно положиться. Он не успел прослужить два-три десятка лет в войске фараона, как другие начальники над воинами из колена Эфраимова, и это к лучшему. Войско фараона действует по одним и тем же правилам, и врагам нетрудно предсказать, как будут наступать египтяне и как они станут обороняться. Настоящий же полководец должен стать для врага неразрешимой загадкой, чтобы нельзя было понять, откуда он ударит и как станет наступать…

Моисей оглядел собравшихся – военачальников и начальников над коленами. Кроме них присутствовали два родственника – брат Аарон и Калеб, муж сестры Мариам, торговец скотом, которому приходилось вести дела с амалекитянами и даже бывать у них. Не было лучшего знатока амалекитян среди евреев, чем Калеб, и потому Моисей пригласил его на совет. Вдруг потребуются какие-то сведения.

Начальники над коленами сидели спокойно, а многие из военачальников встрепенулись, приосанились и застыли с выжидательным выражением на лицах.

– Трудно выбрать одного, самого лучшего, из многих достойных, – продолжил Моисей, – но мне кажется, что я не ошибся. Встань, Осия, пусть все посмотрят на тебя, и если у кого-то есть что сказать против тебя, то пусть он скажет.

– Я?! – изумился Осия, краснея под множеством взоров, большей частью удивленных, а то и откровенно недружелюбных.

– Разве здесь есть другой Осия? – спросил Моисей. – С тобой говорю я, Осия, сын почтенного Нуна! Встань же и приготовься выслушать все, что скажут о тебе люди!

Расчет Моисея был верным. Если просто сказать: «Пусть Осия командует войском», то многие будут недовольны тем, что их не спросили. Если спросить: «достоин ли Осия быть начальником над войском?», то многие сразу же начнут пенять ему на молодость и отсутствие опыта. Но если сделать так, как сделал Моисей, то самолюбие других военачальников не будет ущемлено столь сильно, потому что, с одной стороны, у них будет выбор – высказаться против или одобрить, а с другой, если говоришь «я выбрал, а у кого есть что-то против, пусть скажет», то о молодости или каких-то мелких недостатках речи быть не может. Надо выдвигать только значительные, веские, обоснованные возражения. А таких возражений против Осии быть не может, ибо он ничем себя не запятнал. Вдобавок всем ясно, что в таком случае выступающий против Осии выступает и против него, Моисея.

Один смельчак все же нашелся.

– Войско организовано по принципу старшинства, – пробурчал Авенир. – Старшие командуют младшими, а не наоборот.

Кто-то согласно кивнул, Аарон, наоборот, нахмурился и посмотрел на Авенира с осуждением, но большинство присутствующих никак не отреагировало на эти слова.

– Я не сказал, что выбираю старшего, а сказал, что выбирал лучшего из достойных! – сказал Моисей, возвышая голос. – Пусть самый достойный командует как старшими, так и младшими!

– Осия справится! – поддержал Элишама, сын Аммихуда, начальник колена Эфраимова. – Моисей сделал правильный выбор!

– Моисей не ошибается! – сказал Элиав, сын Хелона, начальник колена Завулонова.

– Все люди ошибаются, – возразил Моисей, – и только Господь непогрешим! Смотри же, Осия, если я ошибся в тебе, то вместе будем мы держать ответ перед людьми!