— А сейчас надо постараться какое-то время не попадаться начальству на глаза. Мы это дело не закрываем. Но сейчас надо сидеть тихо. В этом деле у нас имелись и жертва, и убийца, и свидетели. Теперь не осталось ни свидетелей, ни убийцы. Ну, а поскольку жертвы не говорят, я последую их примеру, ребята, и ухожу.

У дверей, натягивая пальто, он сказал:

— Вернусь в два часа, тогда соединим все, что у нас осталось, сделаем, что сможем.

А в это время стоявший на пороге полицейский упорно пытался привлечь к себе внимание Грацци. Но безуспешно: тот смотрел на шефа, а шеф никогда ни на кого не смотрел.

— Мсье Грацциано, — сказал наконец полицейский, — в приемной находится молодая особа, ее фамилия Бомба. Она хочет поговорить лично с вами и ни с кем другим.

Грацци слышал лишь шефа, который заявил, что раз этой дурехи не было в купе, значит, ее полку занимал кто-то другой, поскольку место-то было занято. Разве это не логично?

Грацци машинально отстранил полицейского, который дотронулся до его руки, отстранил Габера, дернувшего его за рукав (что это с Габером?) и спрятал ставший теперь ненужным блокнот во внутренний карман пиджака.

Он смотрел на шефа, на его лоснящееся лицо, живот беременной женщины, маленькие ускользающие глаза. И думал: почему сегодня я испытываю к нему меньше антипатии, чем обычно? И даже готов поверить, что он относится ко мне по-дружески? И машинально ответил полицейскому:

— Хорошо, хорошо, я иду, сейчас я приму ее.

— Грацци? Это Жуи. Тебя вызывает Марсель.

— Кто там еще?

— Какой-то всезнайка.

— Займись им сам. Сейчас я занят, у меня эта девчушка.

— Но он желает говорить только с тобой.

— А я повторяю, займись им сам. Ясно?

— Жорж? Это Жуи. Что говорит этот парень, в Марселе?

— Он чертыхается, это слышно лучше всего. Мне кажется, это совсем молодой паренек. Говорит, что должен закончить разговор, у него больше нет денег. Хочет, чтобы Грацци сам позвонил ему. Он будет ждать в том кафе, в Марселе. Говорит, что Грацци поймет.

— Соедини его со мной.

— Он уже повесил трубку.

— Жуи? Говорит Грацци. Что там было в Марселе?

— Только что? Какой-то парень. Он хочет, чтобы ты позвонил ему в кафе. Говорит, что ты поймешь в какое.

— Он сказал свое имя?

— Если бы я с утра стал записывать имена всех детективов-любителей, то исписал бы уже несколько шариковых ручек.

— Когда он звонил?

— Минут десять-пятнадцать назад.

— Я в кабинете шефа вместе с этой девчушкой. Позвони в кафе и соедини его со мной. Пока я буду с ним говорить, позвони в марсельскую префектуру, чтобы его не упустили, когда он повесит трубку. Затем найди Парди, пусть он поскорее привезет сюда шефа.

— Это так важно?

— Делай, что я тебе говорю, ясно?

— Вы Даниель?

— Да. Вы меня хорошо слышите?

— Что вы делаете в Марселе?

— Это очень долго объяснять. Где Бэмби?

— Кто?

— Бенжамина Бомба. Я знаю, где вы можете ее найти.

— Вот как? Я тоже, представьте себе. Какого черта вы делаете в этом кафе?

— Вы знаете, где она?

— Она здесь.

— Она с вами?

— Она со мной. Не кричите так. Что вы делаете в этом кафе?

— Это очень долго объяснять.

— Я никуда не тороплюсь; дуралей! И за разговор платим мы! Я думал, вы уже вернулись домой, в Ниццу.

— Вы знаете, кто я?

— Знаю, ведь я не глухой. А тут я целых три четверти часа только и слышу рассказы о ваших глупостях.

— Как она себя чувствует?

— Прекрасно! Сидит напротив меня, по другую сторону стола, обхватила голову руками и обливает слезами бумаги комиссара. С ней уже ничего не может случиться! Я куда больше беспокоюсь теперь за вас, дуралей! Черт побери, скажете вы мне наконец, что вы делаете в Марселе?

— Всему виной забастовка.

— Какая забастовка?

— На железной дороге.

— Какой сегодня день недели?

— Среда. А почему вы спрашиваете?

— Это я не вас спросил! И не кричите так громко! Ладно, значит, забастовка на железной дороге. А теперь, будьте так любезны, спокойно расскажите, что вы делаете в Марселе. Только не кричите.

— Я не кричу. Я не могу выехать из Марселя из-за забастовки.

— Поезд, которым вы выехали вчера вечером, прибыл в Ниццу более пяти часов назад. Вы что, за дурака меня принимаете?

— Дело в том, что я приехал в Марсель другим поездом. Я сперва вышел в Дижоне.

— Почему?

— Вы все равно не поймете.

— Черт побери, будете вы наконец отвечать на мои вопросы? Вот тогда и увидите, понимаю я или нет. Вы хотели пересесть на поезд, идущий в Париж?

— Она думала, что я так поступлю?

— Да, думала, что вы так поступите! Она даже подумала, что вы уже приехали, когда вернулась домой. У нее в комнате горел свет. Но там были не вы, там находилась несчастная девушка, которая решила занести ей сумочку и в благодарность за это получила пулю в голову! Теперь не до шуток! Все очень серьезно! Вы понимаете меня?

— Они убили еще кого-то?

— Малышку Сандрину. Почему вы сказали «они»?

— Потому что их двое.

— Вы это поняли вчера, когда увидели свою подружку на вокзале?

— Я тогда еще ничего не понял.

— Однако вы поняли, что убьют еще кого-то. Вы сами сказали!

— Этот «еще кто-то» был я! Я тогда решил, что они ищут меня.

— Вы знали кто?

— Нет. Только сегодня утром, когда прочел газету на вокзале в Марселе, я все понял. Мне бы следовало сообразить это раньше, но и вам бы тоже следовало!

— Вы, видимо, осведомлены гораздо лучше нас, и вот это я вам ставлю в упрек, дуралей! Почему же вы сразу не пришли к нам и не рассказали все, что знаете?

— Я не хотел неприятностей. Я увидел в купе мертвую женщину. Кто-нибудь должен был чуть позже ее обнаружить. Я не хотел неприятностей. В конце концов, это меня не касалось!

— Я говорю не о том, что было в субботу. А о вчерашнем вечере, когда вам уже были известны кое-какие факты, которые нам нужны, а вы предпочли прямиком вернуться к папе.

— Я не знал, что они еще кого-то убили! Я знал, что они меня ищут, вот и все! В поезде я стал размышлять. Вначале я думал, что, если я с ней расстанусь, с Бэмби, ее оставят в покое. Потом решил, что они могут взяться за нее, и захотел вернуться. А первый поезд на Париж проходил через Дижон только утром. А наутро объявили забастовку. Я сел в поезд до Ниццы, потому что у меня был билет, а еще потому, что папа лучше меня сумел бы разобраться в этом деле. Папа у меня адвокат.