В своем интервью Гантер коснулся всех событий того вечера, когда произошло убийство, а также упомянул результаты экспертизы ДНК, которые вроде бы реабилитировали его, притом адвокат Гантера не вмешалась ни разу. Пока что Гантер ни на йоту не отошел ни от своих показаний в суде, ни от тех ходатайств, которые он подавал, пытаясь добиться признания своего осуждения неправомерным. Кроме того, он был красив, красноречив и временами даже очарователен. Средний телезритель посмотрит на него и решит, что он просто не может быть убийцей. Однако Лори знала по опыту, что убийца может таиться под самой благообразной личиной. Наверняка есть какое-то другое объяснение наличия на орудии убийства ДНК Мейсона Роллинза. Лори знала, что она никогда не поверит, что ее отец сфабриковал признание вины, чтобы упечь за решетку невиновного.

Словно прочитав ее мысли, Гантер вдруг посмотрел прямо в камеру и сказал:

— Я знаю, что думают люди — хотя я и кажусь вам разумным человеком; хотя все эти восемнадцать лет я был образцовым заключенным и настаивал на своей невиновности; хотя я могу бесспорно доказать, что на орудии убийства найдена не моя ДНК, а ДНК известного рецидивиста, склонного нападать на людей с ножом, в конечном счете многие из вас подумают, — он изобразил пальцами кавычки, — «Но награжденный медалями полицейский говорит, что он сознался», и для вас этого будет достаточно. Потому что коп, которого я обвиняю, это не просто какой-то там малый в синей форме, а Лео Фарли, который после моего осуждения быстро поднялся по карьерной лестнице и стал заместителем начальника нью-йоркской полиции. Иными словами, от поста начальника полиции его отделял всего один шаг. Фарли с уверенностью прочили на роль следующего начальника полиции, и он бы занял ее, если бы не ушел в отставку, впрочем, на него и поныне смотрят с обожанием, как на какую-нибудь рок-звезду. О нем пишут очерки в журнале «Нью-Йорк», и мэр приглашает его в свою ложу на стадионе.

При упоминании журнального очерка мозг Лори словно пронзил электрический разряд. Именно этот очерк был проиллюстрирован фотографией, на которой их семья была запечатлена в ложе мэра на стадионе «Янки-стэдиум». На ней Тимми был так похож на сегодняшнего Джонни. Что ж, теперь у них, по крайней мере, есть подтверждение того, что Гантер видел это фото. Лори заставила себя сосредоточиться, слушая, как Гантер рассуждает о высотах, которых достиг Лео.

— На параде по случаю Дня святого Патрика он идет в первом ряду вместе с кардиналом, и на его парадной форме столько медалей, что они переливаются, как зеркальный шар на дискотеке.

— Думаю, вы в достаточной мере объяснили вашу точку зрения относительно репутации бывшего заместителя начальника полиции Нью-Йорка Лео Фарли, — сказал Райан. — По вашим словам, вы полагаете, что большинство людей скорее поверят не вашим показаниям, а показаниям имеющего награды полицейского офицера.

— Вот именно. Но дело вот в чем. — Гантер устремил свой пронзительный взгляд прямо в объектив камеры. — Каким образом Лео Фарли достиг таких заоблачных высот? Что именно отличает его от всех остальных патрульных полицейских и детективов, имена которых никому не известны? Что сделало Фарли настолько особенным, что его почитают чуть ли не за особу королевских кровей?

Райан тут же использовал этот момент.

— Одно из объяснений такого отношения заключается в том, что он настолько предан своему делу, что, к примеру, был готов вернуться в участок после окончания своей смены, поскольку стремился докопаться до истины. И настолько хорошо знает свою работу, что сумел заставить такого умного и хладнокровного малого, как вы, признаться в том, что вы в припадке ярости зарезали человека после того, как вас отвергла женщина в баре.

Гантер спокойно улыбнулся.

— Вы говорите как человек, работающий на дочь Лео Фарли. Полагаю, в вашей передаче будет отражено наличие у нее явного конфликта интересов, чтобы зрители могли учесть это, когда они будут делать выводы.

— Мы всегда сообщаем нашим зрителям факты как они есть.

— А известен ли вам тот факт, что во время моего ареста Лео Фарли рассматривали в качестве кандидата на должность заместителя начальника полицейского департамента по вопросам общественной информации? До тех пор он был амбициозным копом, но ему не приходилось расследовать такие громкие дела, которые позволили бы ему греться в лучах славы. Но дело об убийстве Лу Финни обещало попасть в топ новостей, оно подходило для этого идеально. Убит всеми любимый хозяин популярного бара, расположенного в одном из самых крутых районов Манхэттена. Подозреваемых двое: студент престижного частного колледжа и богатый мальчик, наследник владельца крупного агентства по операциям с недвижимостью. История о том, как старый Нью-Йорк сталкивается с новым. И звездой этого сюжета становится Лео, который будто бы изобличил меня. И что же было потом? Он получил повышение по службе и стал главным представителем полицейского департамента Нью-Йорка по связям с общественностью, то есть персоной, пользующейся таким же вниманием СМИ, как сам мэр.

Лори не нравилось то, что она слышала. Гантер использовал блестящую репутацию ее отца как оружие, направленное против него. На мониторе Ника было видно, как Гантер отрывает взгляд от камеры. Он пристально посмотрел на нее, затем опять переключил свое внимание на Райана.

— Я предлагаю вам проверить, как мое дело соотносилось с траекторией карьеры Лео Фарли в полицейском департаменте. Вы увидите, что я прав. Кстати, вам известно, что я не первый заключенный, обвинивший Фарли в фабрикации улик?

Хотя сейчас Лори видела Райана только в профиль, ей показалось, что на миг он заколебался. Вероятно, он думал, что в любом другом случае — если бы речь шла о другом полицейском, если бы время не поджимало — Лори выяснила бы все о предыдущих жалобах такого характера прежде, чем записывать интервью, которое пойдет в эфир. Однако он быстро овладел собой.

— Вы находитесь в тюрьме уже восемнадцать лет, — сказал Райан. — И я полагаю, вам известно, что жалобы на неправомерное осуждение — это обычное дело. На любого полицейского, прослужившего тридцать лет, обвиняемые и осужденные жаловались не раз и не два, обвиняя его в злоупотреблениях. И это вовсе не значит, что их утверждения — правда.

— ДНК, обнаруженная недавно на оружии убийства, совпадает с ДНК человека, который, как было доказано, не раз угрожал другим людям ножом, включая, по меньшей мере, один случай нанесения колото-резаных ран в драке в баре, точно такой же, как в деле, по которому был осужден я. Вам известно, что отдел окружной прокуратуры по пересмотру приговоров подтвердил, что в момент убийства Лу Финни Мейсон Роллинз жил в Гринвич-Виллидж, в квартире, находящейся всего в десяти минутах ходьбы от бара «У Финна»? Когда мой адвокат попыталась поговорить с Роллинзом, он захлопнул перед ней дверь, и, насколько я понимаю, так же он поступил и с представителем окружной прокуратуры.

— И какова же ваша теория? С какой стати Роллинзу было резать владельца бара, который, судя по известным данным, никогда не наносил ему никаких обид?

— Дело в том, что мы всей толпой вывалились из бара на тротуар. Я пытался выбраться из свалки, но другой парень из бара, Джей Прэтт, продолжал лупить меня и хватать за грудки. Мы врезались в какого-то другого малого — врезались крепко, — и это он достал нож. После этого мистер Финни сразу же упал. Там было столько крови. А этот малый… его уже и след простыл. Я нисколько не сомневаюсь, что это был Мейсон Роллинз, и об этом же говорит наличие его ДНК на ноже. Вы отличный юрист, мистер Николс, вот и скажите мне: разве этих доказательств недостаточно для того, чтобы поставить мою виновность под сомнение?