Мне было как-то неловко находиться в одной комнате с парнем, первое воспоминание о котором только что у меня забрали, чтобы использовать в магических целях.

Фокс невыразительным взглядом смотрел на принца Канса, но я буквально чувствовала его улыбку. И для меня стало неожиданностью, когда он произнес:

— Даже не знаю, как вас благодарить за то, что в тот день в чайхане вы помогли Тие.

Принц Канс ответил ему улыбкой.

— В этом нет необходимости. Напротив, это мы с Каленом перед тобой в долгу. У Темной аши совсем непростая жизнь, и я знаю, на какие жертвы вам приходится идти ради защиты наших королевств. Надеюсь, мы не причинили тебе неудобство? Кузнец душ бывает очень настойчив.

— О нет, мне все равно сегодня нечем заняться. То есть у меня, конечно, есть уроки и тренировки, только в течение дня, о чем вашему величеству, я уверена, известно… Дело не в том, что у меня сегодня нет никаких планов, просто по вечерам у аш не бывает занятий…

Откашлявшись, Кален прервал мою тираду:

— Пойду немного подышу свежим воздухом.

— Я тоже, — к моему облегчению, вызвался Фокс.

— Так Кален сообщает мне, что отправляется патрулировать территорию, — сказал принц Канс, как только молодые люди ушли. — Он слишком серьезно относится к своим обязанностям охранника.

— Мне знакомо это чувство. — С уходом брата моя тревога пусть и немного, но ослабла. — Фокс всегда меня защищал.

— Как он, уже привык?

— На удивление хорошо. Его уже давно ничего не беспокоит.

— Трудно, наверное, все время обмениваться друг с другом мыслями?

— Я не могу читать его мысли, если только он не испытывает сильные эмоции, так же как и он — мои. Так что я не слишком от этого устаю, как может показаться. Наоборот, он во многом меня успокаивает.

Вскоре я уже рассказала принцу о своем детстве в Найтскроссе, а он в свою очередь немного поведал мне о своей жизни. Его мать умерла, когда ему было всего пять лет, а отец, хоть и был добр, слишком много времени посвящал делам королевства, а не сыну.

— Вам было одиноко, — посочувствовала я.

— Мне грех жаловаться. У меня были хорошие учителя и наставники. Я всегда могу положиться на своих друзей и семью, например на Калена. Да и отца не виню. Он стал королем не по своей воле.

Тут я вспомнила:

— У вашего отца ведь был старший брат?

— Да, король Ванор. Моему отцу никогда не нравилось то, как он обращается с леди Микаэлой, и он всегда чувствовал себя виноватым. Целый месяц сверху донизу прочесывал дворец в поисках ее стеклянного сердца. Это он предложил мне по прибытии в Анкио разыскать тебя, чему я очень рад. — Он поморщился. — Но у нас не так много времени. Эта комната предоставлена нам всего на час, а императрица Аликс начнет беспокоиться, если мы с Каленом задержимся. Госпожа Пармина разрешает тебе посещать приемы в чайхане?

Не доверяя своим словам, я просто помотала головой.

Принц улыбнулся:

— Надеюсь, как только ты получишь ее разрешение, мы продолжим наши встречи — и не только по просьбе моего отца.

Мне казалось, что моя улыбка навсегда приклеится к лицу.

— С огромным удовольствием. Как долго вы пробудете в Кионе?

— Год, возможно, дольше. Среди всех королевств Кион — наш ближайший союзник, да и отец считает, что с точки зрения образования для меня это будет полезно. — Он потянулся через стол и взял меня за руку. — Спасибо, леди Тия. После стольких дней, посвященных отцовским делам в Кионе, так приятно просто расслабиться и поговорить о чем-то другом.

— Ну и как прошло первое свидание? — поинтересовался у меня Фокс, когда мы покинули «Снежный костер». — Он уже попросил твоей руки или нам стоит еще задержаться?

Хорошо, что никто не видел, как молодая ученица-аша сорвалась с места и погналась за своим братом в сторону Дома Валерианы. Только ветер уносил их смех.

Девушка показала мне гладкий камень у нее на шее, который она носила на тонкой цепочке. Рядом со стеклянным сердцем его было легко не заметить.

— Камень-поисковик все время со мной, — сказала она. — Он бесчисленное множество раз спасал мою жизнь. И я всегда буду благодарна Кузнецу душ за его нелегкий труд — он сделал из него один из видов защиты. Этот драгоценный камень ценится дороже золота, а он отдал мне его, даже не взяв платы. Пусть истории о нем тебя не пугают. Да, его трудно понять, потому что он способен на сильные чувства. Он прячет их под грубой маской равнодушия и недоверия и надеется, что этого никто не заметит. Он человек мудрый, но часто печален — только со временем я узнала, что эти два качества зачастую идут рука об руку.

Встретив меня и Фокса, Рахим просиял.

— Ах, моя маленькая uchenik и ее брат! Что сегодня привело тебя сюда? Парминочке понадобилось новое платье? Или мне можно приступать к созданию твоего настоящего хуа для дебюта? Рано начинать никогда не поздно.

С той первой встречи я уже много раз бывала в мастерской Рахима, но меня до сих пор пугали его ласковая манера общения и раскатистый голос.

— Вообще-то я хотела узнать, не могли бы вы сшить кое-что для моего друга.

— Твоего брата? Конечно. Мы здесь создаем не только хуа. Темные и мрачные цвета, которые он носит, ему не пойдут. Мы используем самый притягательный красный оттенок — алый, как женские губы, — чтобы он побуждал дам использовать их…

— Это не для Фокса, — перебила я его тираду, пока мой брат стоял, ухмыляясь. — А для Лика.

— Лика? Ах, хочешь немного раскошелиться? Так уж и быть, в благодарность за доброту Чеш продам тебе по дешевке. Для тебя лучшие шермины…

— Нам не нужна шермина. Нам нужно для него хуа.

Рахим удивленно уставился на нас. Погладил свою большую бороду.

— Хуа? Для чего?

— Мы… мы надеемся, что вы сможете что-то сшить для Лика к дараши оюн, когда двери будут открыты для всех желающих.

— Так, — проговорил мужчина. — Так-так-так.

Он отступил назад и позвал нас за собой в маленькую комнатку, подальше от суеты мастерской. Волнуясь, мы сели на предложенные стулья. Рахим занял высокий табурет и впился взглядом в Лика.

— Ты понимаешь, — медленно начал он, отчего его тресейский акцент слышался не так отчетливо, — что некоторые аши примут твой поступок как оскорбление, как плохую шутку? Сообщество старейшин так точно.