– Втравил ты меня, Никита, в гиблое дело. На такие ставки я еще не играл... Ладно, Сагкх, твой ход.

– А почему мой?

– У тебя козырная шестерка.

– Играем семь партий,– вновь пискнул Смычок.– Так интереснее.

– Тебе – удовольствие,– хмыкнул Василий,– а нам – хоть пропадай!.. Ладно, уговорил... Зачем же ты с валета ходишь? У тебя вон две семерки!

– Не учите меня жить!

Сагкх был младенцем упрямым, но Василий оказался еще упрямее. Так они и препирались между собой, совершенно игнорируя нас с крысаком. Впрочем, Смычок с появлением Сагкха потерял способность к общению и только озвучивал мысли монстра из Черной плазмы.

Что же касается меня, то я мучился сомнениями. Сукин сын Усладов оказался прав! Конечно, мой прапрадед Феликс Тимерийский был Героем. Сложность в том, что я – не Феликс, но тем не менее взял решение проблемы на себя. Я жертвовал чужими жизнями, а не своей, и хотя то были жизни давно умерших людей, мне легче не становилось.

Несколько раз я собирался бросить карты и отказаться от игры. Лишь мысль о гибели человеческой цивилизации останавливала меня. В конце концов, Усладов высказался недвусмысленно по данному поводу, и я нисколько не сомневался в том, что он не шутит.

Я до того ушел в свои мысли, что почти не следил за происходящим. Процесс игры «в открытую» и не требовал от меня особых умственных усилий. Во всяком случае поначалу я думал именно так.

Мы с Василием выиграли сначала одну партию, потом вторую... Тут я сообразил, что подкидной дурак– игра более сложная, чем показалось сначала. И что при открытых картах все преимущества на стороне человека с большим опытом – то есть Василия: совершенно непостижимыми для меня ходами он умудрялся ставить Сагкха в тупик!

– Это вам не магия,– потирал руки Щеглов.– Подкидной дурак, младенец, умственных усилий требует. А ты все время торопишься. За каким чертом ты ходишь с дам, когда у тебя на руках остаются восьмерки? А туза козырного зачем мне отдал?

– Чтобы ты принял! – рассердился Сагкх.

– Ну и что толку? Я, конечно, принял. Но теперь у меня на руках все козыри, тузы и короли, а вы со Смычком чем отбиваться будете?

Сагкх обиженно сопел острым носиком крысака и пытался сопротивляться железной поступи Василия. Увы – он был бит и в четвертый раз!.. Общая победа осталась за нами, хотя три последние партии мы благородно проиграли своим огорченным соперникам.

– Начинаешь соображать, младенец, и без всякой магии! – сказал удовлетворенно Василий.– Посидишь пару-тройку вечеров с тем же Смычком и освоишь игру на все сто процентов. Какие твои годы?

– Вы меня обманули! – обиженно пискнул Сагкх.– Так нечестно.

– Это ты брось,– остановил Щеглов готового заплакать младенца.– Игра велась самым наичестнейшим образом. Просто тебе жизненного опыта не хватило. Надо, брат, меньше магией увлекаться, а больше развивать логическое мышление. Магия магией, но технический прогресс тоже кое-чего стоит.

– А что такое технический прогресс?

– Это когда от карт и подкидного дурака переходят к забиванию козла.

– Убить козла – не так уж и сложно,– пискнул Сагкх.– Я не только козла могу убить, но и сатира, и крысака тоже, и вообще всех!

– Ты соображай, что городишь! – рассердился Щеглов.– Убить живое существо каждый дурак способен! Нет, «забивание козла» – это, брат, не для средних умов. Тут нужен интеллект!.. Эх, жалко, нет в вашем зачуханном замке костяшек.

– Карт здесь тоже поначалу не было. Это я их сделал и научил Кощея играть.

– Молодец! – одобрил Сагкха Василий.– Цивилизатор ты наш! Они тут, в средневековье, совсем темные... А где ты бумагу для карт взял?

– Придумал.

– А домино придумать можешь? Я тебе сейчас на столе ножичком нарисую, как они выглядят.

– Не надо рисовать. Просто мысленно их представь...

Василий представил все настолько ярко, что уже через мгновение на стол просыпались маленькие черные четырехугольнички с белыми дырочками, две бутылки водки и кучка маленьких рыбешек на обрывке газеты. Если не ошибаюсь, эти рыбешки земляне называют килькой.

– Водка-то зачем? – удивился я.– Не говоря о кильке.

– Вот черт! – почесал затылок Василий.– Непедагогично получилось... Видимо, ассоциации сработали.

– Водку и кильку убрать? – спросил Сагкх.

– Нет, зачем же? – запротестовал Василий.– А где ты продукты добыл?

– В будущем,– пискнул Сагкх.

Василий открыл бутылку и осторожно понюхал популярный напиток. Потом отпил из горлышка глоток и восхищенно прицокнул языком:

– Уважаю, младенец!.. Тебе, конечно, этот продукт ни к чему, но для зрелого ума он не бывает лишним.

«Забивать козла» оказалось труднее, чем играть в подкидного дурака. Но Сагкх игру освоил на удивление быстро и в два счета начал обставлять нас с Василием.

– А ты, брат, талант! – восхитился Щеглов.– В пролетарской бытовке тебе цены бы не было. Мы, пожалуй, тебе уже не соперники. С Кощеем сыграешь – он, как я слышал, знатный козлятник! О Жабане не говорю – вот игрок, так игрок!

– Жабан – дурак,– возразил Сагкх.– А вас мне не хочется отпускать.

– Ну, брат, это ты погорячился,– возразил Василий.– Карточный долг – долг чести!.. Мы без тебя тоже будем скучать, но тут уж ничего не поделаешь.

– Катитесь! – обиделся Сагкх.– Подумаешь... Без вас обойдемся...

Тут я почувствовал толчок – словно кто-то ударил меня пинком под зад! – и стремительно полетел куда-то, хватая ртом воздух, который явно был в дефиците. К счастью, полет продолжался недолго. Буквально через несколько секунд я приземлился, весьма чувствительно соприкоснувшись пострадавшим от Сагкховой любезности местом с каменной плитой. Рядом, кряхтя, поднимался Щеглов:

– Ну и младенец, мама дорогая! Никакого представления о политесе... Плохо мы воспитываем нашу молодежь!

– Чью это – вашу?

– Я в общем говорю... А куда он нас выбросил, если не сказать – выпнул?

Вопрос был абсолютно по делу, ибо наше новое пристанище менее всего напоминало офис магната Казюкевича, из которого мы столь неосторожно отправились в свое путешествие. Нельзя сказать, что я большой знаток архитектуры, но, по-моему, это здание не вписывалось ни в один из известных мне стилей. А я побывал на многих планетах!.. Василий вполне согласился со мной, что на Земле так не строят. Пол – словно бы перекатывался волнообразно под нашими ногами и выглядел непривычно и даже жутковато... Впрочем, никаких особых неудобств в передвижении мы не испытывали. Скорее наоборот: хождение по такому полу требовало гораздо меньших физических затрат, чем по обычному.

То же самое происходило и с другими частями странного сооружения. Стоило нам сделать шаг к стене, как она начинала двигаться навстречу... Мы поворачивались лицом к двери – и дверь тут же распахивалась... Здание изгибалось самым подхалимским образом – лишь бы только нам угодить. При этом и пол и стены были абсолютно твердыми на ощупь.