Как сквозь пелену слышу голос Макса, а потом вижу, как он с трудом оттаскивает упирающегося Раша от Докера. Завязывается очередная потасовка. Раш всячески пытается освободиться, отталкивая друга, и пропускает несколько ударов, которыми Макс, видимо, желает привести товарища в чувство.

Я вновь зову Раша в жалкой попытке отвлечь его внимание от Докера, и в этот момент он поворачивает голову и смотрит прямо на меня.

Этот взгляд пугает.

Глядит на меня сумасшедшими глазами, я даже не уверена, что сейчас он понимает, где находится и кто перед ним.

Отстраненный, совершенно пустой взгляд.

Я в ужасе смотрю на Раша, борясь с подступившими слезами, все еще надеясь, что сейчас он очнется от этого ужасного помутнения и вернется ко мне.

Все происходящее кажется нереальным, жутким кошмаром, который просто не может быть правдой.

— Пожалуйста, остановись… — Выдыхаю охрипшим голосом, глядя прямо в глаза, умоляя вновь стать прежним.

Но ничего не меняется.

Раш вытирает кровь с костяшек тыльной стороной ладони и, оттолкнув от себя Макса, направляется в мою сторону. Мне страшно, я боюсь даже дышать, но продолжаю стоять неподвижно, понимая, что сейчас не смогу не то что убежать, а даже отшатнуться. Скованная страхом, полностью сбитая с толку этим чужим, незнакомым Рашем и его такой совершенно дикой выходкой.

— Садись на байк, — выдыхает сквозь зубы, не глядя в мою сторону, и я поспешно забираюсь на мотоцикл, в надежде, что кто-нибудь из зевак уже вызвал врача. Сама не понимаю, почему я, после всего случившегося, не бегу со всех ног от Раша, но у меня и в мыслях нет оставить его одного.

И дураку ясно, что он не просто так напал на Докера, что ему сейчас гораздо хуже, чем мне и чертовски необходим близкий человек, который будет рядом.

Необходима я.

Да, я все еще продолжаю убеждать себя, что у Раша всего лишь сложный период в жизни, а не окончательно слетели тормоза, как думают все остальные.

Едва только шлем оказывается на моей голове, мотоцикл срывается с места, уносясь в сторону трассы. Раш уверенно выруливает на дорогу и стремительно набирает скорость, будто отпуская зверя на волю, позволяя байку нестись на полную мощь, не сдерживаясь.

Мы мчимся, с диким ревом обгоняя встречающиеся на пути машины, совершая невообразимые маневры. Я дрожу, сквозь мотоцикл чувствуя всю ярость его хозяина, который агрессивно ведет себя на трассе, уверенно двигаясь вперед.

Но меня уже не особо заботит бешеная скорость, как и то, куда именно мы едем. Единственное, что меня по-настоящему волнует, это: в каком состоянии будет Раш, когда мотоцикл остановится, и сможем ли мы спокойно поговорить.

Облегченно выдыхаю, когда узнаю знакомые улочки, и понимаю, что едем мы к дому.

Раш останавливает байк около тату-салона, а не паркуется в гараже, как обычно, а это значит, что он может просто оставить меня тут и уехать, но я не могу этого допустить.

— Зайдем в дом? — Удивляюсь тому, как взволнованно звучит мой голос, хоть я и стараюсь говорить как можно спокойнее. Кивает в ответ и, заглушив двигатель, уверенно направляется к черному входу.

— То, что случилось сегодня… Хочу, чтобы ты знал: я на твоей стороне, у тебя были все основания так поступить… — Начинаю говорить, едва дверь за нами закрывается, и мы оказываемся в полутьме коридора.

— Конфетка, ты думаешь такое со мной впервые? — Голос Раша мягок, почти нежен, и в нем отчетливо слышатся снисходительные нотки. — Я так живу, понимаешь? Катаю, бью морды и снова катаю, по-другому не умею.

Смотрит на меня сверху вниз, на его лице ничего нельзя прочесть, как бы ни пыталась. Ждет, явно ждет реакции на свои слова, но я не знаю, что ему ответить. Наверно, в представлении Раша мне сейчас нужно развернуться и уйти или закатить скандал с выяснением отношений?

Что вообще принято делать в подобных ситуациях?

Дышу глубоко, изо всех сил борясь с подступившими слезами, но они все же побеждают и катятся по щекам помимо моей воли. Раш, видимо устав ждать ответа, прижимает меня к себе, целует в щеку, успокаивая, и, зарывшись лицом в мои волосы, хрипло шепчет:

— Не думаю, что ты протянешь так долго. Слишком нежная, слишком молодая. На черта тебе такой придурок? Меня только могила исправит, — чувствую, как он улыбается, касаясь губами моего виска, приняв, видимо, мое молчание за немое согласие с его утверждениями.

— Не волнуйся, работа у тебя останется — никто выгонять не будет, и с жильем — придумаем что-нибудь. А если не хочешь в салоне работать, оставайся только у Макса. Я б на твоем месте после увиденного точно бы не захотел, удивляюсь, как еще на байк со мной села…

— Раш, что за бред ты говоришь?! Я хочу помочь…

— А я и не сомневаюсь, ты же всем стараешься помогать, только меня уже не переделаешь. Пойми, то, что ты сегодня увидела, это и есть настоящий я. В моей жизни все так — на пределе, — Раш наклоняется, беря мое лицо в свои ладони, и шепчет, почти касаясь моих губ своими:

— Зато если люблю, то тоже на полную катушку, на самых предельных скоростях, понимаешь? — И замирает, ожидая, видимо, моей реакции, а я будто оцепенела, не могу не то что пошевелиться, но и внятной мысли в голове сформулировать. Слишком много обрушилось на меня за последний час.

Понимаю одно: Рашу наверно сейчас очень плохо, раз он отталкивает меня, изо всех сил пытаясь таким образом защитить. Стараюсь понять, как помочь ему, не ущемив при этом мужского самолюбия, но в голове ни одной здравой мысли. Как вывести на откровенный разговор, заставить поделиться всем, что накопилось у него на душе с момента аварии? Показать, что я на его стороне.

Как это сделать? Ведь Раш закрылся от меня, уже, видимо, все для себя решив. Выдает признания, рассказывает о том, что мне делать, после расставания с ним. По-своему прощается.

Вот же самоуверенный кретин, который вечно считает, что знает все лучше других!

Я сбрасываю с себя оцепенение, во мне медленно закипает ярость.

— Я правильно понимаю, что ты меня сейчас бросаешь? — говорю эти слова с вызовом, глядя прямо в глаза.

Если он надеется, что так просто от меня отделается, то не на ту напал!

— Я даю тебе право выбора. Потому что, поверь мне, дальше будет только хуже.

Стою и просто смотрю на него, не зная, что сказать, как объяснить ту бурю эмоций, что сейчас кипит внутри, грозя выплеснуться через край жуткой истерикой. Мне едва хватает сил оставаться спокойной и не начать кричать.

— Тебе или мне. Кому будет хуже, Раш?!

— Нам обоим. Я же видел, как ты смотрела на меня на Пустыре. Понравился я тебе такой? Скажи честно, — злится, нервничает, это отчётливо читается в его глазах, хоть Раш и старается выглядеть спокойным и невозмутимым. Вспоминаю его взгляд на Перекрестке и содрогаюсь всем телом от одного лишь этого ужасного воспоминания. Просто не могу поверить, что это его обычное состояние, он же совсем не такой.